Пороки - Евгения Савченко

— А эти люди? — Я кивком указала на входную дверь.

— Такие же, как и я. У них, правда, свои причины возвращаться сюда снова и снова, и, быть может, не так часто, как я…

— Хорошо, ладно, — из слов Тода я ничего не поняла, но узнать мне хотелось вовсе не о том: — Кто такой Юлий?

Слова Тода прозвучали странно:

— Он — нечто необычное. Не то сектант, не то настоящий колдун… Ты бы видела, какое волшебство он нам показывал! Он много говорит, во всем этом очень легко запутаться. Пожалуй, из всех его понимает только Сатира. И занимает рядом с ним вполне обоснованное место.

Что? Чтобы один парень в адрес другого говорил подобное?! Уважение здесь не причем, он ему почти поклонялся. А поклонение… Что же нужно сделать, чтобы заставить людей так относиться к себе…

На мгновение показалось: я схожу с ума. Я увидела, как по узкому тротуару возле дороги, освещённой холодным светом ночных фонарей, идет Юлий. Идет, укутавшись в свой чёрный френч, а его длинные волосы разметались по плечам, делая силуэт ещё более похожим на безликую тень. Черные глаза на бескровном лице смотрятся издали, словно два острых вытянутых треугольника.

Мне стало холодно.

— Пойдем, нужно предупредить всех, что Серый Кардинал появится через минуту, — Тод тоже заметил его.

А в доме уже началось необыкновенное действо: пришедшие танцевали на барабанах какой-то дикий танец племенных индейцев. А может быть, африканцев. Голые ступни стучали о поверхность барабанов, производя восхитительный магический ритм беспорядочного движения. Музыки не было. Лишь этот стук, смех Сатиры и приглушенные голоса, вопрошающие, скорее всего, о самом сокровенном.

К нам сквозь толпу прошла девушка в великолепном темно-фиолетовом длинном платье. Прошла свободно, поскольку толпа расступалась перед ней, словно Сатира была хозяйкой этого дома. Сатира вела себя как настоящая Богиня. И выглядела соответствующе. Светлые локоны её пышных волос рассыпались по плечам, где были умело нарисованы распускающиеся белые лилии. Снова платье без бретелек на корсете, только на этот раз шнуровка располагалась на спине. Поверх атласной фиолетовой ткани корсет был покрыт крупной черной сеткой, а свободные воланы стелились вниз, до самого пола. В шнуровку корсета были вплетены широкие белые ленты.

Зрение начинало меня обманывать. Темное платье Сатиры подчеркивало её безупречно белую кожу. И в то же время цветы, нарисованные белым косметическим карандашом, должны были подчеркивать контраст между её кожей и истинным белым цветом… Словно она говорила всем: «Я не ангел, но так к этому близка…».

— Тод, где Юлий, он ещё не вернулся? — Тон её голоса выдавал легкое волнение.

— Он будет через пару минут, — Тод с усилием отвёл от нее глаза — очевидно, пялиться на девушку Серого Кардинала было «нехорошо». — Мы видели его на улице.

Она кивнула, намереваясь снова уйти сквозь толпу.

— Сатира, — окликнул ее Тод, — кажется, он не в лучшем настроении.

Безмолвно наблюдая за их разговором, я увидела, как на лбу Сатиры в ответ на предупреждение Тода настороженно собрались две горизонтальные складочки. Но вот скрипнула входная дверь, и складочки плавно разгладились.

Сатира ещё раз кивнула Тоду и, мягко улыбнувшись, поплыла к вошедшему.

Взгляд Юлия был острым и холодным. Все почувствовали приход Серого Кардинала. Движение в один миг замерло; люди ждали, пока он что-нибудь скажет, что-нибудь сделает, что-нибудь позволит… Даже дым бамбуковых палочек, казалось, остановил свое течение по комнате. Юлий и правда значил для присутствующих нечто большее, чем просто хозяин этого дома. Нечто высшее, подобное божеству. И они жадно пожирали взглядами его усталость и холод, прятавшийся в локонах чёрных волос. Они ждали волшебства, магии, их глаза молили об этом: «Дай нам огня, дай воздуха…».

А божество лишь небрежно положило руку на плечи Сатире и раздраженно проговорило:

— Веселитесь, не нужно тишины.

Возня, разговоры, стук барабанов, запах лаванды и корицы вернулись вновь. Словно кто-то нажимал на кнопку «пауза» и теперь снова включил яркий, одурманивающий фильм.

Серый Кардинал прошептал Сатире несколько слов, но среди общего шума я не разобрала их. Он увел блондинку за узкую дверцу, располагавшуюся возле входа в Песочную Комнату.

Тод затащил меня в толпу — наверное, специально подальше от той двери. И мы танцевали, как и все вокруг, смеялись и болтали, как и все вокруг, дышали общим воздухом Комнаты Там-Тамов, смешанным с завораживающим дымом тлеющих благовоний. Мы делали то же самое, что и все вокруг нас.

— Почему здесь так много народу? — Я задала вопрос спонтанно, на самом деле мне было всё равно.

— А как, ты думаешь, называют это место? — Тод хитро ответил вопросом на вопрос, и я, не раздумывая, сдалась:

— Не знаю. Как?

— Дом, Где Никогда Не Запирается Дверь.

— Мне кажется, — я перестала танцевать, делая вид, что устала. — Мне кажется, что вы слишком много вкладываете в название. Вещи такие, какие они есть. Всего лишь вещи.

— Да, но название очень подходит к этому месту, не правда ли? Серый Кардинал никогда не запирает входную дверь. — Тод тоже остановился, внимательно смотря на меня.

— А почему вы его так называете? Почему именно «Серый Кардинал»?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Все его так называют. Раз называют, наверное, на это есть причина.

— Я устала, хочу немного отдохнуть, — мне хотелось пойти следом за Юлием и Сатирой, но Тод внезапно схватил меня за локоть:

— Послушай, тебе не следует соваться к Юлию. Сатира долго думать не станет…

— Спасибо за предупреждение, — я вывернулась из его цепких ладоней. — Но кто сказал тебе, что я собираюсь влезать в их взаимоотношения?.. Да и потом, ты же сам говорил об этом, — я потянулась и прошептала ему на ухо: — Я же сплю со своей подругой.

Тод рассмеялся:

— Это вовсе не означает, что беспокоиться не о чем.

Проскользнув за дверцу, за которой скрылись Сатира и Юлий, я оказалась в длинном коридоре. Пол был уложен старой исцарапанной кафельной плиткой, а по сторонам коридор разветвлялся на многочисленные комнаты. Кое-где не было дверей, везде лежала пыль, с потолка свисали одинокие паутинки. Эта часть развалин совсем не изменилась с тех пор, как мы с Никки бывали здесь год назад.

Шелест ткани, отзвуки пошлой возни и всхлипы доносились из комнаты в конце коридора. Дверь там отсутствовала, и я тихонечко остановилась у входного проема, осознав, какую глупость сделала, придя сюда.

Черный френч был небрежно брошен на стопку книг, сваленных на пыльном столе. Сатира сидела на подоконнике, ногами обнимая Юлия, который сжимал её бедра, откинув длинные воланы темно-фиолетовой ткани. С трудом отрывая его руки от себя, она всё же стянула с Серого Кардинала рубашку.