Цветок для Ее Величества - Райан фон Рюбен

— Но разве нам самим не нужен проводник? — поинтересовался Фрэнсис.

— Ох, разве я вам не рассказывал? — неожиданно произнес Тунберг, что-то усердно выковыривая из-под ногтя. Он так сосредоточился на этом занятии, что даже не взглянул на Мэссона. — Эулеус родом из Двуречья. Он знает эти места лучше, чем вы — содержимое своего кармана.

Мэссон не верил своим ушам, он подумал, что ослышался.

— Вы все это время знали об этом, не так ли?

Тунберг избегал смотреть в глаза британцу.

— Вы так говорите, словно я на самом деле скрыл от вас что-то плохое. Я просто не хотел, чтобы вы возлагали на это большие надежды. Эулеус говорит, что никогда не видел исигуду, но он думает, что знает, где искать этот цветок.

— А я уж начал было доверять вам, — ответил Мэссон, покачав головой. — Что вы затеваете? Я не думаю, что вы бросили бы меня, как это сделал Виллмер, это противоречит вашему кодексу чести, который вы так блюдете. Может, вы надеялись, что я умру где-нибудь в пустыне и вы сможете тогда забрать этот цветок себе?

— Послушайте, — миролюбиво произнес Тунберг, подбирая слова так, чтобы еще больше не напугать Мэссона, — мы теряем время. Каждую минуту наших споров мы должны использовать для того, чтобы обогнать Схеллинга. Если мы поторопимся, то прибудем в Двуречье уже послезавтра и, может быть, выиграем у Схеллинга целый день. Этого времени нам должно хватить, чтобы разыскать цветок и сразу же отправиться обратно в Кейптаун. Эулеус позаботится о том, чтобы старейшины племени направили Схеллинга по ложному следу. Прежде чем тот поймет, что произошло, мы уже будем на полпути к Кейптауну.

Мэссон наморщил лоб и тяжело вздохнул. Он чувствовал, что вот-вот доберется до этого цветка, и все еще точно не знал, где тот находится. Он снова задался вопросом: не приведет ли его все это к ложной цели?

— Хорошо. Тогда сделаем все так, как вы говорите. Но больше никаких неожиданностей.

Тунберг повел свой маленький отряд по северному маршруту, искренне улыбнулся Мэссону и театрально положил руку на сердце, словно хотел принести клятву:

— Больше никаких неожиданностей, клянусь вам!

Глава 29

Весь оставшийся день повозка с путешественниками ехала по равнине. Они постепенно отдалялись от побережья и приближались к горам, им открывались все новые горизонты. Прибрежные леса сменились травяными саваннами, на которых росли многочисленные колючие кустарники. Они все время натыкались на диких животных, многообразие и количество которых превосходило все, что они видели до сих пор.

Путники видели слонов, носорогов, целые стада зебр и их коричневатых родственников — квагга, не говоря уже о вездесущих спрингбоках. Хотя Мэссон по дороге вдоль побережья видел несколько экземпляров этих зверей, но только теперь он смог рассмотреть их вблизи, да еще в таком количестве. Снова и снова он должен был напоминать себе, что неплохо было бы догнать спутников. Мэссон останавливался, любуясь и удивляясь такому количеству диких животных. У него просто отнимался дар речи при виде плодородия земли, которая могла прокормить стольких существ.

Когда день постепенно перешел в вечер, мужчины устроили привал, чтобы набраться сил, дать лошадям попастись до того, как они под покровом сумерек отправятся дальше.

Они как раз ужинали, когда Мэссон от ужаса чуть не выронил миску. Он услышал звук, от которого у него кровь застыла в жилах. Сначала он доносился откуда-то издалека, и Фрэнсис не придал этому значения, потому что звук гармонично вплетался в симфонию вечерних звуков. Но когда он раздался ближе и отчетливее, то не только стал играть ведущую роль в этом вечернем концерте, но и заставил умолкнуть все другие, пока наконец не начал солировать в темноте, в полной тишине ночи.

Когда рев раздался снова, он показался таким близким, что Мэссон был убежден: их ужину и всему путешествию очень скоро придет кровавый конец. Каждую секунду британец был готов увидеть, как чудовище с рыжей шерстью и белоснежными клыками нападает на них. Заслышав этот звук, он поставил миску на землю и поспешил к повозке, чтобы вооружиться одним из заряженных ружей. Вернувшись, он с удивлением заметил, что Эулеус и Тунберг сидят на месте и весело, с интересом наблюдают за ним.

— Не беспокойтесь, мистер Мэссон, здесь местность плоская, к тому же ветер разносит звук очень далеко. Скорее всего, львы от нас во многих километрах, и к тому же наш костер отпугнет их. — Слова Тунберга ничуть не успокоили Мэссона, особенно после того, как швед продолжил: — Но, возможно, будет неплохой идеей снова отправиться в путь.

Они ехали почти всю ночь в довольно быстром темпе и остановились ненадолго лишь для того, чтобы пропустить стадо слонов, которое тоже устроило ночной переход. Забрезжили предрассветные сумерки. На севере виднелся изрезанный ущельями силуэт еще одной горной цепи. А путники тем временем добрались до мелкой реки с неспешным течением, русло которой глубоко врезалось в ландшафт. Осыпающиеся берега из красной глины возвышались примерно метров на десять. На береговых откосах не росло ни травинки, они были покрыты промоинами и расщелинами, которые оставил последний паводок.

— Наверное, чуть дальше вверх по реке есть брод, — произнес Тунберг, после того как переговорил с Эулеусом. — На другом берегу реки дорога раздваивается, и мы снова сможем вернуться на главный путь, который проходит вдоль побережья. Мы намного продвинулись вперед, и Схеллинг теперь наверняка отстает от нас минимум на полдня.

Мэссон, зевая, кивнул. Тунберг повернулся к нему и предложил:

— Вы могли бы отдохнуть в повозке, если хотите.

— Учитывая наличие львов и ваше искусство навигации, сладко заснуть — это последнее, что я сейчас смог бы сделать.

Когда заурчал желудок, Мэссон вспомнил, что они еще и не завтракали.

— А что у нас на завтрак? — поинтересовался он.

— Ну, в общем… — ответил Тунберг и попытался сделать так, чтобы его голос звучал как можно веселее: — На охоту у нас теперь нет времени, но осталось еще несколько кексов и достаточное количество воды. И есть еще немного вина…

Эулеус вдохнул и выдохнул сквозь зубы. Тунберг в ответ нахмурился и взглянул на повозку. В оставшихся ящиках из-под вина больше не было бутылок, там хранились цветочные луковицы, семена и отводки, которые они собрали по пути.

— Ну, хорошо, значит, нет вина. Но, по крайней мере, у нас осталась водка Питерзона.

В этот раз Мэссон покачал головой, поднимая одну из склянок, в которых плавали всевозможные насекомые, рептилии и амфибии, пойманные по дороге и законсервированные в светло-коричневой жидкости.

— А вот это настоящая катастрофа, теперь-то мы можем смело разворачиваться и возвращаться домой, — угрюмо проворчал Тунберг.

Он взял из рук Мэссона склянку, открыл ее и осторожно отхлебнул. Мэссон уже думал, что швед сейчас залпом выпьет жидкость, но Тунберг печально покачал головой и закрыл крышку.