Шанталь. Против течения - Ирада Нури

Признаться, подобной реакции я не ожидала. Нет, я, конечно, понимаю, что в своё время могла его поставить в неловкое положение и даже обидеть, но ведь я только что рассказала ему о покушениях. Неужели то, что меня в любой миг могут убить, его совершенно не интересует?

Забравшись в карету, вне себя от отчаяния, я велела кучеру трогать, как вдруг к дверце подбежала служанка де Кресси, которая, морща лоб от напряжения и пытаясь не забыть ни слова из переданного хозяином, шепнула, чтобы я не оставалась на ночь в своей комнате. По её словам, хозяин настоятельно рекомендовал мне провести ночь в покоях моей приятельницы герцогини Орлеанской. По-прежнему ничего не понимающая, я кивнула, давая понять, что услышала каждое слово. Отпустив девушку, я кивнула Клоду, подтверждая, что готова ехать.

Едва сдерживая слёзы, не желая показывать, насколько расстроена, я в полном молчании возвращалась домой. Но дома, как оказалось, ждал очередной сюрприз. Едва я, миновав охрану, осторожно пробралась во дворец, как ко мне подошел камердинер его величества Блуэн, шепотом велев следовать за ним.

Час от часу не легче! Была уже половина второго ночи. Что могло понадобиться монарху в столь поздний час?

Ответ не заставил себя долго ждать. Не успела я переступить порог кабинета, в который меня любезно препроводили, как столкнулась с ледяным взглядом короля:

– Где вы были, мадемуазель? По нашему приказу вас больше трёх часов разыскивали по всему дворцу. Неужели события последних дней не стали для вас предостережением вести себя более осторожно?

Осторожно? Как это понимать? Сидеть тихо, как мышка, и ждать, когда убийцы доберутся до меня? То, что обо всём происходящем было известно королю, их ни разу не остановило, значит либо у них уже давно всё спланировано и они ждут подходящего момента, либо…

Капельки холодного пота выступили на висках. Верить в то, что в покушениях был замешан сам его величество, мне не хотелось. И тем не менее…

Чувствуя, что ещё немного и я просто взорвусь, я решилась задать королю давно мучавший меня вопрос:

– Ваше величество, ответьте, почему я здесь? Вы могли бы отослать меня в самый отдалённый монастырь или же позволить жить у герцогини д’Одемар. Могли бы, на худой конец, вспомнить обещание, данное у смертного ложа моей покойной матери – вернуть трон моих предков, но нет, я до сих пор тут, в роли приживалки, этакая «королева без королевства». Почему? Неужели вам настолько безразлична моя судьба? Если так, то позвольте мне не докучать вам больше своим присутствием и без промедления покинуть двор.

Какое-то странное чувство промелькнуло на лице короля, но что именно – понять не удалось, лицо в ту же секунду вновь приняло каменное выражение. Что-что, а скрывать свои эмоции он умел как никто другой. Подойдя к окну и задумчиво всматриваясь в ночь, он спросил:

– Вы уже не впервые выражаете желание покинуть нас. Отчего? Вам скучно?

Какая глупость! Чувствующий себя виноватым из-за того, что в зимний период лишал придворных возможности любоваться красотами Версальского замка, король постоянно придумывал развлечения для своего двора: балы, спектакли, музыкальные вечера, игры в шарады – лишь малая толика того, что чуть ли не ежедневно происходило в Тюильри. Разве оставалась хоть малейшая возможность заскучать?

Тем не менее я просто из-за детского упрямства буркнула:

– Да, ваше величество. Простите мою откровенность, но я здесь действительно скучаю. Будет ли мне в таком случае позволено уехать?

– Нет, мадемуазель, – не оборачиваясь, тихо, но твёрдо произнёс король. – Отныне забота о вас лежит на наших плечах, и мы сделаем всё, что будет необходимо, для того чтобы ваше пребывание при французском дворе было максимально комфортным и приятным.

Комфортным и приятным? Это когда моя жизнь висит на волоске? Интересно, этот человек сам себя слышит?

А Луи тем временем отошёл от окна и, подойдя к затухающему камину и поворошив кочергой тлеющие угли, как ни в чём не бывало отряхнул руки и повернулся ко мне:

– Через три дня в городской ратуше в вашу честь состоится бал-маскарад. Надеюсь, нам не нужно объяснять, что ваше присутствие на нем обязательно?

Боже! Ну почему он меня не слышит? Этот человек вообще способен слышать кого-либо, кроме собственной персоны?

– Ваше величество…

Слова замерли в горле при взгляде на то, как изменилось лицо короля, с которого мгновенно слетело любезное выражение. Оно словно окаменело. Тёплые карие глаза сузились и превратились в острые льдинки. В голосе, когда он заговорил, не было и намека на обычно вежливого и мягкого Луи. Это был могущественный монарх европейской державы, не терпящий ни малейшего возражения своей воле:

– Вы забываетесь, мадемуазель! Приглашение на бал отнюдь не просьба, а приказ! Мы уже выбрали для вас подходящий костюм. Будучи самой блистательной дамой на маскараде, вы будете веселиться до упаду и навсегда выбросите из головы блажь об отъезде. Однажды по вине Боравии мы потеряли прекрасную Клоранс – главное украшение королевского двора, и сердце наше было разбито. Мы не позволим, чтобы Боравия отняла и её дочь! Отныне ваше место подле нас! Если вам угодно царствовать, делайте это во Франции, рядом с нами.

Что?! Я не ослышалась? Нет, это не может быть тем, о чём я подумала! Боже, какая же я глупая! Придёт же такое в голову… А если нет? Решимость на лице короля…

Я поспешила отвернуться, чтобы он не заметил замешательство, отразившееся на моём лице. Как понимать его слова? Нужно было убедиться, что я расслышала всё правильно.

– Ах, ваше величество, боюсь, что место рядом с вами давно и прочно занято её величеством королевой.

Снова этот взгляд…

Да что же это такое?! С тех пор, как я покинула монастырь, моя жизнь превратилась в сплошной непреходящий кошмар. Что ни день – то очередной стресс. Я забыла про еду и почти не сплю, вздрагивая от малейшего шороха. Так нет же, небесам, видно, и этого мало, если они в довершение ко всем моим несчастьям добавляют и это. Сейчас два часа ночи, а вместо того, чтобы попытаться заснуть, я вынуждена выслушивать от короля всякий бред.

– Вам известно, какие отношения связывают нас с королевой, ей принадлежит государство, но не сердце его короля.

– Но есть ещё мадам де Монтеспан и мадам де Ментенон! Обе дамы любят вас, ваше величество, ибо вы – солнце, освещающее и согревающее их своими лучами.

– Мадам де Монтеспан – в прошлом. Ей уже давно было дано понять, что воздух провинции был бы куда более полезным для её хрупкого здоровья, нежели парижский. Не беспокойтесь о герцогине, очень скоро она покинет двор. Что же касается мадам де Ментенон, то боюсь, что вы несколько преувеличиваете её влияние на короля. Мы – друзья, и только.

– А разве мне вы не друг? Неужели я чем-то провинилась и лишилась вашей дружбы?

Ну кто меня за язык тянул? Улыбнулась бы, замяла разговор, сославшись на усталость. Зачем, спрашивается, нужно было задавать вопросы, ответы на которые не хочу знать? Но было уже поздно.