Смерть в зеркалах - Ксения Еленец

пол, и разогнулась, отряхивая руки. Улыбка застыла на лице искажённой маской.

Потому что в закреплённых над умывальниками зеркалах отражалась стоящая в открытых дверях кабинки женщина из Сашиных кошмаров.

Ничего сообразить она не успела. Ноги сами потащили прочь, наплевав на бредущих по коридорам удивлённых коллег, на накрытый в кабинете стол и разгар рабочего дня. Не дожидаясь лифта, Саша вылетела на лестницу и понеслась, перепрыгивая несколько ступеней сразу.

В голове было пусто. Сердце грохотало в ушах и с такой силой долбило по рёбрам, словно пыталась вырваться наружу.

Браслет верещал тревожным ультразвуком, твердя о шкалящем пульсе.

Улица дохнула в лицо прохладой и Саша, наконец, остановилась.

Ноги пронесли её практически через весь городок «ЗАСЛОНа». До ворот оставались считанные метры, но Саша развернулась и двинулась вглубь территории. Под ногами похрустывал гравий. За забором гудел ветер. В небе кружил одинокий дрон системы охраны правопорядка.

Гравийная тропинка вывела к небольшому озерцу. По сути это был пожарный котлован, но заботливые руки работниц окружили водоём растительностью, из которой прижились только хлипкие на вид кустики. Озеро щетинилось редкими пучками колючей низкорослой зелени и выглядело практически мило.

В кустах мелодично пискнуло. Саша подняла брови, глядя как из зарослей выплывает чистильщик. Неуклюжий шар с огромной зубастой пастью фильтра заметил человека и подгрёб поближе, словно в ожидании подачки.

На уточку робот не походил от слова совсем, но Саша не смогла подавить порыв, подняла с земли ветку, с громким щелчком разломила её на части и бросила чистильщику под самый механический нос. Робот недовольно загудел и мигнул жёлтой предупредительной лампой. Браслет отреагировал сообщением. "Хулиганство!".

Саша улыбнулась. Ругающаяся уточка слегка утихомирила поднявшуюся в груди бурю.

Саша присела на корточки, подпёрла ладонями щёки и наблюдала, как мерцающий гневными жёлтыми индикаторами робот собирает разнесённые по водной глади обломки ветки.

— Ты что делаешь?

Вопрос был настолько неожиданным, что Саша ответила прежде, чем успела понять, с кем разговаривает:

— Уточек кормлю.

Задрав голову Саша успела увидеть, как брови Зимина ползут вверх.

Поднявшись на ноги и тщательно поправив перекрутившуюся юбку, Саша замерла, глядя на спокойную, практически чёрную воду.

Небо так и затягивал плотный полог смога, тянущий туманные щупальца к земле. Кусты трепетали под порывами ветра. Двоящийся солнечный шар с трудом пробивался через дымные тучи. Уточка догрызала последний кусок палки, слишком большой для её механического рта. За спиной нерешительно сопел, переминаясь с ноги на ногу Зимин. Ситуация была нелепой, но отчего-то вызывала острое чувство дежавю.

Как будто кучу лет назад Саша точно так же стояла на пустынном берегу водоёма, глядела на копошащихся в пруду уток и прощалась. С чахлой растительностью, с тощими пугливыми птицами, с кружащим в воздухе песком. Она стояла и смотрела, а стекла ненавистных очков плыли перед глазами. Может быть, запачканные небрежными прикосновениями. Может от подступивших слёз. Ощущение было настолько чётким, что Саша потянулась к лицу в поиске несуществующих очков.

— Александра, — позвал позабытый Зимин и Саша дёрнулась, поскользнулась и едва не сверзилась в манящую чёрную глубину.

Коллега цепко сжал её локоть, удерживая на месте. На пруд он не смотрел, так старательно отворачивая голову, что Саша вспомнила, отчего бежала всего несколько минут назад. Утихомиренная паника вновь всколыхнулась, оседая на корне языка горечью. Зимин смотрел прямо в душу своими блеклыми серыми глазами и, казалось, читал её как книгу.

— Почему вы не на работе? — спросила Саша, чтобы хоть чем-то заполнить гнетущую паузу.

— Ты ведь рисуешь? — совершенно невпопад спросил Зимин и, не дожидаясь, пока Саша переварит его реплику добавил. — А я пишу. Стихи, песни, рассказы. Писал когда-то в прошлой жизни. А сейчас даже прикоснуться к текстовому редактору не могу.

Опешившая от таких откровений Саша осторожно дёрнулась, пытаясь освободиться от чужой хватки и забегала глазами по сторонам, силясь придумать как уйти от этого странного разговора.

— Замечала, никто вокруг не пишет. Не поёт, не декламирует, не рисует. Они так погружены в строительство своего маленького серого мирка, что забыли про всё нематериальное, — Зимин смотрел перед собой пустым взглядом и кривовато улыбался. Саше стало совершенно не по себе. Она пришла к окончательному выводу, что Зимин рехнулся, но как ей следует поступить не понимала.

— Так зябко, — дрогнувшим голосом произнесла Саша, совершенно натурально ёжась. Патрульный дрон, как назло, завернул за административное здание и скрылся из виду. Саша осталась наедине с неадекватным мужчиной, до сих пор преувеличенно цепко держащим её за локоть. А под ногами простирался полный воды котлован.

Почему-то в голову полезла дурацкая мысль, что психолог погибла очень уж не вовремя — когда у одного из сотрудников поехала крыша. Причинно-следственные связи в этом утверждении упорно пытались поменяться местами.

Саша практически осела на ослабевших ногах, явственно чувствуя, как чужие ладони сжимаются вокруг шеи, когда Зимин неожиданно потянул её в сторону выхода:

— У станции есть кофейный ларёк. Согреешься.

Саша могла много что возразить. Что в разгаре рабочий день, что кофе в той точке отвратителен, что Зимин не та компания, с которой ей хотелось бы сбегать с работы. Но она промолчала, чувствуя лишь всеобъемлющее облегчение от того, что не стала кормом для ворчливой механической уточки из рукотворного прудика.

Часть 3

До кофейни они так и не дошли. Опьяневшая от облегчения Саша путалась в ногах и здорово тормозила процесс побега с работы, поэтому у ворот они увязли в стихийно появившемся заторе.

Сначала Саша подумала, об очередной поломке турникета на пропускном пункте, но переговаривающиеся вполголоса люди не проходили на очередь. Они стояли чуть поодаль, у забора, и внимательно разглядывали что-то, Саше с её ракурса невидимое.

Зимин недовольно заворчал, когда она, движимая любопытством, направилась к кучкующимся коллегам, но покорно плёлся следом. Саша, страх у которой в окружении множества людей притупился, протиснулась в первые ряды и озадаченно нахмурилась.

На заборе ядовито-жёлтой краской были выведены корявые нетвёрдые буквы. Рука неведомого писаря была неловкой, привычной, скорее, к набору текста на клавиатуре, зато язык оказался острым и злым.

"Уходите туда, откуда вылезли".

Ниже красовалась приписка, сделанная другой, уже чуть более уверенной рукой.

"Посмотри в зеркало…".

Чувствовалось, что мысль второго автора оборвали на полуслове, но написанного хватило, чтобы у Саши закружилась голова. Перед глазами поплыли чёрные пятна. Прозвучавший над ухом голос Зимина был сдавленным и хриплым:

— Мило.

— У нас камеры по всему периметру, вандала вычислят в два счёта, — буркнул стоящий рядом с Сашей мужчина в спецовке охранника.

Зимин взял Сашу пол локоток и утянул в