Жизнь соло. Новая социальная реальность - Эрик Кляйненберг

В начале карьеры Депауло даже не представляла себе, что ее втянут в публичные дебаты о состоящих и не состоящих в браке. Она была специалистом, изучавшим проблему неправды и обмана, и вообще не интересовалась литературой о браке до тех пор, пока не заметила, что ее коллеги, общение с которыми было прекрасным в рабочее время и во время ланчей, никогда не приглашали ее встретиться на выходных или вечером после работы. «Я даже не знаю, было ли в этом что-то личное или все объяснялось тем, что я одиночка, — вспоминает она. — Я рассказала о подобном поведении моим одиноким друзьям и получила ответ: „Да! С нами происходит то же самое!“ Все мы чувствовали, что нас обходят стороной — не только не приглашают на разные мероприятия, но и пытаются исключить из сети профессиональных контактов. Без сомнения, что-то во мне сильно им не нравилось». В те времена Депауло знала о браке только то, что сообщали СМИ. «Заголовки всегда утверждали, что состоять в браке — это лучшее, что с человеком может произойти. У меня не было причин в этом сомневаться. Я решила найти в этой логике слабину, то есть те случаи, когда это утверждение не было справедливым». Начав изучать литературу, она заметила массу необоснованных аргументов. Казалось, почти все предполагаемые преимущества брака можно легко опровергнуть статистикой. Все сравнения только сбивали с толку, потому что не принимали во внимание судьбу людей, брак которых заканчивался разводом. Даже более серьезные исследования точно не доказывали, что финансовый успех, а так же хорошее физическое и психическое состояние являются причиной или следствием долгого брака. Депауло говорит, что, осознав это, она подумала: «Не только журналисты бывают безответственными. В этой так называемой науке о браке почти все полная ерунда!»

Очень скоро Депауло начала рассматривать проблему обмана не абстрактно, а с точки зрения того, что общественность в целом и одиночек в частности обманывают разговорами о преимуществах брака. И эта проблема носила далеко не только научный характер. Правительство и религиозные организации вкладывали миллионы долларов в кампании по продвижению брака, суть которых, по мнению Депауло, сводилась к тому, чтобы изолировать не состоящее в браке большинство населения, а не помочь его представителям жениться или выйти замуж. Депауло считает, что подобная реклама не просто является пустой тратой денег. Эти кампании опасны. Их результат сводится к тому, что самооценка не состоящих в браке людей сильно падает. Эти кампании формируют представление о том, что хороший, счастливый и достойный человек не может быть одиноким и жить отдельно, и тем самым меняют представление людей об одиночках. «Дело в том, — говорит Депауло, — что сегодня гораздо больше людей, чем мы можем себе представить, не стремится изменить свое положение одиночки. Эти люди ходят на свидания. У них есть прекрасные друзья. Они стали успешными профессионалами. Они просто решили не вступать в брак, и нам не стоит пытаться изменить их точку зрения».

Депауло говорит убедительно и страстно, однако я считаю своим долгом обратить внимание на «дыры» в ее собственной аргументации. Одно дело быть здоровым и успешным, но что происходит с теми одиночками, которые заболевают, теряют работу и нуждаются в уходе? Достаточно ли им помощи друзей? Не лучше ли человеку в подобной ситуации все-таки состоять в браке?

«Мне самой хотелось бы, чтобы существовало больше подробных исследований по этой теме, — отвечает Депауло. — По Закону о предоставлении отпуска для лечения членов семьи (Family Medical Leave Act), нельзя получить отпуск или уйти в декрет для заботы о любимом человеке, с которым вы не связаны семейными узами. В этом смысле одиночкам гораздо сложнее. Здесь надо менять законодательство». Депауло знает огромное количество примеров, когда друзья одиночек приходят им на помощь. Она рекомендует мне почитать эссе социолога Маргареты Нильсон в журнале Health Affairs, в котором автор рассказывает, как помогала заботиться о своей одинокой 57-летней подруге, у которой обнаружили рак. В этом эссе приведена статистика, показывающая, что американцы много времени посвящают поддержке друзей, попавших в тяжелое положение. «Все не так просто, — говорит Депауло. — Найденная мной информация свидетельствует о том, что проблема выходит за рамки „черное или белое“. Ведь семейное положение — это еще не гарантия того, что человеку помогут, когда в этом возникнет необходимость».

Основатель «Странных одиночек» Саша Каген тоже не знает точного ответа на этот вопрос. По ее словам, она всегда верила в то, что в сложный момент одиночку поддержит «семья друзей». Но недавно произошло событие, которое заставило ее задуматься, настолько ли прочна социальная сеть ее друзей, как хотелось бы. «Моя любимая тетя живет в Лос-Анджелесе, — рассказывает Каген. — Она занимается кастингом в киноиндустрии и сделала на этом поприще блестящую карьеру. 25 лет она жила вместе с мужчиной и рассталась с ним 10 лет назад. С тех пор она осталась одна, но у нее было много друзей, знакомых и коллег, ее жизнь была насыщена». Тете уже за 60, и, по словам Каген, именно она служила образцом и живым воплощением ее концепции «странных одиночек». Тетя Каген доказывала, что можно жить отдельно, но не одиноко, быть независимым, но при этом активно участвовать в жизни коллектива. «Но за последние несколько месяцев вся эта оптимистичная конструкция развалилась у меня на глазах, — говорит Каген. — У тети нашли рак мозга, и очень быстро из человека-победителя она превратилась в больного, который не в состоянии сам о себе заботиться. Нужно было, чтобы кто-то с ней жил, возил на процедуры и вообще за ней ухаживал. Моя тетя оказалась не в состоянии собой заниматься».

Проверкой на прочность любой сети социальных контактов является отнимающее все силы больного смертельное заболевание. В США в ситуации, когда женщины работают и родственников часто разделяют тысячи километров, далеко не все семьи в состоянии прийти на помощь своему ближнему в критической ситуации. Каген всегда считала, что чисто теоретически живущие по соседству братья и сестры «городского племени» в состоянии обеспечить интенсивный уход за больным. Взаимовыручка геев Сан-Франциско в начальный период появления СПИДа является прекрасным тому примером. Однако в случае с тетей Каген «семья друзей» не смогла обеспечить уход за больной. «У нее совершенно потрясающие друзья, — рассказывает Каген. — После постановки диагноза они по очереди доставляли ей еду и отвозили ее к врачу». Но бороться со смертельным заболеванием непросто ни любящему супругу, ни отзывчивым друзьям. При обилии и сложности процедур те, кто взял на себя заботу о больном, должны полностью «перекроить» свою собственную жизнь. На лечение могут уйти месяцы и даже годы. Ситуация тети Каген была довольно критичной. Тетины друзья делали все, что могли, и она говорила, что никогда в жизни не ощущала такой сильной любви. Но эти друзья имели работу и свои собственные проблемы. Кто-то должен был начать заниматься тетей на постоянной основе, и когда стало понятно, что ее друзьям такое не по силам, эти обязанности взяли на себя Каген с сестрой.

Каген ушла с работы и начала курсировать между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Она с нетерпением ждала изменений в собственной жизни, «встряски», как она сама выражается, и какое-то время считала, что покинет Сан-Франциско для того, чтобы ухаживать за тетей. Но, точно так же, как и друзья из тетиного окружения, Каген в конце концов поняла, что не в состоянии справиться с таким бременем. Ей не нравился Лос-Анджелес, и она не хотела переезжать в этот город. К тому же Каген уже год копила деньги на поездку в Южную Америку и переживала, что если не отправится в нее сейчас, то не сделает этого уже никогда. Живущие в Род-Айленде родственники Каген приняли решение взять на себя уход за тетей, если она согласится перебраться к ним на восточное побережье. Тетя согласилась, хотя ей нелегко было уезжать от своих докторов, друзей и вообще порвать со своей прежней жизнью. В то же время ей было приятно осознавать, что за ней будет ухаживать ее семья и что она может рассчитывать на любовь и помощь родных по крови людей.