Ее секрет - Наташа Лестер

– Нисколько, – решительно отрезал он. – Помяни мое слово, он еще попросит тебя выйти за него замуж. Но ты должна ответить «нет». Не вздумай застрять здесь. Как только война закончится, я придумаю, как вернуть тебя в Лондон, вот увидишь.

– Я тебя не оставлю одного, даже не надейся.

В окно, прерывая их, вплыл колокольный звон.

– Сегодня же не воскресенье, – сказала Лео.

Подбежав к окну, она распахнула его, не обращая внимания на хлынувший внутрь холодный воздух.

А колокола все продолжали звонить, и люди запрудили улицу. Поначалу звуки, которые они издавали, показались Лео незнакомыми, и только потом она сообразила – люди смеялись.

– Что случилось? – окликнула она мистера Бэнкса, который стоял на ступеньках своей адвокатской конторы, располагавшейся по соседству, и лучился широкой улыбкой.

– Война закончилась! – прокричал он в ответ.

Лео подскочила к отцу и с такой силой сжала его в объятиях, что он закашлялся.

– Все кончилось! – вскричала она.

Отец хлопнул в ладоши и рассмеялся.

– Ну, не стой же столбом, – сказал он. – Беги и веселись!

Лео вытащила носовой платок и утерла слезы, выступившие у отца на глазах.

– Я люблю тебя, – сказала она.

А потом она сбежала по ступенькам и выскочила на улицу, надеясь отыскать Джоан и пуститься с нею в пляс. Но уйти далеко ей не удалось, потому что на каждом шагу она натыкалась на солдат, которые хотели взять ее за руки, чтобы закружить на месте или подбросить в воздух. Один из них даже попытался поцеловать ее, и она не стала противиться, потому что сегодня наступил такой день, когда правила приличия перестали что-либо значить.

– Спасибо! – крикнул он и улыбнулся, прежде чем бежать дальше.

В то утро город, казалось, сошел с ума: магазины и лавки лишились продавцов, коровы остались недоенными, а завтраки – несъеденными. В церкви было не протолкнуться от людей, возносящих благодарность Господу, владелец гостиницы «Кучевое облако» раздавал кружки пенного пива всем, кто, пританцовывая, пробегал мимо, полисмены игнорировали столь вопиющее нарушение правил, и даже деревья, казалось, присоединились ко всеобщему веселью, роняя листья, словно благословение, на золотисто-рыжие волосы Лео и головы всех деревенских жителей, собравшихся на импровизированный праздник на главной улице.

Лео мелкими глоточками потягивала пиво, от души наслаждаясь атмосферой нежданного праздника, когда кто-то похлопал ее по плечу.

– Мисс, моей маме нужно лекарство от кашля.

Слова эти стали для нее холодным душем: Лео вдруг сообразила, что так и не видела Джоан и что во всеобщем веселье принимают участие очень немногие медсестры. А вот солдаты, напротив, в городе встречались во множестве и на каждом шагу. Следовательно, вспышка инфлюэнцы не могла быть слишком уж серьезной. Тем не менее ее охватили дурные предчувствия, а эйфорию как рукой сняло.

– Уже иду, – сказала она парнишке, стоявшему перед ней.

Когда она развернулась, чтобы идти в аптеку, начал накрапывать дождь. Юбка ее сразу намокла, а подол отяжелел, пропитавшись водой и грязью. Придя в аптеку, она дала мальчишке лекарство от кашля для его матери, расспросив его насчет симптомов, и озабоченно нахмурилась, когда он рассказал ей о лихорадке, кашле и головной боли. После того как он ушел, она бегом поднялась наверх, чтобы повидать отца, который по-прежнему сидел за столом в той же самой позе, в какой она оставила его.

– К нам пришла эпидемия испанского гриппа, – без долгих предисловий заявила она. – Ты должен остаться дома. Я не переживу, если ты заболеешь.

– Не будь гусыней, – ласково сказал отец. – Я пребываю в полном здравии. Но, пожалуй, сейчас мне лучше прилечь на минутку, пока эта чашка чая не согреет мои суставы.

Оставив отца в уюте и покое его собственной комнаты, Лео вернулась в аптеку. В этот день покупатели шли к ней сплошным потоком, хотя и не слишком полноводным. Большинство жаловались на кашель и лихорадку, но ведь на дворе стояла осень. Она закрыла лавку в шесть, приготовила отцу на ужин яйца с гренками и отправилась спать, но уже в пять часов утра ее разбудил громкий стук в дверь. Страх заставил ее одеться с необычайной поспешностью, поскольку она знала, что только чрезвычайные обстоятельства могли вынудить кого-либо обратиться за помощью в столь ранний час.

– Что там такое? – донесся голос отца из его комнаты.

– Всего лишь какой-то клиент, у которого наверняка неправильно идут часы. – Она постаралась, чтобы голос ее прозвучал беззаботно, словно встать на рассвете – сущий пустяк для нее, не стоящий беспокойства.

Но покупатель оказался не один; их было много. На их лицах отражались растерянность и недоумение; как же так, они только что одолели одного безжалостного противника – войну – лишь для того, чтобы на порог их дома ступил другой, не менее жестокий. Всем им нужно было то, чего Лео дать им не могла, – исцеление. Чудо. Путь, ведущий прочь из ада, в который превратился этот мир.

За короткий промежуток времени со вчерашнего дня до сегодняшнего инфлюэнца протянула свою костлявую руку и схватила за горло столько людей, сколько уместилось в ее ладони, и уже не собиралась их отпускать.

Весь этот долгий-долгий день Лео сбивалась с ног, судорожно смешивая все новые и новые мази от кашля. Она раздала все муслиновые маски, которые у нее еще оставались, причем не взяла за них ни пенни. Самым ужасным испытанием для нее стал тот миг, когда в аптеку вбежала жена булочника. Окинув Лео диким взглядом, та закричала, что кожа на теле ее мужа приобрела багровый оттенок. Лео знала, что это конец: у бедняги начался цианоз, бывший страшным симптомом именно этой разновидности гриппа. И поделать она уже ничего не могла.

– Мужайтесь, – прошептала Лео, обнимая ее.

Но потом пришло известие о том, что Альберт – тот самый Альберт, который в своей жизни и мухи не обидел, – тоже пал жертвой болезни.

После этого Лео постаралась отогнать от себя все посторонние мысли. Она сосредоточилась на помощи тем, кому могла помочь сама, советуя всем тщательно мыть руки, содержать в чистоте постельное белье и носовые платки и не выходить на улицу без острой необходимости. Хотя уже к обеду пойти было некуда. Бóльшая часть лавок и магазинов закрылись. Церковь закрылась тоже. Как и синематограф «Пэлас Синема». И гостиница «Кучевое облако». Празднование окончательного перемирия было отменено. Вместо этого их деревня с населением в пять сотен душ, и без того пострадавшая от войны, начала хоронить новых мертвецов, и скоро умерших тут станет больше, чем живых.

Но вот сгустились сумерки, и она поспешила наверх, к отцу. Лео ожидала застать его за столом с чашкой чая, но квартира была погружена в темноту. Неужели он уже лег в постель?

И тут ее слуха достиг какой-то звук. Частый сухой кашель. Господи милосердный! Лео распахнула дверь в его комнату.