Сыщики. Король воров - Максим Дубровин

Сам Рик тоже не смог пролить свет на свое появление на «Марии Селесте». Держался он на удивление спокойно, но, как выяснилось, забыл почти все, что должен знать шестилетний ребенок. Он не знал, как и когда появился на корабле, не знал, кто его родители, откуда он родом, и не помнил свою фамилию. Он не помнил также, что произошло с капитаном и командой. При этом прекрасно понимал английский и на нем же давал свои скупые ответы.

Морхауз списал потерю памяти на пережитый шок. Прекратив расспросы, капитан «Деи Грации» задумался. Чем дольше он размышлял о мальчишке, тем большей проблемой тот представлялся.

Наконец, капитан принял решение.

— Мистер Дево, мы не знаем, что случилось с командой бригантины. Боюсь, эта загадка может оказаться не по зубам и чиновникам ее величества. А найденный вами ребенок еще более усложняет дело. Расследование трагедии может затянуться на неопределенный срок, а до тех пор, пока оно не завершится, премии нам не видать. На это могут уйти годы. Так что я вижу только один выход… — Морхауз взглянул на молчащего Рика, а потом посмотрел прямо в глаза помощнику: — Никакого ребенка вы на «Марии Селесте» не находили.

Оливер Дево в ужасе уставился на капитана.

— Мы что же… избавимся от него?

Теперь настала очередь Морхауза удивляться.

— Вы спятили?! Откуда эти кровожадные мысли? Мы просто не скажем о нем в Гибралтаре и тайно доставим в Англию. А там уже попробуем разыскать его родных… Ты же хочешь найти маму и папу, сынок? — обратился он к мальчику.

Рик кивнул и всхлипнул. При упоминании о родителях в его глазах появились слезы, и только теперь капитан обратил внимание на странное обстоятельство — глаза у мальчишки были разного цвета. Один зеленый, а другой — голубой.

— Вот и отлично! Мы обязательно их разыщем. Уж ты поверь! Не будь я Дэвид Рид Морхауз! Я все что угодно найду, дай только срок. Однажды я потерял собственные очки и проискал их целый час. А нашел, знаешь, где? На собственном лбу! Можешь себе это представить?! — Капитан расхохотался, схватившись за живот.

Впрочем, веселье его длилось недолго. Он вытер проступившие слезы и сказал:

— Правда, я их опять куда-то задевал, ну да ничего, разыщем. Ну что, по рукам?

Мальчик слез с табурета, приблизился к капитану и серьезно, по-взрослому, протянул правую руку. Морхауз опешил. Он взял ладошку в свою грубую ладонь и несильно сжал ее. А в следующий миг произошло странное. Мальчик что-то крепко стиснул в левом кулачке и закрыл глаза. Морхауз почувствовал, что Рик задрожал. Длилось это недолго, буквально несколько секунд. Затем найденыш открыл глаза, освободил руку из ладони капитана и подошел к огромному сундуку в углу каюты. Несколько секунд он пытался вслепую нашарить что-то в узкой щели между задней стенкой сундука и переборкой. Наконец, запустив руку по самое плечо, он нащупал то, что искал, и достал находку на свет божий. Изумлению Морхауза не было предела — в руке у мальчишки были его очки. Он ошарашенно посмотрел на Дево, потом снова на мальчишку.

— Как ты это сделал?

— Не знаю, — ответил мальчик. — Вы попросили найти ваши очки, мистер, вот я и нашел.

Глаза его вернули свой прежний цвет. Капитан уже не был уверен, менялся ли он на самом деле.

— А что там у тебя в кулаке?

Рик спрятал руку за спину и помотал головой.

— Это мое! — только и ответил он.

— Давай сюда, я просто посмотрю.

— Нет! — выкрикнул мальчик и метнулся к двери.

Но сбежать он не успел. Не вставая со стула, Морхауз наклонился и ловко схватил его за ногу. Рик с плачем грохнулся на пол, но кулачка не разжал. Капитан подтянул ребенка к себе и, не обращая внимания на сопротивление и отчаянные укусы, вырвал у него из руки маленькую вещицу.

Это оказалась миниатюрная, меньше трех дюймов, металлическая фигурка птицы. Морхаузу пришлось надеть свежеобретенные очки, чтобы разглядеть ее получше. Птица была хищная, с маленьким загнутым клювом, крылья аккуратно сложены, головка слегка повернута вправо. Несмотря на мелкие размеры, статуэтка была выполнена с величайшим мастерством и ювелирным вниманием к деталям — при желании можно было разглядеть каждый коготок. Птица пристальным, не птичьим взглядом словно бы куда-то всматривалась, что-то искала.

— Гляди-ка, какая красота! — воскликнул Морхауз, вытянув птицу на ладони перед собой. — Кажется, это сокол, мистер Дево?

Мальчишка попытался схватить свое добро, но капитан ловко отдернул руку и передал предмет помощнику. Дево, выросший на ферме, внимательно рассмотрел фигурку.

— Да, это сокол, вероятнее всего — пустельга.

— Это моя пустельга! — выкрикнул мальчик. — Отдайте!

— Не шуми, — прикрикнул Морхауз. — Мы ведь тебя спасли? А за это награда полагается, а то тебе удачи не будет. Так что, брат, извини — морской закон.

Похоже, Рику плевать было на удачу и морские законы. Он хотел получить назад свою пустельгу, поэтому разревелся еще пуще. Капитан скривился.

— Мистер Дево, сведите пассажира на камбуз. Пускай кок его как следует накормит… и даст маленько грогу. Надо мальчугану выспаться, а то совсем расклеился.

Дево поднялся и двинулся было к двери, но капитан остановил его.

— Оливер, — он называл помощника по имени, только когда хотел подчеркнуть важность своих слов, — это может оказаться весьма прибыльным дельцем. И важно, чтобы никто из команды не проговорился на дознании по поводу ребенка. Иначе не видать нам премии в ближайшие годы. Ни деньгами, ни угрозами мы не сможем гарантировать их молчание. Тут надо придумать что-то такое… надежное.

И Оливер Дево, обычно не отличавшийся ни быстротой мышления, ни чрезмерной инициативностью, на сей раз нашелся как никогда быстро.

— Капитан, за команду можете не волноваться. Эту проблему я беру на себя.

— Отлично, а я займусь бортовым журналом.

* * *

2 апреля 1873 года, Лондон

По скользким от утреннего тумана булыжникам Блэкфрайрс-роуд шел, легко опираясь на массивную трость с позолоченным набалдашником, богато одетый господин. Вид джентльмен имел внушительный и уверенный, борода его была тщательно расчесана, а новый цилиндр блестел черной шелковой лентой. Тяжелый взгляд, который господин изредка бросал по сторонам, изучая номера домов, выдавал в нем человека, привыкшего не просто отдавать приказы, но и рассчитывать на их выполнение. Внимательный наблюдатель по походке вразвалочку смог бы без труда угадать в солидном господине моряка, но, конечно, не пьянчужку матроса и даже не ворчуна боцмана, а самого настоящего капитана.

Джентльмен вел за руку мальчика. Ребенок был одет бедно и, в отличие от господина, не слишком опрятно. Было очевидно, что любящие руки матери давным-давно не касались его нечесаных светлых волос. Без сомнения, мальчик не был сыном богатого господина, ибо никакой приличный джентльмен не позволит своему отпрыску появиться на людях в столь неподобающем виде.