Маленький ослик Марии. Бегство в Египет - Гунхильд Селин

время Иосиф вынес из мастерской седло и положил его ослику на спину.

– Справа немного натирает, но я это исправлю, – сказал Иосиф и вернулся в мастерскую.

Он вышел с готовым седлом как раз в тот момент, когда Мария закончила все утренние домашние дела. Когда Иосиф снова положил седло на спину ослика, оно было как раз впору.

– Милый Иосиф, – сказала Мария, – никто, кроме тебя, не смог бы сделать такое хорошее вьючное седло. С таким седлом любая поклажа кажется легче.

Маленький ослик согласился с Марией. У него никогда ещё не было седла, которое не натирало спину и не причиняло боли. Это седло было ладным и удобным.

Иосиф закрепил на седле кувшины для воды.

– До свидания, Иосиф, мы пошли! – сказала Мария.

– До свидания, – вздохнул Иосиф. – Надеюсь, ты справишься с осликом. Я очень беспокоюсь за тебя.

– Не переживай, – улыбнулась Мария, – мы с ним прекрасно поладим. Посмотри, какая у него грациозная походка.

Иосиф лишь покачал головой и ушёл в мастерскую.

И вот Мария, сияя от счастья, гордо шла со своим маленьким осликом по узким и извилистым улочкам Назарета. Она проходила мимо низких приземистых домиков с плоскими крышами, встречая по дороге других женщин и юных девушек, которые несли на головах кувшины.

Мария шла первой, ослик семенил за ней. Марии даже в голову не приходило, что ослик станет упрямиться. Она положила поводья на седло, и ослик послушно шёл за ней словно верный пёс. Он ни разу не заартачился – разве можно было вести себя с Марией неподобающим образом?

Когда они подошли к колодцу, маленького ослика окружили женщины и девушки, пришедшие за водой.

– Ах, Мария, – удивлялись они, – какой замечательный у тебя ослик! Кто одолжил тебе такого помощника? Это ведь не твой ослик, правда?

– Нет, он мой, – ответила Мария с гордостью в голосе, – Иосиф купил его для меня.

– Иосиф? – ещё больше удивились женщины. – Где же он купил тебе такого чудесного ослика? Должно быть, он обошёлся вам недёшево.

Но Мария лишь улыбнулась в ответ. Девушки гладили ослика и хвалили его. Одна из них нарвала красных цветов, сплела из них венок и возложила его на голову ослика.

– Погляди-ка, Мария, – сказала она, – теперь этот ослик под стать и самóй царице. Я ещё никогда не видела ослика, который так высоко и гордо держал свою голову.

Мария наполнила кувшины водой и навьючила их на ослика.

– Пойдём домой, – сказала она ослику. – Иди не спеша, чтобы не пролить ни капли воды.

И ослик гордо и грациозно зашагал обратно, при каждом шаге выбирая место, куда поставить копыто, чтобы не расплескать ни одной капли свежей воды.

Иосиф постоянно выглядывал из мастерской, ожидая возвращения Марии и ослика, и когда они оказались дома, тотчас же вышел к ним.

– Как вёл себя наш ослик? – спросил он. – Почему вы так быстро пришли обратно? Неужели ослик так упрямился, что тебе пришлось вернуться? Мария, присядь и отдохни, я сам схожу с осликом к колодцу. Уж я как-нибудь с ним управлюсь.

– Милый Иосиф, – ответила Мария, – это самый лучший ослик на свете, я ведь говорила тебе об этом. Мы уже сходили к колодцу. Смотри! Кувшины до самых краёв наполнены водой, и не пролилось ни единой капли.

Иосиф застыл в изумлении. Некоторое время он смотрел на наполненные водой кувшины, а потом промолвил:

– Воистину, Мария, с тобой все живые существа становятся послушными и кроткими. Верно, это потому, что ты сама так добра к ним!

– Дело не в том, что я добра, – ответила Мария, – а в том, что этот маленький ослик такой замечательный. И ты тоже, Иосиф.

Потом Мария вывела ослика на луг, где паслись остальные животные.

– Спасибо тебе за помощь, – сказала ему Мария, – а теперь хорошенько отдохни, мой маленький ослик. Сегодня тебе не придётся больше работать, но вскоре придёт пора собирать урожай, и тогда работы будет очень много.

Луг был невелик, но животные любили здесь гулять. Сюда с гор сбегал маленький ручеёк, и на его берегах росла сочная зелёная трава. Воздух был напоён приятными ароматами, а когда солнце припекало слишком сильно, можно было укрыться в тени старого сучковатого оливкового дерева.

В этот день животные поведали маленькому ослику Великую Тайну.

Сначала они спросили ослика, хочет ли он узнать Великую Тайну.

Да, конечно, ослик хотел узнать её.

Потом они спросили ослика, можно ли доверить ему Великую Тайну и сумеет ли он сохранить её.

Да, ответил ослик, он сумеет.

И тогда ему велели слушать. Самая старенькая овечка сделала глубокий вдох, чтобы начать рассказ, и ослик задрожал от нетерпения. Но тут самые маленькие ягнята и козлята, которые уже знали, о чём пойдёт речь, вспомнив о Великой Тайне, пришли в такое сильное волнение, что не могли устоять на месте. С громким блеянием они принялись прыгать и скакать по лугу. Взрослые животные пытались успокоить малышей, и прошло немало времени, прежде чем стало достаточно тихо, чтобы старенькая овечка смогла начать свой рассказ.

Она снова сделала глубокий вдох и открыла рот, но тут её голос утонул в громком гомоне и щебете птиц. Все птицы Назарета слетелись на луг и расселись на ветвях старого оливкового дерева. Они услышали блеяние ягнят и козлят и тут же поняли, что происходящее на лугу как-то связано с Великой Тайной. И хотя птицы уже знали эту Тайну, они радостно пели, когда думали о ней. Старенькой овечке пришлось ждать, пока птицы успокоятся. А тем временем бедный ослик умирал от любопытства.

Наконец, старенькая овечка снова смогла говорить. Она в третий раз сделала глубокий вдох и произнесла:

– У…

Но тут начали радостно стрекотать маленькие кузнечики и цикады, которые жили в траве. Это пронзительное стрекотание казалось ослику оглушительным, но кузнечики и цикады считали его красивым пением; так они выражали свою радость.

Когда они, наконец, прекратили петь, старенькая овечка сделала глубокий вдох в четвёртый раз. Она собиралась поведать о Великой Тайне тихим и торжественным голосом, как и подобало сообщать о великих тайнах, но вместо этого очень быстро протараторила:

– У Марии родится ребёнок. Сын.

И тут её снова прервали. Ягнята и козлята опять стали прыгать и скакать, птицы запели новую песню, кузнечики и цикады снова застрекотали. А ослик на радостях взревел так громко, что заглушил даже пение кузнечиков и цикад.

Прошло немало времени, прежде чем все снова успокоились. И тогда на лугу стало очень тихо. Все думали о сыне Марии, который должен был вскоре прийти в мир. Да, стало так тихо, что было слышно лишь журчание ручья.