Трудовые будни Тёмных Властелинов - Алиса Чернышова

Только вот с этим черноволосым была другая история: память Диве настойчиво пыталась что-то показать касаемо него, и, хоть она не помнила подробностей, но этого конкретного мужчину просто не могла бояться.

— Думаю, я вас… немного помню, — сказала она неуверенно. — Но не могу разобраться — очень болит голова…

— Не надо разбираться, — он тепло улыбнулся, но Диве почему-то показалось, что в глубине души ему очень больно. — Не надо. Всё само вернётся, когда регенерация справится. Просто пообещай больше не брать в рот эту пыльцовую дрянь, хорошо?

Это было довольно… странно. Вообще всё вокруг было будто бы ненастоящим, плыло и множилось. Реальным казался только этот мужчина.

— Она мне помогает, — сказала Диве тихо. — Пыльца — это просто лекарство. Я, должно быть, просто по ошибке приняла больше, чем нужно.

— Это не лекарство, — казалось, её слова его ужасно злят. — Она ни от чего не лечит! Понимаешь?

— Да, — тут же согласилась Диве. Она прекрасно знала, что с раздражёнными мужчинами лучше не спорить.

Особенно, если ты находишься в их полной власти.

Он, кажется, понял свою ошибку и тут же попытался скрыть эмоции. Будто он не хотел её пугать.

Странно это всё. Но — можно использовать.

— И, всё же, кто вы? — спросила она тихо, поднимая на него глаза, полные слёз. — Пожалуйста, скажите. Я хочу понять! Мне страшно.

Он словно бы растерялся на миг, но финальное "мне страшно", сказанное крайне уязвимым, много раз проверенным на мужчинах тоном, сделало свою работу: он, помявшись, все же решил ответить.

— Я — твой жених, Эт, — пояснил мужчина мягко. — Мы — пара. Всё будет хорошо! Тебе нечего бояться.

Дивера почувствовала, что захлёбывается. Какой жених? Откуда?! Пара? Что?!

В голове что-то замкнуло. Боль была просто дикой, и она упала на кровать, стиснув виски. Сквозь гул в ушах она слышала шум, гам и обрывки фраз.

— … Я вас предупреждал! Это было условие! Я говорил, чтобы вы не подталкивали её к воспоминаниям…

— …ей было страшно!..

— … зато теперь ей, конечно, намного лучше!..

— … она плакала!..

— …Плакала? Серьёзно?! Да я скоро сам рыдать начну — с такими-то пациентами!..

В этот момент Диве потеряла сознание.

Должно быть, без сознания она пробыла недолго, потому что, когда очнулась, дебаты над её постелью всё ещё продолжались, по всем признакам грозя перерасти в мордобитие.

— А я говорю, вы должны уйти. Сейчас! — басил мужчина с щупальцами на лице. Имени его Диве пока не помнила, но с облегчением осознала: это же менталист! Главный менталист города Чу. За его спиной маячит помощник-фейри, имя его тоже пока не всплывает в памяти, но точно начинается на "и". А сама она, Дивера, давно уже не в доме матушки Готэ. Она — помощник Властелина! И, вспомнив это, она чуть на самом деле не разревелась. От облегчения.

— Я никуда не уйду! — рыкнул Эт. — Она — моя пара! Я имею право быть рядом!

Пара… Диве показалось, что она слышит мелодию из старой маминой шкатулки. Пара! Подавив тошноту, она приказала себе лежать тихо-тихо. Плевать, что больно! Надо вспомнить поскорее!

— Нет, не имеете, — пробасил главный менталист равнодушно. — И мы с Идалу обсудим этот момент подробнее наедине. Он не имел права оставлять вас здесь!

Фейри чуть опустил уши. Точно! Идалу! Юный талант, которого когда-то главный менталист купил на рабском рынке, где мальчишку держали на цепи. Диве помнила, как прониклась этой историей.

— Посмотрел бы я на того, кто мне запретит! — ощерился Эт.

Интересно, он оборотень? Такие клыки…

— Мой помощник хотел, как лучше, — басил меж тем щупальцелицый. — Но нарушил главный завет лекаря: нельзя верить на честное слово эмоционально вовлечённым личностям, то бишь близким пациента. Это — простой пример. Вы попытались успокоить госпожу Диверу, потому что представителю вашего народа, особенно юному, совершенно невыносимо наблюдать за мучением пары. Я не виню вас, что вы пожалели её. Но есть проблема: пациентов, понимаете ли, нужно не жалеть, а лечить. Лечение, в свою очередь, процедура не всегда приятная, она почти всегда подразумевает запреты. И поверьте, придумывают их не для того, чтобы как-нибудь позаковыристей над больным поиздеваться. Вот что мы с вами стали бы делать, если бы она от болевого шока вновь погрузилась в травматический сон? Кого бы вы в этом обвиняли?

— Я не сказал ничего такого, — раздражённо, но уже на тон ниже, отозвался черноволосый. — Не заставлял её вспоминать!

— Вы выдавали сведения, напрямую связанные с последними часами перед отравлением. Мозг попытался добраться до этих воспоминаний — с очевидным и предсказуемым итогом. Вот что произошло!

Менталист так увлёкся, что принялся размахивать щупальцами. Менталист… Шокуо-Ретха! Его зовут Шокуо-Ретха.

— Господин Шокуо-Ретха, — позвала Диве, и тут же закашлялась от боли в горле. Она что, кричала?

Все тут же обернулись к ней.

— Всё в порядке, — сказала она хрипло. — Пусть… он останется. Я так быстрее вспомню.

— В данном случае скорость — не главный показатель, — сухо сказал менталист. — Чем быстрее вы будете вспоминать, тем болезненнее окажется процесс.

— Ничего, — криво улыбнулась Дивера. — Мне кажется, я это некоторым образом заслужила.

— Я не нанимался вам в судьи, палачи и исполнители мазохистических желаний, — отрезал менталист.

— Я останусь, — вклинился Эт. — И буду дальше подпитывать её силой, ускоряя регенерацию. Клянусь больше не провоцировать её память. Могу поклясться Тьмой!

— Ох, давайте без клятв, — вздохнул Шокуо-Ретха. — Пусть будет так: присутствие пары, и впрямь, может быть целебным. Но ответственность за это решение полностью на вашей совести.

На этой ноте менталисты покинули палату. Уже на пороге Шокуо-Ретха обернулся и бросил:

— Господин Эт, буквально на два слова. Потом вернётесь.

"Пара" адресовал Дивере тёплую улыбку, а после выскользнул за дверь.

* * *

Эт чувствовал себя растерянным и беспомощным.

На самом деле, это ощущение посещало его особенно часто с тех пор, как он встретил пару, но в этот раз оно переваливало за все разумные пределы.

Никто из его близких раньше не болел. Во имя Тьмы, они драконы и Властелины! Никому из них даже всерьёз не было больно! Да, им с Ото порой доставалось на тренировках. Да, матушка любила порой жаловаться на мигрени, и это просто значило: она в дурном настроении, и всем стоит быть осторожнее, иначе — сами виноваты. Но это ведь понарошку!

И то, что случилось… какой дракон не попытается успокоить напуганную пару? Да этот инстинкт у них поголовно заложен! Сопротивляться ему можно, но до определённого предела.