Лишенное формы - Марк дель Франко

— Спасибо за заботу, но с этим я как-нибудь и без тебя справлюсь.

Он снова с беспокойством и даже нервно огляделся. Наверно, слишком открытое место.

— Ладно, мне пора. Если в деле замешан флит, я это узнаю.

— Спасибо, Джо. Не перетрудись.

Он рявкнул на меня сердито, как пес, и исчез. Люди, мало знакомые с флитами, почему-то думают, что общение с ними это нечто невероятно чудесное, изумительное. А они всего лишь люди. Может быть, немного эксцентричные, но все равно люди, которые то появляются, то исчезают. Только вот связаться с ними потруднее, чем со многими другими, и тут уж без отложенного вызова не обойтись. Если они не хотят разговаривать, то и не будут, а по части паранойи кому угодно сто очков вперед дадут. Впрочем, будь во мне меньше фута роста, я бы и сам осторожничал.

Переулок вывел меня на Оулд-норзерн-авеню, главную улицу города. Большинство называет ее просто авеню, но если вы живете в Вейрде, то имеете право на небрежное «Оу-Ноу», потому что именно так окрестили ее те непосвященные, которые попали сюда случайно. Если бы лет тридцать назад кто-то сказал, что в этой части города появится процветающий жилой район, его сочли бы сумасшедшим. Жуткая мешанина складов и парковок чудесным образом превратилась в роскошные апартаменты и офисы непонятных компаний. Большая часть недвижимости сейчас в руках синдиката гномов, мечтавших о большом наваре, который они получат, если государство построит новый туннель с выходом к аэропорту на другой стороне бухты. Но, как это обычно бывает с синдикатами, хозяева пожадничали и, не желая терять время даром, отдали лакомый кусок в аренду. Не успели гномы опомниться, как организовавшиеся съемщики зарубили все планы по строительству туннеля, и перспективный проект лег на их спины обременительной ношей. Эвикция не самый лучший вариант — попробуйте-ка судиться с жильцами, многие из которых, если что пойдет не так, с удовольствием превратят вас в камень. Это, конечно, незаконно, но у города нет ни денег, ни возможности отслеживать каждый случай наложения заклятия в имущественном споре. Так что гномам приходится довольствоваться повышением арендной платы, что они и делают при любой возможности. С другой стороны, в строительном бизнесе их позиции непоколебимы, поэтому ситуация в целом остается сбалансированной.

Вдоль авеню, от начала и до конца, развешаны флаги — красные, желтые и оранжевые, — и даже на уличных фонарях вертятся огромные, вырезанные в форме солнца цевочные колеса. До Иванова дня всего пара недель. Когда он наступит, в Вейрд нагрянут тысячи гостей — иные, их почитатели и просто зеваки — и будут плясать и пить, пока из носа не потечет или не заберет полиция. На двадцать четыре часа районом овладеет полнейшее умопомешательство. Представьте все безрассудство Марди-Гра, но только спрессованное в одни сутки.

Улица была почти пуста. Поскольку утро в этой части города не самое любимое время, деловая активность здесь начинает проявляться только после полудня. На углу я взял из автомата «Вейрд таймс», местный бульварный листок. Заголовок вопил: «ВТОРНИЧНЫЙ УБИЙЦА НАНОСИТ НОВЫЙ УДАР». Я только вздохнул. Заметить совпадение по времени дело нехитрое, тут Шерлоком Холмсом быть не надо, но мне сильно не нравится, когда пресса присваивает убийцам броские клички. Вот и сам теперь до конца дела буду думать об этом психопате как о Вторничном Убийце. Пробежав статью, я с удовлетворением отметил, что кое-какие детали наружу все-таки не вышли. Все знали, что жертвы — фейри, и что у них вырывают сердце. Добавьте к этому недельный временной интервал — и простак поймет, что преступник разыгрывает некий ритуал. Репортер рассматривал пару теорий, которые я после недолгих размышлений отбросил уже после второго убийства. О камнях в статье не упоминалось. Эту улику нам с Мердоком удалось утаить, и о них пока никто не пронюхал.

Следующий после преступления день самый лучший для сбора слухов и прокачки источников. Чуть опоздаешь, и они успокоятся и сообразят, что могут продать информацию по более высокой цене. Принимая во внимание образ жизни жертв, рассчитывать на успех в поиске их партнеров и приятелей пока не приходилось — слишком рано. Мердок еще не прислал материалы по последнему убитому, а копаться в книгах я предпочитал по ночам. Ничего не оставалось, как вести расследование по старинке.

Я пересек авеню и свернул в переулок Кальвин-плейс, соединяющий две главные улицы города. Лучших дней здесь не видали даже в лучшие времена, а ход времени отмечался лишь сменой открывавшихся и закрывавшихся заведений. Исключение составляла лавчонка на северной стороне, владелец которой ухитрился продержаться на одном месте уже несколько десятилетий. Деревянный фасад из-за недостатка краски приобрел цвет остывшего пепла, а большие окна покрылись таким слоем грязи, что через стекло ничего не видно. Широкая вывеска, появившаяся где-то в 50-е и ни разу с тех пор не подновлявшаяся, гласила: «БЕЛЬГОР — ПОЛЕЗНЫЕ МЕЛОЧИ, СНАДОБЬЯ и МАГИЧЕСКИЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ». Половины букв недоставало. Под старой вывеской была другая, поновее и металлическая, приколоченная гвоздями: «ПРИНИМАЮТСЯ ЧЕКИ». Я толкнул дверь, и где-то рядом печально звякнул колокольчик.

С первого взгляда могло показаться, что главный товар здесь — пыль. Большую часть пространства занимали деревянные книжные шкафы высотой в двенадцать футов, склонившиеся друг к дружке в унылом охряном свете и как будто заглядывающие соседу через плечо. Пожелтевшие коробки с выцветшими ярлыками, заполненные синими стеклянными кувшинами необычных форм, древними фолиантами без названий и бесчисленными кристаллами, камнями и прочими скрытыми наносами времени безделушками, теснились в беспорядке на полках. То тут, то там в воздухе как будто проступал слабый намек на Истину или нечто, обладавшее когда-то грозной силой, а ныне потускневшее и высохшее — шелуха былой славы. Пройдя чуть дальше вглубь, я почувствовал безошибочный и мощный, как удар кулаком в лицо, запах немытого эльфа. Запах этот напоминает жженую корицу, но приятного в нем нет ничего. У задней стены примостился прилавок, заваленный стопками газет, квитанций и уличных афиш, прислонившихся к допотопному кассовому аппарату. На кофейной чашке с изогнутыми деревянными палочками бирка — «тисовые палочки, 10 центов». Полка заставлена видеокассетами на прокат и катушками лотерейных билетов. Я взял с прилавка прикрытую блоком сигарет банку с залитыми уксусом глазами тритона.

Шторы в углу разошлись, и в комнату вплыла грузная фигура — Бельгор. В Вейрде его знают все, а он знает каждого, кто прожил здесь хотя бы год. Клиенты Бельгора народ преимущественно невысокого ранга, товар у него дешевый и низкого качества, оборот невелик, а потому приходится хозяину приторговывать краденым. Держится он достаточно тихо, чтобы не привлекать внимания Гильдии, но все же недостаточно тихо, чтобы избежать визитов из бостонского управления полиции. Пока, однако, ничего криминального у него не находили. Я мог бы при желании сильно попортить ему жизнь, но, пока он снабжает меня надежной информацией, смотрю на проделки старика сквозь пальцы. Мердока сей факт сильно раздражает, но ведь вся наша жизнь держится на компромиссах. Я стараюсь подыграть обоим и навещаю заведение всегда один и только днем, так что Мердоку невдомек, где именно я добываю крупицы знаний, а Бельгору не приходится смущаться из-за меня перед полуночными клиентами.