То, что мы прячем от света - Люси Скоур

тебе так же сильно, как и в твоём брате, — заметила Лина, убирая телефон обратно в карман. Затем окинула меня ещё одним оценивающим взглядом, после чего повернулась и двинулась вверх по лестнице.

— Кстати о Ноксе, — сказал я, с трудом говоря нормальным голосом. — Я так понимаю, ты в квартире 2В? — мой брат владел этим зданием, которое включало бар и барбершоп на первом этаже.

— Теперь да. Я жила в мотеле, — ответила она.

Я вознёс благодарственную молитву небесам за то, что поднималась Лина медленнее, чем спускалась.

— Поверить не могу, что ты так долго продержалась там.

— Этим утром я видела, как крыса дралась с тараканом размером с крысу. Это стало последней каплей, — сообщила она.

— Могла бы жить с Ноксом и Наоми, — произнёс я, выдавив слова прежде, чем так запыхаюсь, что не смогу говорить. Я был не в форме, и её фигуристая задница в леггинсах ничуть не способствовала моей выносливости.

— Мне нравится иметь своё личное пространство, — ответила она.

Мы добрались до верха лестницы, и я последовал за ней до открытой двери по соседству с моей квартирой, чувствуя, как ручеёк ледяного пота стекает по спине. Мне реально надо вернуться в спортзал. Если я до конца дней своих буду ходячим трупом, надо хотя бы быть таким ходячим трупом, который способен поддержать разговор при подъёме по лестнице.

Лина бросила рюкзак внутрь, затем повернулась и забрала у меня коробку.

И снова наши пальцы соприкоснулись.

И снова я кое-что почувствовал. И не просто боль в плече или пустоту в груди.

— Спасибо за помощь, — сказала она, забирая у меня ящик.

— Если что-то нужно, я живу прямо за стенкой, — ответил я.

Её губы слегка изогнулись.

— Рада слышать. Увидимся, красавчик.

Я стоял как вкопанный даже после того, как она закрыла дверь, и ждал, пока все эти угольки не остыли.

Глава 2. Тактики избегания

Лина

Я закрыла входную дверь перед всеми 185 сантиметрами раненого и мрачного великолепия Нэша Моргана.

— Даже не думай об этом, — пробормотала я про себя.

Обычно я не возражала рискнуть, немного поиграть с огнём. И именно такой риск представляет сближение с мистером Секси-Паинька, как прозвали его дамы Нокемаута. Но у меня имелись дела поважнее, чем флиртом прогонять печаль, которую Нэш носил на себе как плащ.

«Раненый и мрачный», — снова подумала я, пока тащила свои файлы через всю комнату.

Я не удивилась тому, что он меня привлекал. Пусть я предпочитала стиль жизни под девизом «поматросить и бросить», я ничто так не любила, как хороший вызов. И пробраться за этот фасад, раскопать, что именно вызвало тени в его печальных глазах героя — это как раз такой вызов.

Но Нэш казался мне одним из тех парней, что стремились остепениться и обзавестись семьей, а у меня аллергия на отношения.

Стоило тебе продемонстрировать интерес к кому-нибудь, как они сразу начинали думать, будто имеют право указывать тебе, что делать и как делать — две мои наименее любимые вещи. Мне нравилось весело проводить время, наслаждаться азартом погони. Мне нравилось играть с кусочками пазла, пока не сложится полная картинка, а потом двигаться дальше. А между такими эпизодами мне нравилось входить в своё личное жильё, полное моих личных вещей, и заказывать еду, которая мне нравилась, не споря ни с кем о том, что смотреть по телику.

Я поставила коробку на маленький обеденный стол и осмотрела свою новую обитель.

У квартиры был потенциал. Я понимала, почему Нокс вложился в это здание. Он никогда не упускал потенциал, скрытый под поверхностным бардаком. Высокие потолки, обшарпанные деревянные полы, большие окна с видом на улицу.

Основное пространство гостиной было меблировано выцветшим диваном в цветочек, который стоял лицом к маленькому, но крепкому круглому обеденному столу с тремя стульями и некому подобию стеллажа, собранного из старых ящиков под передними окнами.

Кухня, которая представляла собой крохотный отгороженный уголок с гипсовыми стенами, устарела лет на двадцать. Не проблема, поскольку готовкой я не занималась. Шкафчики гарнитура имели безвкусное жёлтое ламинированное покрытие, давно пережившее лучшие деньки, если таковые у него вообще имелись. Но тут была микроволновка и холодильник, в котором хватит места для хранения еды на вынос и упаковки из шести бутылок пива, так что меня всё устроит.

Спальня пустовала, но там стоял нормальных размеров шкаф, который, в отличие от кухни, был обязательным элементом для меня и моей склонности к шопингу. Прилегающая ванная была очаровательно винтажной — ванна с ножками в форме лап и абсолютно бесполезная раковина-стойка, на которой удастся разместить ровно 0 % от моей коллекции макияжа и уходовых средств для лица.

Я шумно выдохнула. Если диван окажется удобным, может, я сумею отложить принятие решения насчёт кровати. Я не знала, надолго ли здесь задержусь, и сколько времени у меня уйдёт на поиски необходимого.

Я очень надеялась, что это скоро закончится.

Я плюхнулась на диван, молясь, чтобы он оказался удобным.

Но не судьба.

— За что ты меня наказываешь? — спросила я у потолка. — Я не ужасный человек. Я притормаживаю и пропускаю пешеходов. Я жертвую деньги той ферме-приюту для животных. Не забываю есть овощи. Чего тебе ещё надо?

Вселенная не ответила.

Я тяжко вздохнула и подумала о своём таунхаусе в Атланте. Я привыкла терпеть не лучшие условия на работе. Возвращение после долгого проживания в двухзвёздочном мотеле всегда заставляло меня ценить моё дорогое постельное бельё, чрезвычайно мягкий дизайнерский диван и дотошно организованный гардероб.

Однако проживание здесь начинало становиться просто абсурдным.

И чем дольше я жила в городе, не добиваясь прорыва, или подсказки, или света в конце туннеля, тем более дёрганой я становилась. Формально я, возможно, выглядела как импульсивный дикий ребёнок. В реальности я просто следовала плану, который составила давным-давно. Я была терпеливой и логичной, и риски, на которые я шла были (почти всегда) просчитанными.

Но прожив несколько недель в крохотном городке, где до ближайшего магазина Sephora надо ехать тридцать восемь минут, и не имея ни малейшего указания, что я двигаюсь в верном направлении, я начинала уставать. Отсюда и разговоры с потолком.

Я начинала скучать и раздражаться — опасная комбинация, поскольку от этого невозможно было игнорировать назойливое сомнение в том, что может, эта работа нравилась мне уже не так сильно, как раньше. Сомнение, которое волшебным образом пустило корни, когда прошлое задание пошло не по плану. Ещё одна вещь, о которой мне не хотелось думать.

— Ладно, вселенная, — снова сказала я потолку. —