Декоративка - Агата Грин

Дверь открылась; на нас пролился луч света. На пороге появился крупный мужчина.

— Ви здраво, Треден, — сказал сипло Зен; не одна я замерзла.

Хозяин потрепал волка между ушами и кивком пригласил нас войти.

У меня возникли сомнения, поместимся ли мы все в этом домишке, но они пропали, как только меня завели внутрь.

Это оказался довольно просторный и хорошо натопленный дом. Я быстро изучила обстановку. Земляной пол, на стенах развешаны темные и пятнистые шкуры, над очагом висит на цепи котелок, на грубо сколоченном столе горит одинокая свеча, добавляя света, у стола и вдоль стен лавки, накрытые плотными покрывалами, под лавками ящики, дальний угол скрывает занавесь.

«Ни намека на современность», — подумала я, обмякая.

Теплый воздух окутал меня, а запах грибного варева, доносящийся из котелка, напомнил, что я давно не ела. Волк вместе со всеми вошел в дом и свернулся у очага на драной подстилке.

При свете зверь казался еще крупнее. Я зачарованно уставилась на его длинные лапы, на неоднородного окраса шерсть, кажущуюся жесткой, на вытянутую морду… И вот это чудовище напало на меня! Да он мог меня раздавить! Я хоть и не хрупкая барышня, во мне семьдесят кило веса и метр семьдесят пять роста, но эта зверюга кажется куда тяжелее.

Меня подтолкнули к углу, а Ленку спустили со спины. Сонная девушка растерянно заморгала, оглядела дом и, найдя меня глазами, приковыляла ближе; я взяла ее под руку, чтобы дать устойчивость. Один из мужчин встал меж нами, чтобы присматривать. В его присутствии говорить не хотелось. Ничего, у нас будет еще возможность все обмозговать…

Пока мы скромно стояли в уголке у очага рядом с волком, мужчины снимали плащи, развешивали на крюках, переговаривались весело, но и устало. Некоторые носом шмыгали, как и мы, покашливали. Знакомые слова то и дело мелькали в разговоре, но я уже не прислушивалась, а только смотрела.

В темноте наши похитители казались похожими — большими, темными, угрожающими, но при свете очага многие растеряли зловещесть облика. Обычные мужики, щетинистые, растрепанные, усталые. Только вот одежда их не кажется обычной: штаны, заправленные в сапоги, мало похожи на джинсы или спортивки; мятые рубахи и кожаные длинные безрукавки со шнуровкой тоже выглядят экзотично. Да и прически этих неприятных товарищей, мягко говоря, не современны: неровно обрезанные волосы лезут в лицо, свисают сальными сосульками или, в лучшем случае, перехвачены кожаным ремешком.

Только двое выглядели более-менее опрятно — Зен да хозяин дома. Оба плечисты, но Зен молод, высок и поджар, а хозяин дома приземист и коренаст, и выглядит на лет пятьдесят.

В разговоре снова прозвучало слово «мэзы», и хозяин дома подошел к занавеске. Заглянув за нее, он произнес несколько слов, и только тогда я поняла, что в доме, помимо нас с Леной, есть еще одна женщина. Я скорее угадала, чем услышала ее голос. Зен кивнул мужику, присматривающему за нами, и он провел нас за занавеску, в угол, где умещались кровать и ящик.

На кровати сидела женщина; при нашем появлении она опустила голову. На плечах темная шаль, голова покрыта платком, темно-коричневое платье со шнуровкой выглядит потрепанным. На худом морщинистом лице желтеют синяки.

«Ее били», — в ужасе подумала я.

Пораженная этой встречей сильнее, чем встречей с волком, я посмотрела на Лену. В ее глазах плескался страх.

Зен одернул занавеску, чтобы нас не могли видеть другие, и легонько толкнул Ленку на кровать; женщина в платке тут же освободила место и встала. Желтоглазый связал ноги Ленке, не обращая внимания на ее «ш-ш-ш» и «ой», затем то же самое проделал со мной. Поднявшись, он окинул нас предостерегающим взглядом, а затем выразительно поглядел на хозяина дома. Немой диалог был короток; нас оставили в закутке на попечение женщины в синяках.

Та, поправив платок, неслышно вышла из-за занавески и быстро вернулась с миской и ложкой. Наклонившись к Ленке, она улыбнулась и ласково что-то проговорила; ее обращение началось со слова «мэза».

— Они не хотят развязывать нам руки, поэтому она сама будет нас кормить, — шепнула я.

— Думаешь, это можно есть? — так же, шепотом, спросила Лена.

— Не можно, а нужно. После того как мы отмерзли в лесу, самое время поесть чего-нибудь горяченького.

Женщина непонимающе нахмурилась, переводя взгляд с моего лица на Ленкино. Затем зачерпнула содержимое миски ложкой и поднесла ко рту девушки. Лена вздохнула, посмотрела на ложку с таким видом, словно в ней болотная жижа, и, решившись, открыла рот.

Судя по тому, как она прожевала и проглотила еду, на вкус сие блюдо явно лучше болотной жижи.

— Ну как? — спросила я.

— Вкусно. Это толченая картошка с грибами, луком и еще чем-то.

— Картошечка… — проговорила я, ощущая, как выделяется слюна. — Ты не торопись, ешь спокойно, потом поговорим.

Накормив первую похищенную, то есть Ленку, женщина принялась кормить вторую похищенную, меня; перед этим она наведалась к котелку и зачерпнула новую порцию еды. Картошка и впрямь оказалась горячей, сытной и вкусной, так что я получила от еды удовольствие и по-детски жадно торопилась наесться. Ничто не может испортить мой аппетит…

Глядя на меня, незнакомка умилялась и то и дело почтительно произносила «мэза». Закончив меня кормить, она убрала миску и вернулась уже со стаканом, после чего поочередно нас напоила из него. Это оказался теплый напиток, в котором чувствовался мед, какие-то травы и что-то хвойное. Вкус был непривычный, но довольно приятный.

Подкрепившись, я начала проваливаться в сон. В куртке стало жарковато, но я не могла ее снять. Женщина, убрав стакан, из которого нас поила, указала нам жестами, что надо как-нибудь улечься и постараться отдохнуть, и даже сходила за шкурой; скатав ее валиком, она подложила ее нам под головы.

Борясь с одолевающей дремой, я спросила у «хозяйки»:

— Мэза?

— Ни, — покачав головой, ответила она, и указала на нас с Леной: — Ит мэзы. И, — теперь она указала на себя, — общерь сберег, декоративка.

— Декоративка?

— Та.

Предположив, что «та» означает «да», а «ит» — «ты», я спросила:

— Ит декоративка?

Она кивнула, а мы с Леной переглянулись. Вспомнив, как нас пытался расспросить Зен, я произнесла, надеясь, что все правильно запомнила:

— Каи зовешься?

— Крета, — с готовностью ответила женщина.

— Ирина, — представилась и я.

— Елена, — последовала моему примеру Ленка.

— И-ри-на — по словам произнесла Крета. — Е-ле-на. Ви здраво, мэзы.

— Эти слова Зен сказал хозяину дома, — сказала я Лене. — Наверное, приветствие.

— Скорее всего… Ира…

— А?