Избалованные смертью - Нора Робертс

— Ах, Ева, дорогая, ты у меня такая романтичная! — пошутил Рорк, подталкивая ее к кровати.

Кровать, между прочим, Ева это сразу отметила, была раза эдак в два меньше той, что у них дома.

— Ну, ты хоть телик включи. Чтоб заглушал.

Рорк прижался губами к ее щеке, не убирая при этом рук с ее упругих ягодиц.

— У них тут нет телика.

— Как это — нет телика? — опешила Ева и, слегка оттолкнув Рорка, повернула голову, осматривая комнату. — Ты меня куда вообще завез?

— Туда, где спальни нужны только для секса и сна. Чем я, кстати, и планирую заняться, — добавил Рорк и в подтверждение своих слов опрокинул Еву на кровать.

Кровать жалобно скрипнула.

— Это еще что было? Ты это слышал? Тут что, какое-то животное под кроватью?

— Скотину они в домах не держат, в этом я уверен. Это кровать скрипит, — успокоил ее Рорк и через голову потянул с нее рубашку.

Ева решила проверить — приподнялась на кровати и повалилась навзничь.

— О, господи боже мой! Нет уж, на скрипучей кровати я сексом заниматься не буду! Все ж услышат!

Рорк довольно потерся носом о ее щеку.

— Полагаю, они и так уже догадываются, чем мы тут занимаемся.

— Может, и так, но лучше уж пусть догадываются, чем слышат это «и-го-го»!

«Ну, разве можно ею не восхищаться?» — подумал, глядя на Еву, Рорк.

— Тогда займемся просто тихим, возвышенным сексом, — сказал он, скользя пальцами по ее груди.

— Возвышенный секс не может быть правильным, — пробурчала Ева.

— В этом ты права, — улыбнулся он в ответ и, обхватив ладонями ее груди, поцеловал в губы. — Нет, ты только подумай — ты в моей власти еще на целых две чудных недели.

— И не уговаривай, я не поддамся! — в последний раз слабо возразила Ева и, поддаваясь, привлекла его к себе, запустила пальцы в его волосы.

«А ты — в моей», — подумала она.

— Хорошо здесь, мне нравится, — сказала она и, стащив с него рубашку, снова приложила руку к ране. — Я, конечно, все представляла иначе, но здесь… здесь хорошо.

— Да и само путешествие было захватывающим, ты не находишь?

— Предложишь повторить — я не буду возражать. Даже снова на машине.

Он прижался к ней, она покрепче обвила его руками и блаженно вздохнула.

Закрыв глаза, она скользила ладонями по его мускулистой спине, позволяя ему проникнуть в нее — туда, в глубину, где она всегда ждала его. Всегда звала его, всегда была ему открыта.

Не размыкая сомкнутых век, она нашла губами его губы и слилась с ним в долгом, теплом, нежном, как ночной ветер, поцелуе.

Старая кровать снова заскрипела, и Ева не смогла удержаться от смеха. Стоило ей подвинуться к Рорку поближе, снова раздался скрипучий голос кровати.

— Надо бы переместиться на пол, — прошептала Ева.

— В следующий раз — обязательно, — согласился Рорк, и Ева снова рассмеялась. И снова вздохнула, почувствовав, как разливается тепло там, в потаенной глубине.

И когда они, уже уставшие и сонные, лежали, обнявшись, она потерлась носом о его щеку и произнесла едва слышно:

— И-го-го!

Проснулась Ева еще до рассвета и тут же вскинулась:

— Что это? Ты слышал?

Обнаженная, она вскочила с кровати и схватила оставленный на тумбочке шокер.

— Вот-вот опять! Это на каком языке?

— Полагаю, он зовется петушиным, — сонно отозвался Рорк.

Ева, с оружием наготове и разинутым от удивления ртом, уставилась на него:

— Ты меня что, опять подкалываешь, что ли?

— Ничуть. Уже рассвет — ну, где-то около того. И это первые петухи кричат.

— Петухи?

— Думаю, да. Вряд ли Шинед с мужем будут рады, если ты подстрелишь их петушка, но должен сказать, смотришься ты великолепно.

Ева медленно выдохнула и опустила оружие.

— Господи боже, это прямо другая планета какая-то, — пробормотала она, снова забираясь под одеяло. — И если твой петушок тоже вздумает по утрам кричать, имей в виду — я вооружена.

— Мысль интересная, но мне, боюсь, уже пора вставать. Я бы, конечно, предпочел трактору жену, но меня ждут.

— Счастливо прокатиться, — отозвалась Ева, закутываясь в одеяло и накрывая голову подушкой. «Первые петухи! Офигеть можно, — зажмурившись, подумала она. — Господи, а это еще что? Корова? Вот так прямо и мычит? Она у них что, прямо во дворе, что ли?»

Ева чуть приподняла подушку и, сощурившись, убедилась, что шокер рядом.

«Ну и как тут прикажете спать со всем этим мычанием, кукареканьем и бог еще знает чем? Жуть малиновая — вот что я обо всем об этом думаю. И вообще, о чем это они там разговаривают? Тут что, окно открыто? Может, пойти закрыть его…»

Проснулась она поздно.

«Гм. Значит, я все-таки заснула», — удивилась Ева, вспоминая беспокойный сон. Во сне все животные были в камуфляже.

Первой же ее мыслью было выпить кофе, но она вспомнила, где находится, и вполголоса выругалась. «Они здесь все чай пьют. И как мне, спрашивается, прожить хотя бы день без дозы?» Ева нехотя встала с постели и огляделась по сторонам. На кровати лежал сложенный халат, а на нем — мемо-кубик. Она потянулась к нему и включила сообщение:

«Доброе утро, лейтенант. Если вы еще не вполне в себе, душ прямо по коридору и налево. Шинед ждет к завтраку, когда очухаешься. Я вернусь после полудня. Захочешь нас найти — Шинед подскажет дорогу. Поосторожней с моим любимым копом. И помни: здесь преступников нет».

Ева надела халат и, секунду поколебавшись, сунула в карман шокер. «Лучше взять с собой, чем тут оставлять», — решила она.

И — в тоске по кофе — побрела по коридору. «Теперь вся надежда только на душ».

Вернувшись в комнату, Ева обнаружила, что постель заправлена, а комната прибрана.

«У них тут что, роботы есть?» — удивилась она и подумала, что правильно сделала, захватив шокер с собой.

«Ну, если есть роботы, почему было не поставить в спальне автоповар с кофе? Или телевизор? Посмотрела б международную сводку по преступлениям, проверила бы, как дела дома.

Отбой! — приказала она себе и стала одеваться. — Учись адаптироваться».

За окном безостановочно надрывалась какая-то птица — полное «ку-ку» во всех смыслах.

«Да-а, это точно не Нью-Йорк. Ну ничего, зато хорошей женой успею побыть на год вперед».

Ева провела рукой по все еще мокрым волосам — сушилок у них тоже не было — и решила, что готова. Лучше все равно не будет.