Военные истории - Валентина Никитина

не пойму! Может, не верил, что понтоны наводят, чтоб мы еще раз подтвердили, а может просто не имел права снимать нас отсюда, где противник скоро пойдет. Задержим хоть маленько…

— Слышь, затихло, — Иван кивнул наверх, — пойдем!

Они выползли из укрытия, бегом по южному склону холма, продираясь сквозь густые колючие кусты, вышли к западной стороне. Отсюда видно западный склон и часть плоской вершины. Было четыре часа тридцать минут, начинался прохладный утренний рассвет. Луна еще не зашла, но с востока небо уже начало светлеть.

В предрассветном полумраке западный склон и вершина холма походили на лунный кратер: без единого деревца или травинки перепаханная земля, вперемежку с камнями, и десятки мелких воронок с торчащими кверху корнями деревьев:

— Был лес и нету, — пробормотал Анохин, — это война! Хорошо пропахали! Смотри, — он выбросил руку в сторону реки, пригнул Ивана к земле, — идут!

Стоя на коленях, они смотрели на реку. По понтонному мосту бесшумно шли танки и бронетранспортеры с пехотой, растекались колонной по лесной дороге. Головные танки уже прошли холм, где два года нес дозорную службу Иван Кедров, с ревом ломая случайные деревья на пути, полным ходом шли на восток, к заставе.

— Тащи пулемет, живо! — Петр толкнул его в плечо.

— Я ударю отсюда, когда пойдет пехота, ты зайди с другой стороны, подпусти ближе, чтоб достал. Постарайся попасть в бронетранспортер или хоть рядом, осколками…

Иван побежал к норе, оставив там Джека, приволок ручной пулемет, бросился по склону, на другую сторону, из-за кустов увидел, как Петр устраивается в воронке, налаживает пулемет. Ощупал на поясе четыре гранаты, сжал кулаки, чтобы унять дрожь. Прополз по заросшей травой канаве в сторону дороги, извиваясь ящерицей между деревьев, оставил позади еще несколько метров своей территории, замер под корнями старого дуба, ветки которого почти касались темно-зеленых бортов стальных чудовищ. Танки проносились мимо, обдавая лес дымом и гарью.

Забыв о прошлом и настоящем, забыв свое имя, Сибирь и Анюту, забыв про заставу и про своего напарника, с пулеметом, на другой стороне холма, оцепенев от страха и напряжения, Иван слился с землей, как завороженный считал мелькающие перед лицом, машины несущие смерть. Этого он никогда не видел, об этом никогда не говорил начальник на занятиях по тактике. Это что-то новое, страшное, всесильное. Оно громыхало по его земле, совсем рядом, и он ничего не мог сделать.

Он просто лежал и смотрел и вдруг вздрогнул — за танком показался бронетранспортер, с высокими стальными бортами на узких гусеницах. В бронетранспортере, как оловянные солдатики, темнели человеческие фигурки в касках. Бронетранспортер проходил совсем рядом. Под касками смутно виднелись лица солдат.

Метрах в пяти за ним шел такой же бронетранспортер с солдатами. Дрожащей от напряжения рукой Иван приготовил все четыре гранаты, и вздрогнул как от удара электрическим током — с другой стороны холма ударил пулемет. В ту же секунду лес утонул в грохоте разрывов, с бронетранспортеров заработали пушки и пулеметы, солдаты посыпались через борта, поливая из автоматов перепаханный склон холма.

Приподнявшись на локте, Иван рванул чеку, швырнул гранату прямо в бронетранспортер, потом вторую, и еще две в следующую машину. Сквозь грохот взрывов и дым неслись крики раненых и автоматные очереди. Ливень пуль обрушился на лес. Прижимаясь к земле, Иван уползал в сторону укрытия, нырнул в спасительную канаву, оставив место боя за поворотом холма. Закрыв лицо руками, несколько секунд лежал, в шуме боя угадывая ровный рокот их пулемета, и в этот миг пулемет замолчал. Со стороны колонны стрельба прекратилась.

Иван бросился к воронке. Петр лежал, уткнувшись лицом в замок пулемета, раскинув руки. Иван перевернул его на спину, запачкав руки в крови, услышал впереди гортанные крики, толпу бегущих к пулемету солдат. Осмелев, они бежали сюда по всему западному склону. Иван еще раз глянул на бездыханного друга, успел охватить глазом длинную неизрасходованную ленту, схватив ручки, припал к пулемету. Впервые за последние годы ощутил азарт охотника, он видел перед собой стаю волков, а в руках у него был пулемет.

Он развернул пулемет вправо, нажал гашетку, повел дрожащее дуло влево, всем телом ощущая, ложатся пули в цель. Стиснув зубы до звона в ушах, сквозь слезный туман в глазах, он закончил эту длинную очередь, видел, как роняя автоматы, повалились на землю раненые и убитые, остальные залегли, стреляя наугад туда, где начинался лес.

Сразу за этой, крайней, воронкой, густой лес круто уходил вниз по склону. Иван открыл замок пулемета, рванул из кобуры пистолет, вытолкнул Петра за воронку, выстрелил в замок, потащил Петра вниз по склону, где начиналась лесная трущоба, стеной темнели высокие сосны. Возвращаться к норе нельзя — найдут! Джек!

Под свист пуль над головой, с деревьев сыпались срезанные ветки и листья, прячась за естественными завалами полусгнивших деревьев, Иван оттащил друга до самого подножья холма, через мелкое болотце, с зеленоватой водой, скрылся в лесу. Сквозь деревья, далеко на склоне виднелись фигурки солдат, прочесывавших холм со всех сторон, трещали короткие автоматные очереди.

Из густых кустов с другого конца болотца мелькнула тень.

Собака неслышно появилась рядом, легла, скуля и дрожа мокрым телом.

Иван положил Петра на спину, выдернул нож, распорол посредине гимнастерку, рукава, обнажив его до пояса. Разорвал свой санпакет, куском ваты стер кровь с груди и плеча Петра: две дырки от автоматных пуль в правом плече, одна из них навылет, третья в нижней левой части груди, четвертая в животе. Он промыл ранки раствором из маленького розового флакона, наложил повязки, забинтовал, осторожно уложил его на постель из сухих листьев, прислушался.

Стрельба и крики на холме замолкли, колонна уходила дальше, под вой снарядов с той стороны. В болотце намочил носовой платок, выжал воду на лицо Анохина, растер по шее и левой части груди. Петр медленно открыл глаза, с большими глубокими синяками, прошептал:

— Пить! Иван снова смочил платок в чистой зеленоватой воде, медленно выжимал его на иссохшие губы Петра. Тот приоткрыл рот, жадно ловил воду, сделал несколько глотков.

— Пей? — Иван приподнял ему голову, поднес ко рту флягу с водкой.

Петр сделал судорожный глоток, бессильно откинулся на траву, по лицу его катились капли пота. Иван подсунул в изголовье больше листьев, вытащил из