Тайна бумажных бабочек - Александра Шервинская

— Я прослежу, чтобы всё сделали как следует, — поднялась королева, которая всё это время молча сидела в своём кресле, склонившись над вышиванием, — Себастьян, ты же останешься на ужин?

— Благодарю, непременно. Марион, ты не будешь возражать, если на ужин я приглашу одного своего старого друга, к которому у меня дело? Он человек достойный, состоятельный, благородного происхождения, безупречно ведёт себя в обществе, да ещё и холостяк. Так что приглашённым юным дамам будет, что обсудить потом. Он прекрасная партия для любой, хотя не каждая сможет его заинтересовать, уж поверь. Мне удалось тебя заинтриговать?

— Удалось, хитрец ты этакий. Конечно, приглашай, раз ты ручаешься за него, — королева мило улыбнулась герцогу, хотя в её глубоких тёмных глазах на секунду мелькнула тревога и ещё какое-то чувство, название которому подобрать было очень сложно, — как говорят в одной из северных провинций, твои друзья — наши друзья.

— Спасибо, Марион, — герцог тепло улыбнулся королеве, снова прикоснулся губами к её запястью и переключил своё внимание на королевского камердинера, поставившего на стол в центре библиотеки небольшую шкатулку.

Её величество, увидев, что мужчины внимательно рассматривают принесённый предмет, положила вышивание на специальный столик у окна и вышла из библиотеки, уверенно постукивая каблучками. Но, как только тяжёлая дверь закрылась за её спиной, она обессиленно прислонилась к стене, прикрыла глаза и глубоко, прерывисто вздохнула. Затем, едва выровняв дыхание, она медленно поднесла к губам руку, прижавшись к тому месту, которое пару минут назад поцеловал герцог. Затем, взяв себя в руки, королева Марион запрокинула голову, чтобы не дать предательским слезам выкатиться из глаз: ей совершенно ни к чему, чтобы хоть кто-то видел секунды её слабости. Она просто не может себе этого позволить. Не сейчас.

Между тем лорд Себастьян, даже не подозревающий о буре, которую вызвало его внезапное появление в душе королевы, задумчиво рассматривал небольшую, чуть больше крупной мужской ладони, шкатулку, сделанную из обычного дерева и покрытую странными, но завораживающе красивыми узорами. Ни надписей, ни клейма изготовителя или значка гильдии на ней не было. Впрочем, не было на шкатулке и замка.

Повертев коробочку и внимательно изучив покрывавшие её рисунки, герцог попробовал её открыть, но у него ничего не получилось. Впрочем, именно этого он и ожидал: уж на то, чтобы открыть обычную шкатулку, у короля с принцем ума хватило бы. И, раз они этого не сделали, значит, есть какой-то секрет, не разгадав который, шкатулку не откроешь. Осталась мелочь — понять, что это за секрет и как его раскрыть.

Себастьян осторожно попробовал прощупать коробочку с помощью магии и поднял на брата удивлённый взгляд: неприметная на вид шкатулка была опутана невероятно плотным коконом защитных заклинаний. Спрашивается — зачем? Что такого может лежать в шкатулке, что её защитили, словно это секретнейший военный или финансовый документ?

— Мой придворный маг, а ты его знаешь, он один из лучших, сказал, что не взялся бы вскрывать эту защиту, даже если бы я предложил ему половину своей сокровищницы, — прокомментировал удивление, отразившееся на лице герцога, король Чарльз.

Лорд Себастьян глубоко задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом поднял на короля серьёзный взгляд.

— Чарли, — его величество внутренне напрягся, так как этим детским именем кузен называл его в двух случаях: или в состоянии глубочайшего опьянения, или в ситуациях более чем серьёзных. А так как герцог был абсолютно трезв, то оставался только второй вариант, — ты уверен, что хочешь, чтобы это дело было раскрыто?

— Что за странный вопрос? Разумеется, хочу, — король с неприкрытой тревогой всмотрелся в серьёзное лицо кузена, — ты что-то знаешь?

— Нет, — герцог отрицательно покачал головой, — но моя интуиция подсказывает мне, что ваше дело о пропавших девушках может оказаться гораздо серьёзнее и опаснее, чем нам сейчас кажется. Поэтому я уточняю — ты уверен, Чарли? Просто человек, которому я поручу это дело, узнает всё. Понимаешь? Всё в его понимании не подразумевает никаких тайн: ни крупных, ни мелких. Если понадобится, он под микроскопом изучит всю вашу жизнь.

— Но… — король растерянно посмотрел на хмурого кузена, — я думал, ты сам займёшься этим. Зачем кого-то посвящать во внутренние дела нашей семьи? И потом, ведь может быть так, что ты ошибаешься, и пропавшие девушки — это всего лишь пропавшие девушки?

— Боюсь, что нет, — герцог задумчиво крутил на пальце перстень с крупным изумрудом, — ты же понимаешь, что эти три девушки были никому не интересны, они не нужны сами по себе. Их ценность в другом.

— В чём же? — Филипп хмуро смотрел на отца и дядю, в душе молясь всем существующим и несуществующим богам о том, чтобы король отказался. В жизни принца было слишком много того, что он предпочёл бы сохранить в секрете ото всех. Никакого криминала, нет, но…не хотелось бы…

— В их близости к вам, — совершенно спокойно пояснил герцог.

— Тогда зачем же их…убрали? — принц хотел сказать «убили», но ведь никто не знает, что произошло с его любовницами. Доказывай потом, что ты ничего такого не имел в виду!

— В чём-то они не подошли нашему злодею, — пояснил принцу очевидные вещи герцог, — и он будет перебирать их до тех пор, пока не подберёт подходящую.

— Подходящую для чего? — нервно спросил король, начиная осознавать, что всё не так просто, как ему казалось.

— Вот это и нужно выяснить, — герцог решительно шагнул к окну, открыл створку, громко и как-то особенно резко свистнул и повернулся к королю, — прими решение, Чарли. Мне вызывать моего человека?

— А чем будешь занят ты, пока он станет вести расследование? — король цеплялся за последнюю соломинку, но уже чувствовал, что согласится.

— Я? А я буду стараться сделать так, чтобы вы все остались живы, пока он ловит нашего хитреца.

— Хорошо, — его величество кивнул, — но, я надеюсь, твой человек даст все клятвы, положенные в таком случае. Ты сам понимаешь — слишком многое может стать ему известно.

— Разумеется, — согласился лорд Себастьян, всматриваясь вдаль, и через несколько секунд присутствующие услышали хлопанье крыльев, а на подоконник опустился крупный чёрный ворон. Герцог потрепал его по перьям, быстро написал что-то на маленьком листке бумаги, вложил послание в специальный непромокаемый футляр, прикреплённый к лапе птицы, и ворон стремительно улетел куда-то на север.

«Селянка, а селянка, подь сюды!

Хочешь большой, но чистой любви?»

© Формула любви

Не знаю, какой характер у герцога, но конь, опрометчиво порученный мне королевским кузеном, оказался редкостной скотиной.

Во-первых, он категорически не желал идти туда, куда я его вела, постоянно останавливался, начинал жевать клевер, любоваться бабочками и вообще всячески демонстрировать полное пренебрежение ко мне.