Древний человек и океан - Тур Хейердал

До Колумба европейцы продвигались через моря сперва на запад, в Гренландию, затем на восток, в Азию, оставляя и тут и там поселенцев, которые поддерживали торговые и религиозные связи с Европой. Подобно всем своим современникам, Колумб верил, что есть лишь один большой Мировой океан. Соответственно европейцам по ту сторону этого единственного океана виделась на севере Гренландия, на юге — Индия. Марко Поло, уроженец Северной Италии, как и Колумб, но живший двумя столетиями раньше, исследовал морские берега далекой Азии. Затем испанцы и португальцы учредили важные торговые фактории в Малайском архипелаге, и во времена Колумба европейцы хорошо знали, что где-то на северо-востоке Азия заходит в субарктическую зону. Поскольку царило убеждение, что Гренландия и Азия расположены по ту сторону одного и того же океана, логически вытекало, что первая является северной оконечностью второй, тем более что северо-восточное положение Азии, по Марко Поло, во всем было похоже на субарктические берега, открытые Лейфом Эйриксоном. Как тут не заключить, что они совпадают!

Колумб достиг Америки в тот самый день и в том самом месте, когда и где он рассчитывал прийти в Азию. Тихий океан занимает половину земного шара, так что Колумб прошел лишь 1/5 расстояния до Индии, и, однако, же земля оказалась именно там, где он ожидал. Трижды успешно пройдя через Атлантику, Колумб тем не менее умер в твердом убеждении, что пересек единственный Мировой океан и дошел до Индии. Из-за этого заблуждения острова Карибского моря по-прежнему именуются Вест-Индией, а американских аборигены, которых норманны назвали скрелингами, навсегда остались индейцами, хотя Индия расположена предельно далеко от них, на другом конце земного шара.

Что же могло внушить Колумбу такую уверенность, что он найдет землю там, где его и впрямь ждала Америка? Только твердое убеждение, что Азия составляет продолжение области в Северной Атлантике, где обосновались норманны. Только представление об Азии Марко Поло как о юго-западном продолжении Винланда Лейфа Эйриксона могло породить в сознании Колумба значительно уменьшенную картину мира, с которой он вышел в Атлантический океан и с которой не расставался до самой смерти. И, только зная направление и расстояние до северо-восточного угла Атлантики так же хорошо, как их знали норвежские купцы и английские пираты, мог он определить долготу заокеанского материка с такой точностью, с какой он сделал это перед началом плавания.

Участник третьего плавания Колумба знаменитый хронист Лас Касас подчеркивал, что Колумб был так уверен в местоположении заветной земли, словно она находилась «в его собственной комнате». Более того, по словам некоторых участников первого плавания, Колумб наперед заверил их, что земли следует ждать, когда будет пройдено всего 800 испанских миль; так и вышло. Колумб упорно следовал вдоль 28-й северной параллели — широта Флориды, которая подходит к азиатским берегам намного севернее Индии и Малайского архипелага. Тем не менее он был настолько уверен в курсе, что наотрез отказался повернуть на юго-юго-запад, как того требовали упавшие духом офицеры и матросы, уверяя, что заметили признаки суши в той стороне. Как видно из личного дневника Колумба и из судового журнала, в который он заносил преуменьшенные данные о пройденных расстояниях, чтобы экипаж думал, что до дома не так уж далеко, Колумб твердо стоял на том, что избранный им курс — кратчайший путь к суше. Кратковременное отклонение от курса, предпринятое во избежание мятежа, готовившегося помощником Колумба, только подтвердило его правоту. 11 октября 1492 г., когда уставшая команда потеряла надежду на успех, а до берегов подлинной Индии оставалось в 4 раза больше пути, уже пройденного экспедицией, Колумб объявил, что земля покажется завтра. И в самом деле, на другой день был открыт островок, расположенный у берегов Флориды. Дальнейший путь преграждали многочисленные острова и материк скрелингов.

Колумбу было что предложить католическим правителям Испании, когда он уговаривал их финансировать его дорогостоящее предприятие. Мысль о шарообразности Земли была далеко не нова, советники испанского двора могли и отвергнуть ее, не дожидаясь визита Колумба. Но у него на руках были козыри, без которых ослабленные войной правители Испании ни за что не дали бы иностранцу из Генуи то, что он запросил. А запросил — и получил — Колумб три полностью снаряженных корабля, команду в 120 человек, включая дворян, чиновников и солдат, 2 миллиона мараведи наличными, звание испанского дворянина, титул Великого адмирала, должность вице-короля и пожизненного губернатора всех островов и материков, какие он сам или кто-либо из его людей откроет и покорит в океане, наконец, заверение, что все эти привилегии будут переходить по наследству к старшему сыну из поколения в поколение. Столь огромная цена, названная в собственном обращении Колумба «Во имя господа нашего Иисуса Христа» к королю Фердинанду и королеве Исабелле, лучше всего показывает, что иностранец из Генуи мог предложить в обмен не одно красноречие.

То, что продал Колумб, могло быть продано любым другим открывателем той поры, но сделал это именно он, и всем нам известна история про колумбово яйцо. Отнюдь не везение, а пытливый ум, тщательная подготовка и логические расчеты обусловили успех великого предприятия. Тот, кто пытается принизить значение древних норманнских открытий, указывая на последующие достижения Колумба, невольно делает ему плохую услугу. Если бы он не знал об уходящих на юго-запад берегах Винланда, мы вправе были бы назвать его безответственным командиром, который взял на свои корабли всего 1/5 потребного провианта и вел людей на верную смерть, подтасовывая данные в судовом журнале. Но Колумб умер, искренне веря, что Индия и впрямь находится так близко от Европы, как он предсказывал. Примечательно и поучительно, что это его убеждение побудило Колумба изменить взгляд на шарообразность Земли. Зная, что путь в Индию гораздо дольше для тех, кто плывет в противоположную сторону в южном полушарии, он после своего третьего, и последнего, плавания в Америку пришел к странному выводу. Вот его слова: «Я убедился, что она не такая круглая, какой ее описывают, а похожа формой на грушу, на круглой поверхности которой есть заметная выпуклость со стороны черешка; или ее можно сравнить с круглым мячом, на котором есть нечто вроде женского соска, и эта выступающая часть поднимается наиболее высоко и находится ближе всего к небесам» (Caddeo, n. d.[58]).

Колумба высмеивали за эту идею, звучавшую абсурдно в устах человека, которому повсеместно воздают должное за то, что он делом доказал шарообразность Земли. Однако он сделал вполне оправданный и логический вывод, если помнить, что, в его представлении, норманнские поселения находились на севере Азии. Колумб верил, что дошел до находящихся к востоку от Индии «островов пряностей», плывя через «верхнюю», северную часть грушевидной планеты более коротким путем, нежели тот, который проделывали следовавшие через «нижнее», южное полушарие.

Только воздав должное норманнским открывателям Гренландии и Северной Америки, видим мы в надлежащем свете Колумба — не как безрассудного мореплавателя, случайно наткнувшегося на Америку, потому что она преградила ему путь на Индию, а как человека, сочетавшего творческое воображение с глубокой ученостью и располагавшего нужной информацией, чтобы планировать поиски земли, оказавшейся именно там, где он рассчитывал ее увидеть.