"Халтура" - Джим Батчер

— Да. На Рождество. Когда бабуля была еще жива. Бабуля хорошо ко мне относилась.

— Расскажи мне, — тихо попросил я, накрыв ее руку своей.

Она пожала плечами:

— Бабуля приехала в сочельник. Мы играли. Она любила играть со мной. И сидели возле елки, ждали Санта-Клауса. Она разрешила мне открыть в сочельник один подарок. От нее.

Вера со всхлипом втянула воздух:

— Это была куколка. Настоящий ребеночек. Мама с папой подарили мне Барби, всех, что выпустили в том году. Сказали, что если не вынимать их из коробок, потом они будут стоить кучу денег. Но бабуля всегда заботилась о том, чего хотелось мне самой. — И тут я услышал это, слабую улыбку в ее голосе. — Бабуля любила меня.

Я убрал руку: кольцо мерцало мягким розоватым светом, уютной, заботливой теплотой. Вера удивленно вздохнула, а потом на ее губах заиграла радостная улыбка.

— Но как? — прошептала она.

Я подмигнул малышке:

— Магия. Самая лучшая! Огонек в ночи.

Она посмотрела на меня, внимательно изучая мое лицо, мои глаза. Проницательность ее взгляда пугала.

— Я должна вернуться, да? — спросила она.

Я смахнул прядь волос с ее лба:

— Есть люди, которые любят тебя, Вера. Или однажды полюбят. Даже если сейчас их нет рядом с тобой, они существуют. Но если ты позволишь темноте ослепить тебя, то никогда их не найдешь. Поэтому не помешает иметь при себе небольшой огонек. Запомнишь?

Она кивнула, свет от кольца озарял ее лицо.

— Если станет слишком темно, подумай обо всем хорошем, что было и есть в твоей жизни. Это поможет. Я обещаю.

Она потянулась ко мне и бесхитростно, доверчиво обняла. Я ощутил, как вспыхнули мои щеки. Ну и ладно.

— Нам пора, — сказал я. — Мы должны перебраться через мост и встретить моего друга Ника.

Она закусила губу, и ее лицо мгновенно стало встревоженным.

— Но там же тролль!

— Предоставь его мне, — подмигнул я.

На обратном пути девочка уже не казалась такой тяжелой. Приближаясь к мосту, я внимательно разглядывал его. Быть может, если повезет, я смогу перебежать на ту сторону, не попавшись троллю.

Ну да. А может, в один прекрасный день я отправлюсь в музей искусств и стану эрудитом.

Тролли специализируются на мостах. Уж не знаю, в магии здесь дело или в чем ином, но нельзя перейти мост, не встретив тролля. Такова жизнь.

Я опустил девочку на землю и шагнул на мост.

— Запомни, Вера, — сказал я, — что бы ни случилось, бегом беги на ту сторону. Мой друг Ник вот-вот там появится.

— А как же ты?

Я состроил гримасу бесшабашного парня.

— Я чародей. Я могу с ним справиться.

Вера одарила меня еще одним первоклассным скептическим взглядом и нащупала в темноте мою руку. Ее пальцы в моей ладони казались очень маленькими и горячими, и я ощутил прилив отчаянной решимости. Я не позволю причинить вред этому ребенку.

Мы зашагали по мосту. Немногочисленные фонари погасли — без сомнения, поработал Гогот. Ночь окутала мост, а внизу текла, побулькивая, река Чикаго, гладкая, черная и холодная.

— Мне страшно, — прошептала Вера.

— Он всего лишь здоровенный волосатый хулиган, — ответил я. — Дай ему отпор, и он сбежит.

Я очень надеялся, что так оно и будет. Мы продолжали идти, по широкой дуге огибая люк в наивысшей точке моста. Я держался между Верой и входом в логово тролля.

Должно быть, Гогот на это и рассчитывал.

Я вновь услышал крик Веры и, стремительно повернувшись, увидел толстую волосатую ручищу тролля, вытянувшуюся из-за края моста, за который, словно гигантский жирный паук, цеплялось чудовище. Зарычав, я снова наступил Гоготу на пальцы, и он взвыл от ярости. Вера высвободилась, и я потащил ее к тому берегу.

— Вера, беги!

Рука тролля ударила меня по ногам, лишив опоры, а сам он перевалился через ограждение моста, чересчур подвижный и быстрый для своего веса. Пылающие глаза сосредоточились на бегущей Вере, из пасти снова закапала склизкая слюна. Тролль взмахнул тесаком и присел, готовясь прыгнуть за девочкой.

Я поднялся и с криком бросился на ногу тролля, обвив ее своими конечностями. Тролль взревел, и мы вместе рухнули на мостовую. Я услышал собственный смех и окончательно удостоверился, что у меня поехала крыша.

Тролль ухватил край моего плаща и швырнул меня в ограждение, да с такой силой, что перед глазами заплясали звезды.

— Чародей! — рыкнул Гогот, брызжа слюной и пеной. Тесак вновь рассек воздух, и тролль заковылял ко мне. — Теперь ты умрешь, и Гогот обглодает твои кости!

Я поднялся на ноги, но было слишком поздно. Я не успевал ни убежать, ни спрыгнуть с моста.

— Гарри! — вскрикнула Вера, и ослепительная вспышка розового света озарила мост, заставив тролля повернуть уродливую башку к дальнему берегу. Я нырнул влево и побежал к девочке. Подняв глаза, увидел машину Ника, мчавшуюся к мосту на бешеной скорости: мой напарник явно заметил неладное.

Тролль погнался за мной, и хотя я опережал его на несколько шагов, не было никаких сомнений, что в беге мне с ним не состязаться. Тесак со свистом рассек воздух, и я почувствовал, как что-то пронеслось рядом с головой. Вильнул вправо, пригнувшись, и следующий удар прошел совсем близко. Затем я споткнулся, упал, и тролль в мгновение ока навис надо мной. Я повернулся и увидел, как он заносит свой окровавленный тесак. Слюна тролля забрызгала мою грудь.

— Чародей! — взревел тролль.

Раздался вопль, а затем коп, женщина, что преследовала нас, прыгнула троллю на спину и прижала дубинку к его горлу. Уверенным движением повернула ее, и глаза тролля вылезли на лоб. Огромный тесак выпал из руки Гогота и со звоном ударился о мостовую.

Женщина откинулась назад, заставив позвоночник тролля выгнуться дугой… но тролль — это вам не человек. Монстр повернул голову, наклонился и высвободился, после чего распахнул челюсти и бешено заревел, сдув фуражку с головы копа. Женщина попятилась, ее глаза широко раскрылись от ужаса. Тролль в ярости стукнул кулаком о мостовую, раскрошив асфальт, и замахнулся, чтобы раскроить копу череп.

— Эй, урод! — позвал я.

Тролль успел обернуться, чтобы увидеть, как я с кряхтением поднимаю его тяжеленный тесак.

Гнилая грязная плоть под ребрами раскрылась. Гогот откинул голову и тонко, пронзительно завизжал. Я попятился, зная, что сейчас произойдет.

Бедная женщина-полицейский, побелев от ужаса, смотрела, как рана на теле тролля расширяется, и из нее выползают десятки, сотни, тысячи крошечных извивающихся существ, пищащих и завывающих. Огромное тело чудовища сдулось, словно старый мяч, и опало, а миллиарды крошечных троллей с уродливыми головами не больше монеты заполонили мост. Волнующаяся, копошащаяся орда изливалась из Гогота.