Плейбой и серая мышка - Марина Серова

Я молча кивнула, хотя прекрасно понимала, что не думать о том, что случилось, не смогу. И Киря тоже это сознавал. Но я даже не подозревала, насколько ужасно почувствую себя, когда останусь одна. Уехала опергруппа вместе с Кирей, умчалась «скорая», и мне вдруг показалось, что я осталась одна на всем белом свете. Просто невозможно было узнать прежнюю, уверенную в себе оптимистку Таню Иванову.

Что бы я ни пыталась делать, отвлечься от грустных мыслей не получалось. Мне захотелось посмотреть телевизор, но он только раздражал по-идиотски восторженными репликами ведущих ток-шоу или актеров из рекламных роликов. Выключила телевизор, но тут чувство одиночества нахлынуло еще сильнее. Достала с полки книгу, но и это оказалось совсем бесполезным действием, потому что я не понимала ни строки из того, что силилась прочесть. К журналу с кроссвордом даже прикасаться не стала, понимая, к чему это приведет.

Я попыталась заняться домашними делами, и это наконец-то принесло хоть какой-то результат. Я вытерла пыль, разобрала вещи в обеих комнатах, выбросила весь хлам, до которого все время как-то не доходили руки. А полы вымыла аж три раза, потому что именно это занятие, как оказалось, больше всего меня отвлекало. Оглядевшись, поняла, что делать теперь нечего. Странно: я всегда не любила убираться и злилась, что на это уходит чертова уйма времени. А больше всего ненавидела мыть полы. Теперь же я с удивлением отметила, что убралась необычайно быстро. Потратила всего полчаса, а уже все готово и снова не знаешь, чем себя занять.

Меня подмывало кому-нибудь позвонить, поговорить. Но я все-таки не стала этого делать, понимая, что не смогу нормально общаться, не думая о своем несчастье. А рассказывать о происшествии кому бы то ни было считала лишним и неразумным. Одним словом, я просто бродила по квартире как привидение, то включая телевизор, то выключая. Так я промаялась до ночи и с облегчением подумала, что теперь смогу уснуть и забыться хоть на какое-то время. Однако отключиться мне удалось только после двойной дозы снотворного. Как ни странно, но даже после столь сильнодействующего средства я проснулась довольно рано и сразу же вспомнила обо всем, что случилось вчера. Всегда так бывает: если происходит неприятность, которая тебя сильно задевает, ты не можешь думать больше ни о чем. Засыпаешь и просыпаешься только с одной мыслью, которая неотступно тебя терзает. В такие минуты я жалею, что нельзя искусственно отключить память.

Усилием воли я заставляла себя не думать о событиях вчерашнего дня, попыталась переключиться на что-нибудь другое, сделала зарядку, с особым усердием выполняя упражнения. Затем куда дольше, чем требовалось, принимала душ и думала о том, что, как назло, сейчас не предвидится никаких особых дел, никакого заказа. Будь у меня работа, я бы гораздо быстрее и проще забыла обо всей этой дурацкой истории. А так у меня в подсознании постоянно билась одна мысль: что там?

Я несколько раз подходила к телефону, набирала номер Кирьянова и клала трубку, уверяя себя, что нет необходимости звонить первой. Ведь если бы появились новости, то Киря давно позвонил бы сам, не мучая меня неизвестностью. Взглянув на часы, я отметила, что времени только половина одиннадцатого утра, и ужаснулась. Вот так просидеть целый день в одиночестве, изводя саму себя и ничего не делая? Да я с ума сойду! Мне вчерашнего вечера хватило! Но что предпринять? Я даже уйти из дома не могу – вдруг в это время позвонит Кирьянов? Правда, у меня всегда с собой мобильник. Но Киря может и не помнить номер, он отлично знает лишь мой домашний.

Я уже твердо решила, что сейчас все-таки позвоню ему сама и предупрежу, как вдруг раздался звонок в дверь. Открыв ее, – о чудо! – увидела Кирьянова! И сразу заметила на его лице успокаивающую улыбку. На душе у меня полегчало.

– Таня, привет, не волнуйся. – Киря шагнул мне навстречу. – Все хорошо. Парень просто умер от сердечной недостаточности, ты тут совершенно ни при чем, и никто к тебе не предъявляет никаких претензий.

«Дз-з-зинь…» – словно разжалась внутри какая-то пружина, сковывавшая меня последние сутки. Не в силах что-либо сказать, я опустилась на диван и уронила голову на руки. Вдруг плечи мои дернулись, раз, другой… И я уже не могла сдержаться, и огромные слезы облегчения свободно полились из глаз. Честно признаюсь, такое со мной не приключалось уже очень давно. Даже не помню, когда в последний раз позволяла себя подобное безобразие. Но сейчас это вовсе не казалось безобразием, я чувствовала себя счастливой.

Киря стоял рядом, абсолютно ничего не говоря и предоставляя мне возможность в полной мере выплеснуть эмоции. А у меня в мыслях стучало одно: все в порядке, все в порядке, я никого не убивала… И вместе со слезами спадало громадное напряжение, навалившееся на меня со вчерашнего дня. Только сейчас я в полной мере ощутила, как оно сжимало, стискивало меня своими железными клещами.

– Киря, это правда? – подняв мокрое лицо, спросила я, хотя и так знала, что правда.

– Конечно, – с улыбкой ответил Кирьянов. – Ну-ну, перестань. Теперь можно обо всем забыть.

Постепенно успокаиваясь, я затихла, посидела так несколько минут и, встав, направилась в ванную. Там умылась холодной водой и сразу почувствовала себя свежее. Вернувшись в зал, я уе как ни в чем не бывало предложила:

– Давай-ка, Киря, позавтракаем. Честно говоря, я от всех этих переживаний забыла со вчерашнего дня о том, что на свете существует еда.

Кирьянов, которому по роду занятий приходилось об этом забывать гораздо чаще, без всяких возражений кивнул головой, и мы отправились на кухню. Наскоро нарезав колбасы, сыру, помидоров и хлеба, я быстро слепила бутерброды и сунула их в микроволновку, а сама в это время открыла банку консервированных кальмаров. Затем разложила все по тарелкам, пододвинула к Кире банку соленых грибов, и сама набросилась на еду. После пережитого стресса у меня вдруг резко разыгрался аппетит.

– Киря, – против всех правил этикета с набитым ртом спросила я, – а что вообще представляет собой этот парень?

– Ну, Танюха, опять ты за свое! – немного укоряюще произнес Киря. – Поесть спокойно не дашь! Зачем тебе?

– Нет, нет, не волнуйся! – махнула я рукой. – Я абсолютно успокоилась. Просто мне интересно.

– Ну что, обычный, в общем-то, парень, двадцать три года. Закончил какой-то техникум, но так делом и не занялся. Так, подрабатывал где придется.

– Как его звали?

– Андрей Звягинцев.

– А жил с кем?

– Жил с матерью. Отца у него нет, умер незадолго до этого от рака.

– А сам он давно наркотиками увлекается?

– Говорят, два года. Я потому все так подробно выяснял, что, честно говоря, переволновался за тебя, сама понимаешь. Вот и узнавал все, что возможно. На момент смерти парень был сильно накачан наркотиками.

– Киря, это точно передозировка?

– Да точно, врач же сказал. Смерть наступила от сердечной недостаточности. Сердце у парня слабенькое оказалось, а тут еще стрессовая ситуация… – Киря запнулся и с тревогой посмотрел на меня.