Восхождение тени - Тэд Уильямс

Джино улыбнулся и погладил бородку.

— Возможно, вы их услышите, но это решать королю Энандеру, моему господину, принцесса Бриони. Он встретится с вами позднее.

Титулы их шли в таком порядке не случайно: этим Джино напомнил ей, что первенство принадлежало королю Сиана — и оставалось бы за ним, даже находись принцесса в своей стране, от которой она, увы, вне всяких сомнений, была сейчас далеко.

Лорд Джино неторопливо поднялся — с грацией, какой могли бы позавидовать многие женщины:

— Пойдёмте, я провожу вас к комедиантам.

“Отец, Кендрик, Баррик… Все покинули меня… — Бриони отчаянно пыталась сдержать внезапную слезу, так и стремившуюся скатиться с нижнего века. — Шасо, а теперь и Давет…” Все оставили её: многие мертвы, а может быть — и все они. Принцесса постаралась успокоиться, пока не заметил сианский придворный. “А теперь я должна сказать “Прощайте!” и труппе Мейквелла”, - оно было странным, это ощущение одиночества. Прежде оно всегда казалось ей чем-то временным, чем-то, что необходимо пережить, переждать, пока всё не образуется — и теперь впервые Бриони осознала, что это чувство, быть может, вовсе не временное, и что ей придется научиться жить с ним: гордой и бесстрастной, как статуя, твёрдой, как камень, но пустой внутри. Совершенно, абсолютно пустой…

Джино провёл её через всю резиденцию, затем — сквозь обширные сады Бродхолла — в тихий коридор, проложенный вдоль замковой стены изнутри крепости — столь огромной, что она могла бы вместить весь Южный Предел — и город, и цитадель. И здесь не было ни одной знакомой души, никого, кому можно было бы довериться…

“Союзники. Мне нужны союзники в этой чужой стране”.

Актёры из Южного Предела сидели на скамье в комнате без окон под присмотром нескольких стражников. Лица почти у всех были испуганными, и появление Бриони, одетой в богатое платье, присланное ей Джино, — в которой теперь комедианты признали своего монарха, — ничуть их не успокоило. Эстир Мейквелл, чьи последние слова, обращённые к Бриони, были сердитыми и нелюбезными, даже побледнела и вжала голову в плечи, будто ожидая удара. Из всех актёров на скамье лишь юный Фейвал не выказывал страха. Он оглядел Бриони с головы до ног.

— Гляди-ка, во что они тебя нарядили, — одобрительно воскликнул он. — Но выпрямись-ка, дева, и носи это так, как должно!

Бриони невольно улыбнулась:

— Кажется, я утратила сноровку.

Распутник Невин Хьюни тоже разглядывал её, сдвинув в изумлении брови.

— Клянусь богами, они не соврали! Подумать только, если б я чуть постарался, мог бы посадить на свой корень принцессу!

Эстир Мейквелл охнула. Её брат, Педдер, свалился со скамьи, а два стражника опустили алебарды на случай, если это окажется зачином какого-нибудь восстания черни.

— Благая Зория, спаси нас! — просипела Эстир, уставившись на грозные лезвия. — Хьюни, идиот, ты всех нас приведёшь на плаху!

Хоть Бриони и было трудно удержаться от улыбки, но она чувствовала, что не может позволить себе излишней фамильярности перед солдатами и Джино.

— Будьте уверены: если я сочту это за оскорбление, только Хьюни придётся отвечать за свой неуправляемый язык, — она сурово взглянула на драматурга. — И раз уж мне пришлось бы предъявлять ему обвинения за каждую мелочь, то мне следовало бы начать с того момента, как он назвал меня и моего брата “двойней щенков, заделанных Глупостью суке Привилегии”. Или, быть может, с момента, когда он отозвался о моем отце как о “никчёмной игрушке короля Лудиса Дракавы”. Мне кажется, любое из высказываний заслуживает палаческого топора.

Невин Хьюни застонал — чуточку слишком громко, чтобы это послужило свидетельством искреннего раскаяния: то ли оттого, что он был почти бесстрашен, то ли годы пьянства притупили его разум.

— Видите? — патетично воззвал он к соратникам. — Вот они, плоды юности и трезвенности! Память её устрашающе остра. О, что за проклятие — невозможность забыть ни единого слова глупости! Ваше высочество, как мне жаль вас!

— Ох, закрой рот, Хьюни, — прервала его Бриони. — Я не собираюсь призывать тебя к ответу за то, что ты наговорил, когда не знал, кто я, но ты и вполовину не так очарователен и умён, как сам полагаешь.

— Благодарю вас, ваше высочество, — сочинитель и актёр изобразил лёгкий поклон, — за такую оценку, потому как, учитывая, как высоко я себя ценю, она оставляет мне внушительную долю очарования.

Бриони только головой покачала. Она повернулась к Довану, добродушному великану, к которому относилась с особенной нежностью.

— На самом деле я пришла лишь попрощаться. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы вызволить Финна поскорее.

— Так это всё взаправду? — растерянно спросил он. — Ты и правда… как они там сказали? Госпожа? Её высочество?

— Боюсь, что так. Я не хотела лгать вам, но опасалась за свою жизнь. Я никогда не забуду твою доброту, — Бриони повернулась к остальным и даже нашла в себе силы улыбнуться Эстир. — Вашу доброту. Да, и даже мастера Невина, хотя в его случае и щедро сдобренную распутством и бесконечной любовью к звучанию собственного голоса.

— Хех, — Педдер Мейквелл снова уселся на скамью, теперь явно чувствуя себя лучше. — Она снова тебя сделала, Хьюни!

— Да и пускай, — легко отмахнулся драматург. — Всё, что угодно, для властительницы всего Южного предела, объявившей, что я наполовину самый обаятельный мужчина в мире.

— Но я не властвую над всем Южным пределом, — Бриони оглянулась на Эразмиуса Джино, который наблюдал за спектаклем с вежливой улыбкой театрала, только прошлым вечером побывавшего на куда лучшем представлении. — И вот почему вы не должны туда возвращаться — пока не должны.

Она повернулась к сианскому аристократу:

— Новости о том, что я здесь, достигнут Южного предела, не так ли?

Тот в ответ пожал плечами.

— Мы не станем держать это в секрете — у нас нет войны с вашим государством, принцесса. В действительности, нам сообщили, что Толли только защищает трон от вашего отца… и, предположительно, от вас.

— Это ложь! Он пытался убить меня!

Джино развёл руками.

— Я уверен, что вы правы, принцесса Бриони. Но это всё… довольно сложно…

— Видите? — девушка вновь повернулась к актёрам. — Вот поэтому вы и должны оставаться здесь, в Тессисе, по крайней мере до тех пор, пока я не буду точнее знать, что делать. Играйте свои пьесы. Но, боюсь, вам придётся поискать новую актрису на роль Зории, — она вновь улыбнулась. — Уверена, найти кого-нибудь получше меня не составит труда…

— Правду сказать, я всегда считал, что ты вполне вписывалась в роль, — сказал Фейвал. — Не настолько, конечно, чтобы все позабыли обо мне — спасибо Зосиму и всем другим богам — но выходило недурно.

— Он прав, — согласился Дован Бёрч. — Ты могла бы стать отличной актрисой однажды, если бы немного поработала над собой.