Истинная на его голову - Любовь Белых

Лишь оказавшись за дверью комнаты в которой меня разместили, я позволила себе обессилено упасть на кровать, выпятив до отказа набитый живот. Поела, так поела. Итан предупредил, что встает он рано и в семь уже завтракает. Я конечно покивала, но только сейчас поняла, что скорее всего опять просплю. Ни будильника в комнате, ни телефона у меня не было.

Приняв изумительную ванную, в частности душ, чтобы кое-как сберечь повязку, со всевозможными женскими радостями, которых тут было неимоверное количество, я, вооружившись книгой, улеглась на кровать. "Идиот" не шёл, голова была забита тревожными мыслями, предположениями и пережитым днем.

Да простит меня Федор Михалыч, но с книгой в руках я уснула, едва осилив пару страниц.

Сонно лупая по сторонам незнакомой комнаты, я медленно переваривала где же я нахожусь, пока события вчерашнего дня не замелькали яркими картинками. За большим окном открывался чудесный вид на озеро с пирсом и чарующим рассветом. Вздохнув я пошаркала ногами в больничных тапочках в ванную, чтобы почистить зубы и привести себя в порядок. Память услужливо воспроизвела вчерашний день.

Закончив с утренними процедурами я вернулась и застала в комнате Алевтину. Женщина стояла у моей кровати с чаем и добродушной улыбкой на лице. Заприметила я еще и корзиночку с мини-бисквитами. Мысль о том, что мне кто-то прислуживает, выбивала из колеи. Я шумно выдохнула только сейчас осознав, что пока я спала вчера днем кто-то заходил в комнату и унес разнос после моего чаепития.

— Доброе утро, Клэри. Как спалось? — защебетала женщина, цепким взглядом оглядев комнату. Я заметила, что и постель, с которой я минут десять назад встала, уже была заправлена.

— Спасибо, хорошо… — неловко пожав плечами, я стушевалась.

— Завтрак через час, а я пока решила тебе хоть чай принести, чтобы ты не голодала.

— Я и не голодала.

— Бисквиты просто великолепны. Итан ночью даже не удержался, чтобы не сбегать за ними пару раз на кухню. — мимолетная улыбка коснулась моих губ, стоило представить этого мужчину лопающего ночами сладкое. — Так что ты кушай, кушай. А если еще что нужно, говори. Платьишко вчерашнее… — подметила она мой вчерашний наряд. — Тебе нужна помощь, чтобы переодеться?

— Нет, спасибо. — я присела на край кровати, не решаясь попросить женщину покинуть комнату.

— Ладно, я побегу. Там Костя, это повар наш, с утра зашивается. Подсоблю немного.

— А… А можно с вами? — решительно вскинулась я. Сидеть час в одиночестве мне что-то не хотелось.

— Куда? — не поняла меня нахмурившаяся женщина. — На кухню?

— Ну да. Я не помешаю, честно, просто посижу с вами, может тоже смогу быть полезной и помогу чем.

— Ой, деточка, отдыхай, набирайся сил…

— Ну, пожалуйста. — скатилась я до упрашиваний. — Мне тут очень одиноко.

Алевтина держала оборону минуты три, прежде чем подхватить разнос и попросить меня следовать за ней.

Кухня была шикарной. Сваленные по столам и полкам продукты, не скрывали гладкой поверхности красного дерева. Обустроенная по последнему слову техники она поражала изобилием различных приспособлений и кухонной утвари. Колдовавший у плиты паренек в белом, как мне показалось, халате, усиленно что-то помешивал в сияющей кастрюльке, когда мы только вошли.

— Алевтина, наконец-то… Картошки начисти, пожалуйста… Ничего не успеваю, ничего… — приятный голос, моляще воззвав к горничной с просьбой о помощи, прежде чем он повернулся. — Оба-на… А это, что за ципа? — кивок в мою сторону с интригующей улыбкой на губах был настолько бесцеремонным, как и его речь.

Я что прозрачная?

— Костя! — раскрасневшаяся женщина поставила на стол разнос моим чаем и осуждающе взглянула на поваренка.

Да, именно так, уважение и сочувствие, которое я испытывала к нему вчера испарилось без следа. Да и, молодой он слишком. Лет 20,не больше. — Это Кларисса, Костя! И она отлично говорит по-русски.

— Ебушки-воробушки… — выпалил парень, вытаращив на меня глаза. — Простите, я думал вы гораздо младше… Это было чудовищной ошибкой, которая больше не повторится. Извините еще раз, пожалуйста.

Мне не нравилось, что передо мной откровенно лебезили больше, чем его предыдущая манера общения. Я нахмурилась и принялась за чай, раздумывая, как бы завязать разговор.

— Клэри, деточка, а еще есть творожная запеканка, хочешь? — Алевтина все еще ощущала стыд за слова Кости и спешила как-то сгладить эту ситуацию.

— Спасибо, достаточно бисквитов. — я решила не упоминать, что мне было бы достаточно и чая. — Спасибо, кстати, Костя, вчерашний ужин был… впечатляющим. Впрочем, как и эти бисквиты. — один я уже успела оценить, едва не зажмурившись от удовольствия.

— Это моя работа, но я рад, что вам понравилось. — парень попытался улыбнуться, но улыбка вышла нервной. — И еще, я был бы рад, если бы вы озвучили мне свои предпочтения. В еде. Столько всего готовить… Поймите правильно, я не жалуюсь, просто штат еще не набран. Мы с Алевтиной разрываемся по всем фронтам.

Бисквит застрял где-то поперек горла. Я поспешила сделать глоток чая и прокашляться.

— На всю эту домину вас только двое?

Они переглянулись.

— Да. Мы только позавчера приехали.

— Давайте сюда картошку. — решительно встав, я направилась к женщине, застывшей с ножом в руке. — А картофелечистки нет?

— Есть. Мне ножом как-то привычнее… — растерянно пробормотала она.

— Так давайте. А вы идите… по своим другим делам. Мы с Костей займемся… Чем мы займемся? Что это вообще будет? — обратилась я к такому же растерянному, как и Алевтина, парню.

— Пюре… А… Вы умеете чистить картошку?

— Думаю, да! — я кивнула, предполагая, что не зря же мне мозг выдал информацию о картофелечистке.

Путем недолгих пререканий, мне вновь пришлось надавить на жалость этой женщины, чтобы она меня подпустила к овощам. Костя вручил мне сразу три картофелечистки, и я приноровилась, выбрала более удобную для себя, благодарно кивнув.

— Можно вопрос?

— Спрашивай. — разрешила я.

— Вы…

— Давай на ты? — предложила я, и заметив сомневающийся взгляд парня решительно добавила:

— Я настаиваю.

— А ты в каких отношениях с Итаном: в родственных или… Я думал его племяннице лет десять…

— Это плохой вопрос, Костя. — я горько усмехнулась. Что я могу ответить этому парню, если сама не знаю, как меня им представил Итан. Рассказать, что Итан мне никто, по факту. Благодетель, который взял надо мной шефство, после аварии, в которой я потеряла память? Я не могла. Это даже в моей голове казалось странным. А видеть на лицах окружающих меня жалость мне не хотелось. — Можешь задать другой.