Перст судьбы. Лирин - Алина Углицкая

Маленькое окно, прикрытое ситцевой занавеской, справа от него – деревянная кровать изножьем к двери, слева – сундук для белья. Выцветший коврик под ногами, выщербленный пол. Но стены покрыты свежей побелкой, а белье на кровати чистое, почти новое, вкусно пахнущее лавандой. Видимо, лэр заплатил полновесной монетой за эти удобства.

Перед глазами, как наяву, встал его образ. Суровое лицо, перечеркнутое морщинами, орлиный профиль. Такому не стоит перечить.

Взгляд девушки упал на кровать.

Лэр приказал ждать его голой, лежа в постели?

Лирин поежилась, опуская ресницы. По спине побежали мурашки. Что-то этот приказ не вызвал энтузиазма, скорее, желание убежать.

– Обживаешься? – за спиной прозвучал насмешливый мужской голос. – Почему до сих пор в одежде? Я что приказал?

Девушка испуганно оглянулась. Лэр стоял в дверном проеме, небрежно прислонившись плечом к косяку и наблюдая за ней. Их глаза на секунду встретились и Лирин, вспыхнув, тут же отвела взгляд.

– Поторопись. Я ждать не люблю.

Оттолкнувшись от косяка, мужчина переступил порог и захлопнул за собой дверь. А потом, ничуть не стесняясь присутствия девушки, начал стаскивать с себя грязную одежду и бросать ее прямо на пол.

Раздевшись донага, он спокойно потянулся, давая рассмотреть свое загорелое жилистое тело с мягкой порослью волос на груди, спускавшейся темным ручейком до самого паха.

Лирин боялась даже смотреть в его сторону. Щеки девушки пылали от залившего их румянца, от стыда и стеснения подкосились колени. Захотелось закрыть глаза, вжаться в стену, наивно надеясь, что старый кирпич расступится и укроет ее за собой.

Но стена оставалась все такой же шершавой, холодной и расступаться не собиралась.

– Ну, раз ты не торопишься согреть мою постель, значит, будешь меня мыть, – усмехнулся мужчина и сел в ванну, выплеснув на дощатый пол немного воды. – Кстати, можешь обращаться ко мне лэр Дарвейн. Чего встала? Бери мочалку, иди сюда. И сними, ради Эрга, эти тряпки с себя!

– С-снять? – глаза девушки распахнулись, на лице появилось выражение ужаса. – Простите, лэр, но…

Он нетерпеливо перебил ее, не давая договорить:

– Ты же не полезешь в воду в одежде? Раздевайся. Или хочешь, чтобы я помог тебе? – он предвкушающе ухмыльнулся, скользнув многозначительным взглядом по ее фигуре, скрытой под балахоном. – Ну же, не противься. Вот увидишь, тебе понравится.

Сглотнув, девушка опустила голову и медленно приблизилась к улыбающемуся мужчине с обреченной покорностью. Дрожащими пальцами развязала узел на груди и скинула шаль. Затем потянула за шнурок, стягивавший горловину, и начала медленно стаскивать с плеч рубашку. С каждым обнажавшимся сантиметром кремовой кожи в глазах ее временного хозяина все сильнее разгорался темный огонь. Огонь, в котором желание граничило с похотью.

Когда из-под грубой ткани показалась девичья грудь, лэр подался вперед, впиваясь голодным взглядом в нежную плоть.

– Подойди, – произнес он низким вибрирующим голосом.

Этот голос подействовал на девушку, как гипноз. Почти не осознавая собственных действий, Лирин шагнула вплотную к ванне и тут же ощутила, как сильные мужские руки обвиваются вокруг ее талии железным кольцом. Еще мгновение – и вот она уже сидит в воде поверх своего господина, а ее одежда грязной кучей валяется на полу.

Несколько мгновений Дарвейн пристально вглядывался в лицо рабыни, изучая заалевшие скулы, нежный абрис щеки, стыдливо опущенные ресницы. Она была безумно хороша, и это не могла скрыть даже грязь, размазанная по ее щекам. Он взял ее рукой за подбородок, жестко сжал его и силой заставил девушку раскрыть рот. Зубы у невольницы оказались в довольно приличном состоянии. Наверное, их просто портить было нечем, или хозяин таверны следил за здоровьем своих рабынь, все-таки именно они приносили ему основной доход.

– Неплохо, – констатировал Дарвейн, поглаживая большим пальцем пухлые губы, – в твоем положении не все могут похвастаться красивой улыбкой. Рабыня с хорошими зубами ценится очень высоко. Почему твой хозяин до сих пор не взял тебя?

– Не знаю… – прошептала девушка, мечтая потерять сознание и не чувствовать, как под обнаженными ягодицами отвердевает и увеличивается мужской член.

– Не дрожи так. Страх заводит меня, а я не хочу приступать к десерту, не испробовав основное блюдо.

Усмехнувшись, Дарвейн схватил ее руку, вложил в нее намыленную мочалку и начал водить по своей груди, внимательно наблюдая за реакцией девушки. Она не поднимала взгляд, как и положено хорошей рабыне, и не сопротивлялась, позволяя мужчине управлять ее руками.

Держа рабыню за запястья и пристально наблюдая за выражением ее лица, он вел ее ладони по своей коже круговыми движениями, заставляя девушку невольно касаться мягких завитков его волос и будто случайно задевать пальцами горошины сосков. Его член удобно расположился между ее ягодиц, отзываясь острым наслаждением на каждое движение девушки. И Дарвейну стоило больших усилий не направить его в манящую влажную глубину, чтобы проверить, так ли она невинна, как говорил трактирщик.

Лирин заелозила попкой, ища удобное положение. И мужчина вздрогнул всем телом, цедя ругательство сквозь стиснутые зубы. Испугавшись, что сделала ему больно, девушка замерла. В месте соприкосновения их тел она ощутила странную дрожь, которая начала разливаться внизу живота горячей истомой. Дыхание сбилось. Боясь шевельнуться, Лирин облизала кончиком языка пересохшие губы и рвано выдохнула.

– Прекрасно, – прошептал мужчина, ловя ее взгляд.

Не скрывая усмешки, Дарвейн повел плененные руки рабыни по твердым кубикам своего пресса. Все ниже и ниже, туда, где низ его живота покрывали жесткие завитки темных волос, на которых блестели капельки воды и белели хлопья мыльной пены. Достигнув места соединения их тел, он остановился и произнес:

– Ну что, не так уж и страшно? Дальше – сама.

Ссадив с себя рабыню, которая тут же послушно опустилась на колени, лэр поднялся во весь рост так, что его вздыбленный член оказался на уровне ее лица.

– Помой его, – приказал он голосом, не терпящим возражений.

Сглотнув и отведя в сторону взгляд, Лирин коснулась его мочалкой.

– Нет, – остановил ее мужчина, – руками. И смотри на него, не опускай глаза.

Когда тонкие пальчики девушки робко коснулись горячей плоти, Дарвейн резко вдохнул и зашипел сквозь зубы. Он слишком долго был в походе, слишком долго не имел женщины. Тянущая боль в паху, появившаяся еще вечером, когда он впервые увидел полуобнаженную девушку, склонившуюся над корытом, теперь усиливалась с каждым прикосновением робких пальчиков. Она казалась невыносимой, тело требовало разрядки, но ему не хотелось кончить так, не отведав нежного девственного тела.

Запустив руку рабыне в волосы, Дарвейн резко дернул, силой заставляя ту поднять голову.