Из года в год - Никита Александрович Куделевич

как будто вырвавшимся не из тела Кунчатова, а из тела льва фразой.

–А разве Вы не больны? Вы кажитесь, какой-то бледный. – ответила с заминкой Соня

– А кто Вам сказал, что я болен? Я в самом ясном настроении, хоть оладушки пеки – заметил Кунчатов.

–Но вы же писали письма моим родителям и завтра уезжаете. «Не так ли?» —сказала Соня утвердительной интонацией.

–А, письма, да уезжаю, больше не вернусь. Спасибо, что посетили. Мне уже пора-пора… – Поспешно ответил Кончатов, встал с кровати и начал собираться.

В его на первый вид маленький чемодан влезло три словаря, две энциклопедии и ещё комок одежды. Он взял с полки длинную чёрную шляпу, трость и, обув коричневые ботинки, направился к выходу.

Соня не знала, что делать. Она думала, что он сейчас остановиться и скажет своим нежно-ласковым голоском: "Я люблю Вас" – и на этом всё кончиться. Но с каждой минутой, Кунчатов становился всё ближе к двери и дальше от Сони. В какой-то момент Соня не выдержала и заплакала. Её плач пролетел стремглав сквозь стен комнатушки. И Кунчатов остановился…

Молодой женский плач, как копьё Зевса, бьёт всегда быстро и метко. Кунчатов бросил чемодан и побежал к Соне. Как только он подлетел к ней, он взял её на руки и усадил на кровать.

"Соня, Сонечка – что с тобой? Разве ты была раньше такой плакуньей? А ну-ка перестань, не надо плакать!" – громко окончил свою фразу Кунчатов.

На Соню это подействовало как-то магически. Слова Кунчатова дали обратный эффект, она заплакала ещё сильнее.

"Разве можно себя так мучить? Глаза твои не на мокром месте." – испуганно воскликнул Кунчатов.

"Я думала, что вы меня любите, что заберёте к себе в Шоколадный и мы будем жить вместе тут" – вдруг заговорила Соня

"Как я тебя заберу, ведь ты такая маленькая. Не вернуть уже больше всё обратно, мне надо ехать, меня пригласили в Изумрудное, чтобы написать диссертацию и остаться там жить, да вести уроки для первокурсников. Нет твоего зеркальца возврата – нельзя вернуть то, что разбилось, нельзя сделать то, о чём замечталась"

После этой фразы Кунчатов взял свой чемодан и быстрее побежал к дверям подъехавшего такси. Таксист сказал что-то на арабском, и машина умчалась в сторону лесного парка.

Соня совсем уже ничего не понимала, но вдруг увидела, что Кунчатов обронил своё зеркальце. Его зеркальце не было обделано драгоценными камушками, да было покрыто пылью, но сквозь эту пыль Соня видела уже не себя, а какую-ту старую даму с морщиной на подбородке. Зеркальце Кунчатова было таким же простым, как и зеркальце Сони, но каждое давало своё изображение. А может наши мечты просто уходят в зеркала?

Порой мы желаем того, что не должно случиться в жизни и зазнаёмся этим. Мы думаем, что будет всё как мы захотим, но зеркало разбивается унося всё наше прошлое и в осколках мы видим не своё будущее, а то настоящее которого достигли. Мы создаём себе идеальный зеркальный мир, который храним и теряем также тяжело, словно разлуку. Осветляя своё будущее, мы отемняем себя, говорим себе то, что не случиться и бьём все зеркала, что встречаем. Нет больше зеркал возврата, нет больше с возрастом мечт и красок, достойных исполнения, есть только ты и другие люди в мире, дела которых нужно заслужить, чтобы победить не в зазеркалье, а в своей душе, в самом себе. Нужно вовремя освободиться от зеркал, чтобы не стать тем, кем ты не являешься по жизни и перестать жить по недоправилам зазеркальной жизни. После этого нет пути обратно, есть одна дорога -жизнь!

Зелёный странник

Рассказ, повествующий о сложном жизненном пути молодого юноши для освоения уникальных черт, присущий ему как существу уникальному…

Посреди гор Кавказа, за лесами и тремя морями, жил юноша Угоф. Угоф был отшельником, вся мирная светская жизнь была не про него, он жил и получал удовольствие только от наслаждения природой. Но до того, как он стал отшельником, была длинная история длинною в 7 лет.

Ещё быв 15-летним юношей, он познакомился с Розой. Роза была девушка воспитана и имела те алые глаза и бордово красные губы, которыми могли похвастаться только самые высокогорные розы на Кавказе. Сам Угоф не был знатен родом, жил в старой чужбинке на окраине горы Магомед, но умел так кататься на лошади, что только юный наездник мог догнать его. Шустрота и ловкость – были уникальными чертами нашего героя.

Город, в который приезжал Угоф, был наполнен наездниками, каждый наездник имел свой уникальный стан и каждый казался ему героем. Многие обладали редкими пародами лошадей или саблями многолетней закалки, а Угоф имел то, что есть, что смог раздобыть в свои 15 лет. Поэтому Угофа никто так особенно не любил, как та Роза. После каждой скачки она встречала его, обнимала и дарила тот жаркий поцелуй, который заряжает многих мужчин на подвиги. А он бежал и бежал дальше, ведь есть у него она, то есть вера в лучшее…

Однажды утром Угоф начал собираться в дорогу. Угоф хотел достать тот цветок, который был бы достоин его возлюбленной. Так как дорога по легендам вела через страшные обрывы и скалы, то он задержался дома ещё на пару минут, бросил взгляд на свою спящую Розу и отправился в долгий путь-дорогу.

Сначала дорога вела ухабами и лёгкий утренний ветерок нёс одинокое перекати-поле от заката до самой горы Магомед. Угоф знал, что пока природа ещё спит, препятствий будет мало, никто не побеспокоит его.

Когда закончились ухабы, начались болотистые тропки, и тут-то Угоф встретил первую опасность. По пути он встретил змею, ту ещё гадюку, с красным-прекрасным нёбом и с кожей цвета болотной тины. Она не хотела уступать и по её ала-рубиновым глазам была видна та страсть, которая присуща только животным. Ей нужна кровь, ей нужна кровь – говорил внутренний голос Угофа. Но Угоф в своей жизни встречал много змей, одна однажды укусила его брата и тот умер, ещё две покусали отца до онемения, но та змея, с которой встретился Угоф, была не из таких.

Змея – соперница Угофа стояла неподвижно уже в течение пяти минут и не спускала глаз с Угофа. Казалось, пара уверенных прыжков и змея сама у него ног. Но что она медлит, о чём думает это существо? Пока солнцепёк изводил соперников, на небе пролетел Коршун – птица-царь в своём роде. Он