Своя гавань - Елена Горелик

Джеймс взял со столика маленький колокольчик и легонько тряхнул его. Комната наполнилась мягким серебряным звоном. Дверь приоткрылась, и пожаловал Джордж — по-прежнему невозмутимый, как истинный англичанин. Но не этой эпохи, а викторианской.

— Джордж, распорядитесь через четверть часа подать завтрак на три персоны, — распорядился Джеймс.

— Слушаюсь, сэр, — чинно ответствовал дворецкий и, сохраняя достоинство старшего слуги при знатном семействе, не спеша покинул гостиную.

Ох, Господи, если бы я знала, во что лезу… Не понимаю тех руководителей, которые, имея власть, целыми днями валандаются по охотам и балам, скинув все дела на министров. Я тоже не всё в одни руки загребла: помощники есть, и толковые. Но, как в той песне поётся — покой нам только снится… С другой стороны, если я не буду заниматься политикой, она займётся мной. Вплотную.

Верфь. Корабли. Это сейчас главное. Пока есть время, нужно сделаться если не сильнее всех, то хотя бы самыми сильными в этом конкретном уголке земного шара. А некоторые члены торгового совета изволили недавно выразить недовольство по поводу «чрезмерно милитарного бюджета». Мол, могли бы денежки эти пустить на торговлю… Наполеон был прав. Страна, не желающая кормить свою армию, будет в итоге кормить чужую. Не имея возможности сослаться на Бонапарта, выдала эту сентенцию под соусом: «У меня на родине говорят…» Но, кажется, убедило это не всех скептиков. Для некоторых из них что мы, что французы, что англичане с испанцами — всё едино, лишь бы им оставили налоговые льготы да гарантировали безопасность перевозок. Вот на этом и пришлось их поддеть. Заявила, что вряд ли представители властей какой-либо ещё державы готовы предоставить господам негоциантам льготы, подобные действующим в Сен-Доменге. А обеспечиваются эти льготы как раз тем самым «милитарным бюджетом». Ибо не будь у нас флота, которого реально боятся все окружающие, здесь и по сей день рулил бы какой-нибудь дон Педро.

Итак — флот.

На завтра намечен спуск на воду отремонтированных «Гардарики» и «Сварога». Это был не просто капремонт с полной заменой обшивки. Модернизация вооружения заставила радикально изменить внутреннюю конструкцию судна. Мидель-деки попросту перестали существовать. Зачем кораблю шестьдесят орудий, если ту же плотность огня можно выдать вдвое меньшим количеством пушек? А если учесть, что каждая снятая со «Сварога» пушечка весит примерно по три тонны, то можно прикинуть, насколько толще и прочнее можно сделать обшивку, больше взять на борт припасов, товара или людей. Но если на «Свароге» только заменили обшивку и перепланировали «внутренности», то от старой «Гардарики» остались разве что мачты. Прежний корпус был полностью разобран и пошёл на текущий ремонт мелких судов. А новый уже ничем не напоминает «пузатый» галеон. Скорее, помесь военного галеона (толстая обшивка, высокие ют и бак), фрегата (узкий корпус) и клипера (острый форштевень). Что поделаешь, у корабельных мастеров оказалась богатая фантазия. Теперь «Гардарика» должна глубже сидеть в воде. Но отсутствие нижней батарейной палубы с орудийными портами сводит негативные последствия этого обстоятельства почти на нет. Ну, не во всякую захолустную гавань теперь войдёшь, придётся на внешнем рейде становиться. Так ведь у французских и английских линкоров осадка ещё глубже, и никто от этого в истерику не впадает. Ну, балласта в трюме чуть больше. Зато мачты малость нарастили, да реи чуток удлинили. За счёт чего парусность увеличилась примерно процентов на двадцать… Одним словом, жду — не дождусь завтрашнего дня, когда можно будет провести ходовые испытания. Наши сторожевики на основе бригов, уже прозванные «барракудами», показали себя отлично. Но «Гардарика» намного тяжелее этих сторожевиков. Как она теперь поведёт себя на воде?..

Если этот опыт удастся, и мы со временем создадим скоростное трансокеанское судно наподобие чайного клипера, ещё посмотрим, кто в этой истории станет владыкой морей…

— Капитан! Впереди по курсу Сен-Доменг!

Влад поднялся на мостик. Если ветер не стихнет и не переменится, то через час с небольшим «Бесстрашный» бросит якорь в родной гавани. Родная гавань… Капитан… Да, кто бы семь лет назад мог подумать, что избалованный папенькин сынок станет сперва французским офицером, а затем пиратским капитаном…

Ещё четыре месяца назад сорокапушечный фрегат «Бесстрашный» носил имя «Сантьяго-де-Арагон». И ходил в паре с таким же сорокапушечным фрегатом «Сан-Фернандо». И повстречали как-то эти двое одинокий тридцатидвухпушечный фрегат французского производства под трёхцветным республиканским флагом. «Проклятые воры» сдаваться отказались. Завязался бой. Пираты, зная, что их ждёт в испанском плену, дрались как безумцы. «Сан-Фернандо» был потоплен. Но на пиратском фрегате полегла четверть команды, капитан был убит. Его место на мостике занял старший помощник. Через десять минут погиб и он. И командование принял второй помощник — Влад. Пиратский корабль к тому времени был изрядно искалечен: он лишился грот-мачты и уже начал погружаться носом в воду. Палуба стала скользкой от крови. Но Влад отдал приказ: на абордаж. В их положении это был единственный шанс на победу. Пираты им воспользовались. И победили… Влад до сих пор не мог без душевного содрогания вспоминать тот бой. Пираты дрались с отчаянием смертников, и Влад шёл на абордаж вместе с уцелевшей командой. Так же, как и все, он рубил, колол, стрелял, гвоздил обломком рангоута — когда у него выбили саблю… Когда бой был окончен, на палубе не осталось ни одного испанца. А из двухсот пятидесяти пиратов выжили всего сорок семь, вместе с коком, доктором, штурманом и и.о. капитана — Владом. Все сорок семь были в крови с головы до ног, и все были в ранах различной степени тяжести. Пиратский фрегат, стоило его разгрузить и расцепить корабли, тут же ушёл на дно. А на ещё не отмытой палубе трофейного «Сантьяго-де-Арагон» единогласно был избран новый капитан. Владимир Павлович Волков. Капитан Вальдемар…

«Зря Галя надо мной прикалывалась, — думал Влад, наблюдая, как матросы потихоньку подтягиваются из кубрика на палубу — земля на горизонте, хороший повод проветриться перед высадкой на берег. — Не будет в Карибском море капитана Влада. Впрочем, если и капитан Блад обозначится, то будет вполне официально ходить под нашим флагом. А может, — тут он позволил себе лёгкую иронию, — даже и до губернатора Тортуги дослужится. Должность немножко геморройная, но престижная. И — чего греха таить — прибыльная». Влад иронизировал больше над собой, чем над известным в его родном мире литературным персонажем. Его собственная карьера была если не круче, то явно интереснее, чем у «дона Педро Сангре». От корабельного кока, не знавшего, с какой стороны браться за саблю, до капитана. Причём, заслуженно уважаемого многими коллегами по пиратскому ремеслу. На берегу его ждут прекрасная любящая жена и милая дочка. «В проекте» ещё один ребёнок. У него красивый богатый дом, прислуга, паи в нескольких торговых конторах — в отличие от большинства капитанов, он предпочитал вкладывать свою долю в дело, а на проценты от оборота содержать семейство. Впрочем, так же поступали и другие пираты, у которых в Сен-Доменге были дома и семьи. И таковых, благодаря внутренней политике Триумвирата — как заглазно называли глав трёх руководящих советов — становилось всё больше.