Любовь и ветер - Джоанна Линдсей

Чейз давно мечтал о горячей ванне. И в тот день его мечта стала явью — помогли ему Билли и Джеб. Надо было принести в комнату воды так, чтобы Рэчел не заметила и не узнала, что он уже моются. Джеб нагрел воду в баке для белья и вместе с Билли перенес его в комнату Чейза. Для Билли было увлекательной игрой делать что-то по секрету от матери. Но Чейз хотел, чтобы и Джесси не узнала и не догадалась, что он уже поправляется.

Все складывалось удачно. Но неожиданно Джесси вернулась с пастбища раньше обычного. Они оба онемели от удивления, когда Джесси обнаружила его сидящим в баке. Она быстро пришла в себя и решительно прошла в комнату.

Девушка была в рабочих брюках, в пыльной одежде, на спине болталась шляпа на завязках. Впервые она вошла к нему, не приведя себя в порядок. Но Чейз про это не думал, он слишком смутился, не зная, как объяснить свое купание. Он был благодарен, что Джеб и Билли оставили его одного.

— Рэчел в курсе, что ты уже поправляешься?

— Нет.

— Ты ждешь, когда намокнет твоя рана? Сколько ты тут сидишь?

— Не так давно.

Она подошла к баку и сунула палец в воду.

— Довольно давно. И сколько таких ванн ты принял по секрету от меня? Выходит, я обтирала тебя каждый вечер для твоего развлечения?

— Брось, Джесси, это в первый раз.

— Но я должна была бы знать об этом. А я бы не узнала, приди чуть позже. Правда?

Он чувствовал себя виноватым, и она это видела. Но он не мог понять — сердится Джесси или нет. Он, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке, сидя перед ней раздетый.

Он кашлянул.

— Ну что тут такого? Чем плохо, что я хорошенько помоюсь?

— Ничем, — кивнула Джесси. — И судя по тому, как ловко ты снял повязку и залез в бак, тебе пора как следует помыть спину.

— Джесси!

— Наклонись вперед, Чейз, — приказала Джесси. — Ты же хочешь помыться? А я потру спину так, чтобы не задеть рану.

Легче было подчиниться, чем спорить. Но больше всего на свете ему хотелось знать, что у нее на уме. Так непривычно она себя вела. Не сказала ни одного грубого слова, не расшумелась из-за того, что он не в кровати. Она была слишком спокойна, а значит, что-то не так. Но что? Он не мог понять.

Наконец девушка скомандовала:

— Ну вот. Теперь вставай. Я тебя ополосну.

— Я и сам могу, — заторопился он.

— Конечно, и зальешь водой весь пол. И вообще удивительно, как ты поместился в этом баке?

— Я не рассчитывал ни на чью помощь. — От смущения Чейз говорил мало.

— Но тебе уже ее оказали — Уходи, Джесси. Она тихо рассмеялась.

— А почему ты стесняешься меня? Можно подумать, что я тебя не видела голого.

— То было совсем другое дело.

— Почему? Потому что и я была голая? Но не надейся, что и я сейчас все с себя сброшу. А теперь будь хорошим мальчиком, вставай. — И потом ехидно добавила:

— Я не буду к тебе приставать, если ты этого так боишься.

Чейз через плечо взглянул на нее. Она действительно развлекалась. Не так часто он видел ее глаза смеющимися, в такие моменты они становились светлее и ярче.

Он встал и почувствовал, как холодная вода полилась по спине. Потом она вытирала его полотенцем, и он совсем разомлел.

— Ну что, разве плохо? — спросила она, шаловливо шлепнув его по ягодицам.

Он повернулся к ней, но она уже пошла к столику за чистыми бинтами.

— Подойди сюда, я забинтую твою рану. Если ты считаешь, что это еще необходимо.

Чейз сразу же огорчился. Иными словами, она говорила, что он здоров. Значит, сейчас спросит, когда он намерен уехать.

Обернув вокруг бедер полотенце, он подошел к кровати и сел так, чтобы она могла его перевязать. Он напряженно наблюдал, как она склонилась, почувствовал, как бережно она положила вату на рану. Она перевязывала его так нежно и так не похоже на обычную Джесси, что его разобрало любопытство. Наконец он спросил:

— Отчего такая нежная заботливость? Она подняла бровь.

— Нежная?

— Ты понимаешь, что я имею в виду.

Она пожала плечами и посмотрела на свою работу.

— Не знаю. Может, потому, что вижу тебя в последний раз. Я хочу расстаться по-доброму. Чейз покачал головой.

— Так ты хочешь вышвырнуть меня отсюда из-за этой проклятой ванны?

Она подняла на него глаза.

— Не смеши. Мне все равно, сколько ты собираешься тут прохлаждаться. Просто я знаю, что теперь ты здоров и можешь отчалить в любой момент.

— Стало быть, мы расстаемся по-дружески? — ухмыльнулся он и погладил ее по бедру. Она отбросила его руку.

— Не совсем. — Она отошла на безопасное расстояние и снова засмеялась.

— Брось, Джесси, я не кусаюсь. Пора бы тебе понять это.

— Неужели? — Ее взгляд окаменел. Он нахмурился. Они оба одновременно вспомнили, как он отлупил ее накануне того отъезда.

— Я надеялся, что ты меня давно простила.

— Нет, не простила!

— Но ты никогда не вспоминала об этом.

— Может, я должна была пристрелить тебя, пока ты лежал?

— Ты не смогла бы застрелить меня, Джесси, — сказал он уверенно.

— Лучше оставим эту тему. Я сожалею, ты же знаешь. Просто в тот вечер я был не в себе.

— Я сказала, покончим с этой темой.

— Хорошо, — вздохнул он, смирясь с переменой ее настроения.

— Почему ты сегодня так рано?

— Я пришла сказать, что больше не буду за тобой ухаживать. А теперь вижу, что ты совсем хорошо себя чувствуешь.

— Ты не сердишься? — спросил он.

— Я не сержусь. Больше тридцати коров пало на южном пастбище из-за того, что кто-то отравил водопой. Так что у меня нет времени злиться.

— Ты серьезно?

— Конечно, серьезно. Единственное, зачем я сюда приехала, это сообщить всем, что меня не будет несколько дней. Надо перегнать стадо ближе к дому и охранять его день и ночь. А поскольку не все работники вернулись с перегона, каждый человек на счету. В том числе и я.

— По твоему виду не подумаешь, что у тебя такие неприятности.

— Ты меня отвлек, — сказала она. — И потом — что сделано, то сделано. Какой смысл плакать? Что я должна сделать, так это то, чтобы больше ни одной головы из стада не пропало.

— Я тебе сочувствую.

— Тебя не должно это волновать. Итак, прощай.

— Почему?

— Я не приеду домой несколько дней. Да и тебе больше незачем оставаться здесь.