Циничный, бесстыжий, влюбленный - Виктория Волкова

Доктора слушали и обижались.

А потом приехала бывшая жена. Обдала запахом селективного парфюма, потерлась сиськами о широкую грудь Грандилевского и, закурив на балконе сигарету, печально протянула:

— Я звонила Анне Васильевне. Она трубку не берет. Заехала лично. Так все заперто наглухо. Соседи говорят, будто она с каким-то мужиком сошлась и укатила на моря…

— Чушь какая-то, — скривился Гранд. — Что ты несешь, Майя?

А потом и сам понял, что мама нигде не появлялась, и с тех самых морей так и не вернулась. Пришлось, превозмогая боль, из Мадрида тащиться в Москву и подключать знакомых следаков. Но и с их помощью удалось определить только местоположение маминого телефона. И вот тут пасьянс сошелся. Последним местом, откуда выходила на связь Анна Васильевна Грандилевская, оказалась безымянная гостиница в приморском поселке, записанная на имя некой Алисы Георгиевны Захаровой.

Припомнив ноги в коротеньких шортиках и высокую грудь Алисы, Гранд раздраженно хмыкнул, чем заслужил недовольный взгляд официанта, раскладывающего на столе приборы.

— Вы один, или кто-то еще подойдет? — вкрадчиво поинтересовался невысокий пузатый человек, постоянно вытирающий пот со лба.

— Я сам, — рыкнул Пит и холодно бросил. — Где мой заказ?

— Сейчас-сейчас, — подобострастно заверил его официант и тут же приволок кофе.

— Вроде, кофе в конце подают, нет? — пробурчал Грандилевский.

— А вы не указали, — прошамкал мужичок и побежал навстречу двум красоткам в шляпах и с пляжными сумками.

А Гранд шумно хлебнул из маленькой чашки и снова воззрился на море.

Естественно, ему удалось потянуть за тонкую ниточку, ведущую к матери.

«Где она и с кем? — бились в голове вопросы. — Если за пару недель я ее не найду, придется обращаться в полицию. И тогда точно поднимется шум. Слетятся журналисты всех мастей, специально обученные люди начнут донимать вопросами».

«Мать вашу за ногу, — вздохнул про себя Гранд и снова вернулся к размышлениям. Алиса Георгиевна Захарова в девичестве носила фамилию Меркулова и, какое совпадение, приходилась родной дочерью некоему Жоре-Медведю, несколько лет назад проходившему по делу об убийстве отца Пита. Медведя тогда оправдали. Железобетонное алиби. Когда застрелили Андрея Грандилевского, он трахался в отеле с какой-то бабой. Она и персонал дали показания. Но что-то не складывалось воедино, не хватало какой-то мелкой детали, и Питу тогда показалось, что Жора-Медведь купил с потрохами и ментов, и прислугу отеля и чудесным образом вышел сухим из воды.

«Нужно запросить дело, — подумалось ему невзначай, — и снова разобраться в причинах. Кроме Медведя, никому отец не мешал. Да и то, какие-то старые разборки, уходившие корнями в девяностые! Отец с матерью к тому времени уже развелись, и папа тусовался с какой-то молодой стервой на год старше Ритки. Ляна, твою мать! Она нашла отца и вызвала полицию. А полицейские уже сами оповестили родственников».

Пит вспомнил, как звонил матери, как отпаивал Ритку успокоительными средствами, а потом в морге опознавал знакомое тело.

«Врагу не пожелаешь, — пробурчал он про себя и тут же ощутил ту же горечь во рту, как и в тот момент, когда выдавливал три злосчастных слова «Да, это он». И вот теперь Медведь снова показался на горизонте. Опосредованно, конечно. Но гребанная медвежья морда снова замаячила где-то за кулисами. Пит вспомнил, как впервые узнав о Меркулове и его дочке, затрясся от бешенства. И даже сейчас не находил себе места.

«Ептиль, мама, — в который раз пробурчал он про себя. — Какого гребаного лешего тебя понесло в стан врагов? Что ты знала или чем угрожала? Почему не позвала на помощь меня? — мысленно простонал он, только сейчас вспомнив, что на Риткином дне рождения мать завела разговор о предполагаемом убийце отца, но сам Гранд и Маргарита резко пресекли эту тему. Пятнадцать лет прошло, а до сих пор мороз по коже.

«Неужели девяностые еще не закончились?» — мысленно содрогнулся Пит. Без всякого аппетита он вместил в себя суховатый шашлык, заел его салатом из стекших овощей и отправился к себе в номер, надеясь после отдыха начать поиски.

Примостившись за столиком у окна, Алиса лениво наблюдала, как бывший муж проводит собрание с персоналом гостиницы. Все свои, близкие и родные за несколько лет совместной работы. Алиска перевела взгляд на соседский сад, где на невысоких ветвистых деревьях поспевали персики. И тут же вспомнила, что именно из косточки такого маленького, но сочного плода отец вырастил целое дерево.

— Я вас надолго не задержу, — хмыкнул Стас, обведя взглядом персонал. — Тут рассусоливать нечего. Пока у нас в гостинице проживает любитель попинать мячик, рот советую держать на замке. А кто пренебрежет моим советом, — развел он руками, — тот лишится работы. Я — человек злопамятный, — поморщился он, и каждый из присутствующих понял, что коли Захаров обидится, работу в поселке можно не искать. Никто со Стасом не пожелает ссориться. — Это понятно? — улыбнулся Захаров.

— Да, да, — закивали тетеньки, любуясь красивым загорелым мужиком.

— Не подведите меня, — пророкотал он, поднимаясь со стула и выставляя на обозрение кубики пресса. — Я Алисе Георгиевне пообещал…

«Ка-а-анечна-а-а, — протянула она про себя. — Опять Алиса крайняя. Хотя… — поморщилась она. — В данном случае так и есть».

— Байк мне дай на вечер, — попросил на крыльце, куда она вышла вслед за ним.

— Обойдешься, — отмахнулась Алиса. — Мне он самой нужен.

— Поедешь куда? — настороженно осведомился он.

— На пасеку смотаюсь и обратно, — пробурчала она. — Мама в Ватсапе целый список накатала.

— Я могу завезти, — предложил он. — Или прокатимся вместе, Алис? — проворковал на ухо Захаров и, огладив шею, провел пальцем по щеке. — Я скучаю, Алиска…

— Стас, — прошипела она, борясь с собой. Такому, как Захаров, вряд ли можно отказать. Вон, все девицы на пляже штабелями ложатся. — Вали к своим цыпочкам, — отрезала она.

— Ну, какие цыпочки? — тяжело вздохнул он. — У меня никого нет. Я скоро заделаюсь этим… долбанным монахом.

— Ты?! Монахом? — расхохоталась она и тут же оказалась в его объятиях.

— Алиска, — прошептал Захаров, нежно прижимая жену к себе. — Давай сойдемся, девочка… Хорошо же было вместе, а?

— Хорошо, — передернула она плечами. — Но ты тогда решил, что можешь найти вариант получше…

— Дурак был, — легко и весело пропел Стас. — Ну, прости.

— Да я не держу на тебя зла, — улыбнулась она. — Только не могу себя заставить…

— Разлюбила? Так и скажи…

Алиса замялась, и Захаров понял, что еще теплится искорка в душе жены. А значит, не все потеряно…

— Поедем вместе на пасеку, — снова предложил он, касаясь ее щеки, а потом ключицы. — Я тебе тропку на Аквамариновый пляж покажу. Помнишь, мы туда на лодке и плавали и вернулись оттуда с Никитосом?