Избранное. Т. 1 - Кейт Лаумер

и больше ничем особенным не выделяющийся. У нет были черные, курчавые волосы, подстриженные неровно, но довольно сносно для человека, живущего вдали от парикмахеров. Он носил бородку. Под густыми, черными бровями прятались светло-голубые глаза. Кожа его была выдублена непогодой. У него были правильные черты лица, и если вам нравятся лица в стиле «Зевс-Посейдон», то вы могли бы назвать его даже симпатичным. Все это я рассмотрел, пока он приближался ко мне, двигаясь настолько же легко, насколько тяжело передвигался его пес. Он остановился рядом с ним и беззаботно потрепал его по голове ладонью размером с добрую лопату, разглядывая меня. Тут я на какой-то миг вновь почувствовал себя ребенком, снизу вверх глядящим на мир взрослых, словно Гулливер в стране великанов. Мысли теснились в моей голове, приобретая призрачные образы миров, полных тепла и любви, — смутные воспоминания детства, теперь уже давно забытые. Я отогнал их и напомнил себе, что я — Бэйрд Улрик, профессионал, выполняющий задание в мире, где просто не может быть места фантазиям.

— Ты человек, которого зовут Джонни Гром, — сказал я.

Он ничего не ответил. Кажется, он чуть-чуть улыбнулся.

— Я Паттон, Карл Паттон. Свалился сюда на корабле, — я указал рукой на небо.

Он кивнул.

— Я знаю, — голос у него был глубоким и звучным, как орган, недаром у него была такая широченная грудь. — Я слышал, как падал твой корабль, — он окинул меня взглядом и, не заметив никаких внешних повреждений, продолжал: — Я рад, что ты приземлился благополучно. Надеюсь, Вула не испугала тебя?

Его язык звучал немного старомодно и чуть-чуть высокопарно, с каким-то легким, незнакомым мне акцентом.

Лицо мое, закаленное в бесчисленных партиях в покер, должно быть, все-таки вытянулось при этих словах, потому что он улыбнулся. Зубы у него оказались ровными и белыми, как мрамор.

— С чего бы это? — ответил я, стараясь не пищать. — Даже моя трехлетняя племянница потрепала бы по ноге датского дога. Выше ей просто не дотянуться.

— Пойдем со мной, к моему дому. У меня есть пища и огонь.

Я немного опомнился и начал входить в роль.

— Мне необходимо добраться до грузового отсека. В нем… в общем, там есть пассажиры.

На его лице отразился безмолвный вопрос.

— Они живы… пока, — ответил я. — У меня есть прибор, который сообщил мне, что отсек приземлился благополучно. Ячейки оборудованы противоударными устройствами, так что если уцелел пеленгатор, то и они тоже целы. Но все остальное оборудование может быть повреждено. Если это так, то люди могут погибнуть.

— Все это очень странно, Карл Паттон, — сказал он после того, как я закончил объяснения. — Как можно заморозить живых людей?

— Они долго не протянули бы, если бы не низкое содержание кислорода, — ответил я. — Они сплошь покрыты ожогами третьей степени. И вполне возможно, что внутри тоже ожоги. В медицинском центре их поместят в восстановительные камеры, и нарастят им новые шкуры. Когда они проснутся, то опять будут как новенькие, — я многозначительно посмотрел на него. Выражение моего лица должно было убедить его в том, что я собираюсь исполнить свой долг до конца. — Если я доберусь туда вовремя, все будет в порядке. Если нет, то… — я не договорил, давая этим понять, какой ужасный конец ждет несчастных. Затем я демонстративно взглянул на указатель пеленгатора на своем запястье. — Отсек приземлился где-то в той стороне, — я указал на север рукой. — Только вот не знаю, насколько далеко отсюда.

Я исподлобья взглянул на него, пытаясь определить, какой эффект возымели мои слова и действия. Чем меньше я ухитрялся выдавать себя, тем лучше. Тем более что он не показался мне таким простачком, как пытались представить его те, кто готовил меня к заданию. Малейший промах может все испортить. Я произнес:

— Может, миль сто, а может, и больше.

Он немного подумал, глядя на меня сверху. Глаза его были достаточно дружелюбными, но, казалось, смотрели куда-то сквозь меня. Они напоминали свечу, горящую на окне незнакомого дома.

— Там, куда они упали, нехорошие места, — наконец сказал он. — Башни Нанди очень круты.

Я знал это. И место выбирал очень тщательно. Я бросил на него мужественный, исполненный беззаветной решимости взгляд.

— Там находятся десять человек, и я отвечаю за их жизни. Я обязан сделать все, что в моих силах.

Его взгляд встретился с моим. И в первый раз с момента нашей встречи в его взгляде промелькнул какой-то теплый огонек.

— Сначала ты должен поесть и отдохнуть.

Я хотел сказать что-нибудь, чтобы он поглубже заглотил наживку, но как раз в этот момент мир медленно начал кружиться вокруг меня. Я сделал шаг, чтобы восстановить равновесие, но тут пространство вокруг меня заполнили какие-то светящиеся хлопья, затем окружающее стало ускользать от меня, и я скользнул туда, где меня терпеливо все это время поджидала тьма…

* * *

Я проснулся и увидел, как над моей головой на гладком потолке, сделанном из какого-то дерева, пляшут оранжевые отблески света. Потолок находился на высоте футов двадцати. Свет исходил от очага, в котором запросто можно было зажарить целого быка. Очаг был сложен из глыб, вполне годящихся на надгробие. Я возлежал на постели, не намного более обширной, чем теннисный корт, а воздух был напоен ароматами супа.

Я подполз к краю постели и рискнул спрыгнуть с высоты в четыре фута. Ощущение было такое, что у меня не ноги, а переваренные макароны. Ребра ныли, возможно, оттого что я долго лежал на плече великана.

Он взглянул на меня из-за высокого стола, за которым сидел.

— Ты был измотан, — проговорил он, — и у тебя было много ушибов.

Я оглядел себя. На мне не было ничего, кроме нижнего белья.

— Где мой скафандр?! — рявкнул я.

И моя грубость была вызвана не просто слабостью. Я представил себе свое снаряжение стоимостью в шестьдесят тысяч кредитов и сделку стоимостью в миллион неизбежно брошенными в утилизатор или в огонь и ожидающий меня вместо них комплект теплой одежды.

— Вот он, — мой хозяин указал на край постели.

Я схватил скафандр, проверил его. Как будто все было о’кей. Но все это было не по мне. Мне не нравилось то, что человек, с которым позже мне придется иметь дело, ухаживает за мной, совершенно беспомощным.

— Ты отдохнул, — сказал великан, — теперь поешь.

Я уселся за стол, подложив под себя стопку сложенных одеял, и принялся за настоящий котел густого варева из каких-то очень вкусных зеленых и красных овощей и кусков нежного белого мяса.

Был и хлеб, твердый, но вкусный, с привкусом орехов. Было вино,