Я забыла все на свете - Маэль Ферпье

На тыльную строну моей кисти падает красная капля. Кровь. Моя кровь.

Шмыгаю носом, утираясь ладонью, не сводя взгляд с обидчика. Он дорого заплатит за это!

– Кимирарсук налангуилап! – лает матрос в бейсболке, тыча в меня пальцем. – Раожиут кина ангажур багак.

Я глотаю кровавые сопли, вытираю о джинсы ладони и встаю, несмотря на дрожь в коленках. Закидываю за спину рюкзак – показываю, что им нечего на него зариться.

– Мое! – говорю я, сильно гнусавя.

Ни за что не покажу этим скотам свою слабость. По сравнению с ними я, конечно, пушинка, ну и ладно. У меня есть ощущение, что я уже попадала в ситуации вроде этой. Что, если в прошлой жизни я была драчуньей? Во всяком случае, от вкуса крови во рту я не пала духом. Уже неплохо.

Внезапно распахивается дверь, и мы втроем вздрагиваем от неожиданности. Перед нами – рассерженный колдун.

– Вот же пакостники! Как не стыдно! – Он грозит обоим матросам пальцем, как детям, широкие рукава придают его жестам внушительность.

– Сурусик! Китурнгак, алартибокук… – бормочет тот, на ком моя бейсболка.

– Нипангерокут! Мне все равно, кто первый начал. Немедленно сними эту шапчонку, ты в ней смешон.

Матрос со сконфуженным видом повинуется. По крайней мере у меня пропали сомнения, кто на этой посудине главный.

– Илитсик, атии суливок! Марш на палубу! Что-нибудь смажьте и смотайте, дел навалом. Найдите себе занятие, а не то я сам вам его найду. Атии!

Немногочисленная команда баржи торопится с глаз долой. Колдун подбирает бейсболку, выроненную матросом, поворачивается и надевает ее мне на голову, пристально глядя на меня.

Я так же внимательно изучаю его.

Он успел переодеться. Теперь на нем шаровары и черная туника с поясом, на шее – золотое ожерелье с зелеными камнями. Индийский раджа, да и только. Черные непокрытые волосы красиво обрамляют лицо. Темно-зеленые, как изумруды, глаза смотрят на меня не мигая.

Секунд за десять он, кажется, принимает решение.

– Иди за мной. Займешься чем-нибудь полезным, хватит бездельничать.

Он подходит к своей стойке и толкает левый угол. Оказывается, там дверца на петлях. Очутившись по другую сторону, ловлю себя на странном ощущении: это все равно что проникнуть в запретную зону.

Мы проходим вдоль стены и оказываемся в просторном помещении. Здесь куда интереснее, чем в приемной.

– Это моя мастерская, – сообщает Эликс.

То, что я вижу, уже больше соответствует моему представлению о берлоге волшебника. В глубине – ступеньки наверх, к двери. Справа от нас – аккуратный письменный стол, на нем возвышается перегонный куб с желтой жидкостью. Полки вдоль двух других стен заставлены склянками и пробирками – дорого бы я дала, чтобы узнать, что в них! На полу оплетенные бутыли, в которых – что я вижу? – копошатся черные насекомые, какие именно, не понять. В мастерской полумрак, а подойти ближе страшно.

Колдун берет меня за плечо и подталкивает к столешнице. Под ней стоят три железные клетки. В одной сидит грязная белая собачонка, в другой свернулся клубком полосатый кот, из третьей глядит во все глаза обезьяна капуцин. Троица какая-то невеселая, смахивает на ждущих приговора заключенных.

– Займешься зверьем, – обращается ко мне колдун. – Твоя задача – кормить и прибирать. Глаз с них не спускай, понял? Нельзя, чтобы кто-то издох во время плавания.

Я указываю вглубь зала.

– Что там?

– Моя спальня. Даже не пытайся. На двери волшебное заклинание, оно тебя не пропустит.

Теперь я замечаю на темной древесине зеленые письмена. Разобрать их невозможно.

– Как понять это заклинание?

– Брось, языка ты не знаешь. Здесь говорится: «Эта дверь никогда не откроется ни перед кем, кроме ее господина, это выгравировано на дереве и неизменно до скончания времен».

– Раз мне этого не прочесть, на меня оно не подействует.

Колдун закатывает глаза, потом насмешливо смотрит на меня.

– Попробуй, если не веришь.

Я делаю шаг к двери, полная решимости ее открыть. Подняться по ступенькам не составляет труда, взяться за щеколду – тоже. Но при попытке надавить на дверную ручку мои пальцы пронзает разряд тока, и я испуганно отдергиваю руку. Ничего себе! Я всей тяжестью налегаю на ручку – и кажется, будто руки парализовало.

– Как же это получается? – недоумеваю я.

Колдун играючи распахивает дверь, подтверждая свою правоту.

– Письмена здесь не для того, чтобы их читали, это колдовское заклинание. Азы магии!

– Что, если я их зачеркну или вообще спалю дверь?

Эликс не соизволил ответить, он просто кивает, мол, все предусмотрено.

– Что, если?..

– Арирсуп гунаи! – перебивает он меня, сердито насупившись.

Опять гортанный язык матросов! Но в исполнении колдуна он звучит выразительнее. Работяги выговаривают слова грубо, а у него выходит даже мелодично.

– Хватит вопросов! – переводит он мне свой окрик. – Не люблю чересчур любопытных мальчишек. Ты должен не только заботиться о выживании этих трех существ. Будешь ежедневно мыть полы и раз в неделю начищать деревяшки.

– Все полы?!

– Пойдем отсюда, – бросает он, не обращая внимания на мое неудовольствие. – Я покажу, где ты сможешь хранить свои вещи.

Мы возвращаемся из мастерской в кабинет со стойкой. Я вижу три двери: на лестницу, в коридор и наружу. Интересно, откуда я это знаю?

– Вон там, – объясняет Эликс, указывая на правую дверь, – душ и туалет. Не забывай о чистоте. Хватит с меня вонищи, источаемой братьями-догронами. Не допущу, чтобы мой мальчишка тоже испускал миазмы.

– Драконами?

– Сказано, догронами. Они – гибриды, среднее между великаном-людоедом огром и драконом. – Он делает жест, показывающий, что у него нет времени. – Если тебе интересно, вернемся к этому позже.

Эликс открывает вторую дверь, за ней – чулан, полный пыльных пакетов.

– Поройся, поищи на чем можно поспать. – Колдун делает неопределенный жест. – В общем, устраивайся сам.

Приглядевшись, убеждаюсь, что помещение, которое я сперва приняла за чулан, на самом деле крохотная комнатушка. Под кучей коробок и мешков прячется кушетка со свернутым в рулон матрасом.

– Хозяйничай, меня ждет работа.

Эликс удаляется неторопливым шагом. Я слышу, как хлопает дверца стойки, потом – дверь мастерской. Осталась одна в загроможденной конуре. Бросив у двери рюкзак, я кладу на него куртку и кепку и с облегчением захожу в ванную.

Собираюсь умыться, но застываю, увидев чужое отражение в зеркале. Я приподнимаю бровь, незнакомка в зеркале делает то же самое. В чью это оболочку я угодила? Тщательно себя разглядываю, засучиваю рукава – вдруг наткнусь на какой-нибудь шрам с историей? Но нет, я ничего не нахожу и остаюсь с неприятным чувством, что родилась всего несколько часов назад. Прилипнув к зеркалу, я различаю на бледно-розовой коже россыпи веснушек. Особенно их много на носу и на щеках. Глаза у меня голубые-голубые, брови светло-каштановые. Уши как-то слишком оттопырены, нос курносый, ну да ладно, сойдет и такой. Но до чего короткие волосы! Угораздило же меня так обкорнаться! Впрочем, именно мальчишеская стрижка меня и спасла. Лучше не гадать, как все обернулось бы, пойми Эликс, что перед ним девчонка.