Зверолов - Александр Рудазов

Большая часть лесничества находится под землей. Склады, лаборатории, ангар, технические помещения. На поверхности только жилищно-рекреационная зона — два шестиместных и четыре двухместных коттеджа, сауна с бассейном, спортплощадка, беседка-кафетерий. Сверху силовой купол, защищающий от непогоды.

Несмотря на то что станция рассчитана на двадцать сотрудников, реально их здесь и сейчас всего восемь. Четверо — персонал, четверо — ученые. Комендант, интендант, механик, пилот-рейнджер, геолог, зоолог, ботаник и метеоролог.

— Корабль-снабженец последний раз заходил четыре месяца назад, — рассказывала комендант — высокая седая женщина с гордой осанкой. — Привез нам новый флаер, заправку и Дзоффа. — Толстенький ботаник скромно поклонился. — Хотя заправка нам тут и не нужна — местные углеводороды человеку годятся. Можно просто рвать траву.

— Это из травы? — спросил Троост, прихлебывая чай из блюдца.

— Ну уж нет! — хмыкнула комендант. — Синтезированный чай я терпеть не могу! Это, дорогой мой, двадцатилетний юньнаньский пуэр! Высший смак!

Эта женщина, Лис Лезирович, руководила килимским лесничеством со дня его создания — вот уже почти тридцать пять лет. Другие сотрудники периодически менялись, а она жила почти непрерывно. Не так давно ей исполнилось сто восемьдесят, близких людей на Земле не осталось, и она была твердо намерена закончить свои дни на Килиме.

— Я же сначала с мужем тут жила, — поделилась Лезирович. — Он гидрологом был. Десять лет мы здесь вместе провели. А потом он умер — возраст, дорогой мой, что же вы хотите. Завещал похоронить себя в океане.

Судя по скучающим лицам сотрудников, они эту историю слышали уже неоднократно. Троост решил сменить тему и заговорил о том, что его больше всего интересовало — о новооткрытых видах.

— Да-да, конечно, — оживился зоолог — худощавый мужчина лет шестидесяти. — Я вообще-то специалист по многощетинковым червям, но в этом году работал в центральной области материка, так что открыл и несколько крупных видов. Что-то конкретное узнать хотите или так, в общем?

— В общем. Вы кого-нибудь из них ловили?

— Клыкожора ловил, но сразу отпустил. Проглот ужасный — никакой заправки не напасешься. А остальных нет. Будете ловить?

— Конечно. Для того и прилетел.

— Умгум… Ну, жабу вы найдете в больших водоемах, на самом дне. Не особенно распространенный вид, придется поискать. Я вам на карте отмечу, где ее видел. На суше не ищете — она хоть и похожа на земных жаб, но вовсе не амфибия, дышит исключительно водой. Летягу лучше брать ночью — днем поймать и даже просто заметить их сложно, а вот ночью они спят в дуплах, там их голыми руками брать можно. Клыкожор… с ним осторожнее, цапнуть может.

— Охотится на людей? — удивился Троост.

— Специально нет. Но он не видит ни черта и жрет все, что в пасть попадает. Траву — так траву, кору — так кору, насекомых — так насекомых, руку всунешь — так и руку отхватит. По-моему, вообще все может переварить. У Зулейхи сапог сожрал.

Мрачная девушка-пилот вытянула ногу, словно демонстрируя, какой именно сапог сожрал гнусный зверь.

— А вот с кем особенно осторожно — это с волкоглавом, — продолжил зоолог. — Волкоглав — это, я вам скажу, настоящий царь килимской природы. Крупные, хищные и очень агрессивные. Распространены довольно широко, особенно в северной части материка, но животные это ночные, очень скрытные и осторожные, так что открыли мы их только в этом году. В последнее время я за ними наблюдаю — очень интересные создания. Занимательный факт — волкоглав никогда не нападает на спящих. Никогда. Если при встрече с ним лечь и закрыть глаза — не тронет. Честное слово, я на себе проверял.

— В самом деле? И почему же?

— А тут дело в том, что волкоглавы не едят падаль. И если он видит спящую добычу — принимает за мертвую. Его не смущает даже запах — волкоглав больше доверяет глазам.

— Похоже, не очень-то это умные животные.

— Да, соображают они туговато. Но зато охотники великолепные. Быстрые, ловкие, очень чуткие и передвигаются совершенно бесшумно. Так что осторожнее.

Троост вежливо наклонил голову. Он был благодарен за совет, но мог бы сказать, что вряд ли зверолову с его стажем нужно напоминать об осторожности. В конце концов, он ловил животных десятки лет, на десятках планет — и все пока что обходилось благополучно.

Ну хорошо, несколько раз его кусали.

И жалили.

И рвали когтями.

Дважды он чуть не умер от яда.

А однажды его даже проглотили целиком.

Но ведь все же обходилось. Да и современная медицина может вылечить практически что угодно. В считаные часы заживить любую рану, срастить перелом, даже вырастить новую конечность… что, кстати, Троосту один раз пригодилось. Он тогда был еще молодой, неопытный…

На охоту Троост отправился два дня спустя. Он вылетел на среднем флаере, прихватив с собой дрона-охотника номер шесть, модель «Ретривер ZRM-C411». Этот дрон немного отличался от пяти остальных — обладал большим количеством функций, но не умел действовать автономно. Его создавали именно как ассистента зверолова.

Когда Троост шел через лес, дрон парил чуть выше и правее. Цилиндрической формы, он обладал десятью тонкими манипуляторами — четырьмя сверху и шестью снизу. Половина их была снабжена штырьками стоперов, а под днищем мерцало полушарие силового пузыря — этой высокотехнологичной клетки-переноски.

Вокруг охотника и самого Трооста крутилось еще двенадцать шарообразных дронов размером с пчелу — разведчики. Из них шесть постоянно передавали изображение на визор Трооста, моделируя в поле зрения субэкраны.

Когда-то это ужасно напрягало — одновременно следить за шестью картинками, плюс еще седьмая — собственные глаза. Но теперь Троост делал это с легкостью, не упуская ни малейших деталей.

Килимский лес не так уж и отличался от земного. Деревья здесь преобладали низкие, приземистые — последствие более высокой силы тяжести. Кустарника почти не было, а трава стелилась по земле, стараясь прижаться к какому-нибудь стволу, обвиться вокруг него вьюном. Обильно росли мхи, покрывая все пушистым ковром.

Многие ветви были усеяны большими яркими бусинами, выглядящими как спелые ягоды, однако то были не ягоды, а цветы. Именно такую форму избрали для своих органов размножения килимские растения, за что и были названы сферосеменными. Чтобы добираться до пахучего нектара, килимским насекомым пришлось отрастить длиннющие хоботки.

Внимание Трооста привлек один из субэкранов. Он сосредоточил на нем взгляд, и картинка приблизилась, демонстрируя удивительно толстое низенькое деревцо, похожее скорее на огромный пень. Вдоль ствола безвольно свисали ветви, иные из которых оканчивались сочными плодами, напоминающими манго, раскрашенное в зеленую и фиолетовую клетку. Выглядели они необычайно аппетитно.

Маартен Троост просто не смог удержаться. Он всегда был большим гурманом и обожал пробовать что-нибудь новенькое. А если не считать чаепития в лесничестве, последние три недели он питался только едой из биорепликатора.