Галя будет в понедельник - Иван Андреев

приду домой, лягу в постель и подрочу перед сном. Но очень тяжело признаться, что в ту ночь, когда я разбила губу… я хотела поцеловать его. И именно в ту ночь я разбила губу. Не судьба? Но сейчас же можно сказать в шутку. Почему так тяжело? Ведь так хочется сказать…

СВЕТКА. Вить…

ВИТЯ. М?

СВЕТКА. Я ведь тогда…

ВИТЯ. Нажралась ты тогда как свинья, конечно.

МАША

Трендец, денек! С утра как-то всё понеслось. Сначала на трассу съездила, снимала аварию, олени там до сих пор на летней резине. А под конец рабочего дня менты позвонили, позвали местного Уолтера Уайта снять. Короче, школьный ботаник со своим выпускником на чердаке многоэтажки марихуанну выращивали. Прям лабораторию там развернули, года два работали, никто их не палил. Беру интервью, говорят: «Огурцы выращивали для лабараторной работы по ботанике» «А как же марихуана получилась?» «Где-то в просчетах ошиблись». Так… ну и темнотища в Галином районе… Не знаю даже, дома она или нет… недоступна что-то.

ГОЛОС из ТЕМНОТЫ. Мария Петровна, любезнейшая!

Я чуть не описалась от неожиданности. Вглядываюсь в темноту, а из неё вырисовывается БОМЖ.

БОМЖ. Помните меня? Я Валерьян Альбертович.

Да хоть Фидель Кастро! Чего ему надо-то от меня?..

МАША. Простите, я тороплюсь…

БОМЖ. Так ведь я Валерьян Альбертович, с пятой теплотрассы.

МАША. И?

Господи, я так кончусь! Я оказывается ещё и среди бомжей популярна. Так, спокойно… хорошо, что мой муж паранойик уверен, что меня хотят изнасиловать в каждом переулке, поэтому заставляет носить с собой здоровенный электрошокер.

БОМЖ. Соблаговолила судьба свести нас. Я вам по гроб жизни обязан. Мария Петровна, уж будьте милостивы, не отвернитесь и сейчас.

МАША. Чего вам нужно?

БОМЖ. Дюже холодно нынче…

МАША. И что же? На ночлег напрашиваетесь? Мне вон и самой бы найти…

БОМЖ. Упаси господь, ночлега просить, что вы! У меня вот термос, чайку бы мне. Уж больно холодно, будте милостивы, Мария Петровна, любезнейшая…

МАША. Где же я вам чай возьму?

БОМЖ. Не откажите уж, прошу вас. Знаю я, добрая вы душа. Вы вот возьмите термос, да в кафе попросите кипяточка налить. И чаю. И сахару, если не жаль будет, шесть ложечек.

МАША. Откуда вы знаете, добрая я или нет? Может и не добрая совсем.

БОМЖ. Как же не добрая, Мария Петровна, любезнейшая моя. Вы так и не вспомнили? Прошлой-то зимой вы новости снимали про меня. Жена у меня рожала на теплотрассе. А вы приехали, этих, — из соцслужбы, заставили о нас позаботиться. Если бы не вы, одному богу известно что с нами было бы.

МАША. Ну, припоминаю. И чего вы от меня-то хотите?

БОМЖ. Дык чаю бы. Меня самого-то в кафе никакое не пускают, а уж больно холодно на улице.

Трендец! Я с вас кончусь, ей богу. Послать бы его на все четыре, да что-то уж и правда холодно… Минус 20, наверное. Я и сама чайку бы горячего сейчас выпила. И уже бы теплее стало. В принципе-то, не жалко ж чая. А человека, если так подумать, вполне себе жалко. Ладно, понеслась.

МАША. Я к подруге иду, вот этот подъезд. Давайте свой термос, ждите в подъезде. Что же от вас так пахнет-то…

БОМЖ. Пахнет, любезнейшая, сильно пахнет. Спаси вас бог, дай вам здоровье, господь всемогущий…

МАША. Не причитайте, прошу вас.

ВИТЯ

Фильм кончился, ждём, типа, сцену после титров. Хорошо сидим. Как раньше. Типа, знаешь, и не было никогда этой взрослой жизни. В смысле, бракованной. Ну, брачной. В браке, короче. Не, я в смысле не то, чтобы мне не нравится в браке, всё ништяк вообще, Галю я очень люблю…

СВЕТКА. Давненько мы с тобой на рыбалку не ходили.

ВИТЬКА. Да ну, что с тобой рыбачить, ты так и не научилась.

СВЕТКА. Я так-то больше тебя всегда ловила.

ВИТЬКА. Да что ты там ловила? Мелочь для бездомных кошек.

СВЕТКА. Ой, вспомнила, как мы с тобой рыбу на прутьях жарили. Без соли, без приправ, а так вкусно было.

ВИТЬКА. Это в походе что ль?

СВЕТКА. Ну…

Мы тогда в поход вдвоем гоняли. Я хотел развеется… ну, в смысле… на первом курсе было дело. Родителей тогда…ну… не стало, короче… я, понятно, переживал, хотел, типа, знаешь, исчезнуть… Блин, как тебе сказать… ну, не умереть, а исчезнуть, типа, знаешь, не было меня никогда. Плохо было мне. А Светка повезла меня в поход, на берег горного озера, короче. Три дня она меня лечила от этой боли… ну, в смысле «лечила»… короче, ты понял. Рыбачили с лодки там, короче. По горам скакали… нашли, слышь, птенца совы. Из дупла выпал… прикольный такой… мы его назад в дупло засунули. Потом в этом холодном озере плескались… Потом у костра я это… обнял Светку очень крепко и тихо-тихо, чтобы она ничего не поняла…ну… короче, заплакал… А она, понятно, знала, что я поплыл… ну, в смысле… Она всё понимала. Она меня всегда понимала. У меня ведь среди пацанов таких дружбанов нет, как Светка. Светка — она братан мой.

СВЕТКА. Чо залип?

ВИТЬКА. Красивые у тебя пальцы, Светка.

СВЕТКА. Ну, охренеть теперь. Только пальцы?

Тогда…в походе, в смысле, она ковырялась палкой в костре, а я смотрел на её руки и думал, какие же они, блин, красивые. Тонкие, такие, знаешь…изящные, типа. Ну, в смысле, пальцы. Она, такая, палкой ковыряет, как художник кистью пишет. Смотрел я на Светку и офигевал… Когда же она успела стать такой красивой? Это я у костра тогда так… Но мы с ней в этом смысле никогда, нет.

СВЕТКА. О чём думаешь?

ВИТЬКА. М? Не знай, вспомнилось там…

СВЕТКА. У меня бутылка вина есть с собой. Давай? Можно ещё что-нибудь заценить.

Светка и сейчас красивая. Сидит передо мной в маечке с титьками, в шортиках таких… а я смотрю на её красивые руки. Только на руки и смотрю. Нет, ну может где-то там и пронеслась мысль, не знаю… ну, в смысле, мысль, может, и была, но я подумал: «У меня же Галя…» Родная моя, думаю, ну почему же тебя сейчас рядом нет… Вина? Нет, нет, не нужно сегодня пить.

ВИТЬКА. Может, завтра вина выпьем?

СВЕТКА. Устал?

ВИТЬКА. Да, в постель бы щас… ну, в смысле… мне.

СВЕТА

Фильм закончился. Цветы политы. Витя покормлен. Вино даже открывать не стали, Витя