Не боярское дело - Сергей Богдашов

Остров Уруп.

Неудача с мирной миссией Накаситы на Кунашир потребовала переосмыслить освобождение ещё одного острова.

Честно говоря, в какой-то момент я поверил восторженному лейтенанту, убеждённо вещавшему, что, узнав о выжившей принцессе японцы перестанут исполнять приказы сёгуната. Суровая правда жизни показала, что оказывается всё далеко не так просто. Ничего бы с Кунаширом у нас не вышло, не вмешайся в процесс выходцы с Хоккайдо. Всё-таки добрым словом и корабельной артиллерией убеждать получается лучше, чем просто добрым словом.

Как ни велик был соблазн подождать с недельку, чтобы канонерки на Сахалин подтянулись, но нет. Уруп остался единственным из заселённых островов, захваченных японцами. Трупов около посёлка мои пилоты не заметили, значит население острова где-то скрывается, ожидая помощи. Уруп – остров большой и гористый, в длину больше ста километров. Есть, где спрятаться. Тянуть неделю в такой ситуации нельзя. Чуть отдышатся японцы от налёта наших разведчиков, и начнут поиски, рассылая отряды на день-два пути в разные стороны. Не исключено, что эта неделя и станет тем сроком, который отделяет всё укрывшееся население острова от смерти.

Получается, что выбора особого у меня нет. Посёлок, конечно же, сохранить хочется, но не ценой жизни людей. А раз так, деваться некуда. Собирай, князь свою рать малую, что есть в наличии, и вперёд, геройствовать.

К Урупу мы подошли с юга. Первыми, растопыренной пятернёй, над островом пошли пилоты, проверяя все подозрительные места на наличие японских постов и патрулей. Один такой пост, судя по бурному огневому контакту, нашёлся на вершине сопки, расположенной километрах в двух от посёлка.

– Третий Первому, – услышал я голос Озерова на общей волне.

– На связи, – привычно ответил я, нажав тангенту на микрофоне бортовой рации.

– Повисите в воздухе, пока мы окрестности зачищаем. Похоже у них тут не один пост выставлен, – донёсся до нас искажённый голос пилота.

– Принято. Ждём сигнала на посадку, – ответил я, разглядывая в иллюминатор, как рассыпавшиеся чёрные точки начали обследовать каждую подозрительную расщелину на скалах, окружающих посёлок.

Скал тут много. Некоторые из них, словно вытянутый в небо палец, даже из воды торчат.

Наверняка из посёлка на нас сейчас смотрят. Четыре дирижабля, зависшие в воздухе, сложно не заметить и не обратить на них внимания, особенно услышав стрельбу, поднятую пилотами. Сомневаюсь, что засевшим в посёлке японцам сейчас есть чем возразить той напасти, что на них с неба свалилась.

Чтобы «заземлить» пилота в нашем МБК, понадобится не меньше трёх-четырёх десятков удачных попаданий из чего-то крупнокалиберного. Хотя, как сказать, что надо несколько десятков попаданий… Если у японцев при себе имеется какое-то подобие базуки, то результат может оказаться непредсказуемым. Столкнуться в воздухе с килограммом-двумя взрывчатки – вовсе не самая большая мечта любого пилота. Пусть щиты спасут от осколков, и броня не окажется пробита, но, в воздухе нет опоры. Пилота, летящего на приличной скорости, взрыв не просто остановит, а скорее всего, откинет в сторону. Тем, кто переворачивался на автомобиле после столкновения, эти ощущения знакомы. Оттого и осторожно пилоты летают вокруг посёлка, на рожон не лезут.

– Можно начинать высадку, – оживает рация ровно за несколько секунд до того, как я уже и сам собрался было выходить на связь.

– Тройки пошли, – отдаю я команду дирижаблю с егерями.

Наземную команду из десяти егерей мне пришлось взять по настоянию Алябьева.

Работают они тройками. Пулемётчик, снайпер и егерь со штурмовой винтовкой, позволяющей вести стрельбу очередями по три выстрела. Если что, то и рожок у него на этой винтовке в тридцать шесть патронов. Очередной изыск Лобаевских мастерских, если так можно назвать натуральный завод, вовсю изготавливающий высококачественное оружие, которое отчего-то не залёживается на складах, невзирая на его не совсем приличную цену.

Вот же, приютил я у себя умельца, что называется. Теперь те же егеря раз в два-три месяца из меня кровь пьют. Ровно до тех пор, пока не получат в руки очередную новинку «от Лобаева». И ладно бы одну… Угу. Как бы не так. Это гранатомёт на все три тройки всего один, и как правило гранатомётчик располагается около средней тройки, а те, что по краям, готовы всегда его прикрыть и поддержать. А с остальным оружием у егерей опять обновления.

Вообще-то, пулемётчикам и гранатомётчику полагается второй номер. В обычной армии. Но вовсе не в нашем случае.

Я не знаю, как это правильнее объяснить, но у меня все егеря фанаты. Силовые тренировки для пулемётчика? Да запросто. Охренеть, сколько он на себе тащит на марше, а потом по мишеням стреляет «на отлично». Не знаю, по каким параметрам подбирали гранатомётчиков, но четыре выстрела они на себе тащат. Добрый пуд, кроме пусковой установки. Ещё один выстрел для гранатомётчика есть с собой у снайпера той тройки, которую считают центральной.

Это при марше.

При высадке с дирижабля бойцам выкидывают двойную, а то и тройную норму боеприпасов на землю. Старую истину про то, что боеприпасов много не бывает, все помнят и знают.

По плану Алябьева, сейчас что-то такое и происходит. Все выполняют заранее поставленные задачи. Вот, даже лейтенант Накасита, размахивая импровизированным флагом, уже побежал к посёлку.

Сейчас на зачищенном периметре проходят манёвры.

В частности, мой «Кречет» висит ближе всех к противнику, уставившись обеими оружейными башенками на посёлок.

Щиты у дирижабля включены на полную. Высота полтора километра, может, чуть меньше. Самая рабочая дистанция для спаренных автоматических пушек, хищно поводящих сейчас стволами и отслеживающих любое движение в посёлке. Уничтожить всё живое внизу я могу сейчас на раз, ударив магией. Другой вопрос, что там и от посёлка не так много, чего останется. Пока же все замерли, и смотрим, как лейтенант Накасита подходит к посёлку, и ждём.

Лучшая победа – это когда ты повергнешь врага без сражения. Такую истину преподаватели Академии до меня чётко донесли, опираясь на мудрость веков. Звучало это как-то немного не так у них, но суть я точно запомнил.

На Кунашире это удалось, правда не без помощи японцев. Теперь, почти то же самое мы собираемся исполнить на Урупе. Эсминца у меня с собой, правда, нет, но я сам не хуже любого эсминца могу быть, если постараюсь, а боевая звезда архимагов и вовсе за целый крейсер или линкор запросто сойдёт.

Лейтенанта пришлось ждать полчаса, если не больше. Обратно он вернулся в сопровождении японца лет тридцати, но явно не офицера. Больше всего незнакомый японец своей формой походил на старшину, а о том, что он не первый год в армии, свидетельствовало несколько разных нашивок на рукаве и на груди. И пусть смысл нашивок мне был непонятен, но в любой армии их просто так не дают.

– Готё просит разрешение задать девушке, похожей на принцессу, несколько вопросов, – затруднилась Аю с переводом воинского звания.