Если любишь - Анна Делайл

Ее дорожная сумка была уже распакована, все вещи вынуты, и девочка в нерешительности остановилась посреди комнаты, не зная, что делать дальше.

– Мисс, ее светлость приказали мне вас выкупать; ванны здесь нет, так что придется нам спуститься вниз – на первом этаже есть свободная комната с ванной. Только сначала я принесу вам поесть, вы, наверное, проголодались?

– Проголодалась.

– А чего бы вы желали поесть? – предупредительно спросила Верити.

– Сама не знаю. – Табита растерянно посмотрела на служанку. – А что мне можно?

– Все, что пожелаете, – рассмеялась Верити. – На то есть прислуга на кухне; вам нужно только распорядиться.

Табита подумала и сказала:

– Мне хочется поджаренных тостов с маслом и еще пирожных, ну, тех, маленьких, которые я ела в гостиной.

– Сейчас принесу вам еду, а потом искупаю. Вы пока посидите здесь. Я быстро.

Оставшись одна, Табита принялась более внимательно обследовать свою комнату. Открыла все ящики в туалетном столике и обнаружила, что все ее вещи аккуратно разложены. Затем подошла к окну, чтобы посмотреть на расстилавшиеся снаружи угодья. Окно было для нее слишком высоко, и ей пришлось пододвинуть маленький столик и влезть на него, но ничего, кроме тьмы кромешной, она не увидела. Разочарованная, Табита слезла со столика и уселась на кровать в ожидании служанки. В комнате становилось все холоднее, и девочка уже начала думать, что про нее забыли, но служанка вернулась и поставила на столик поднос с ужином.

Пока Табита управлялась с едой, Верити прохаживалась по комнате, болтая о том о сем. Увидев, что тарелка пуста, девушка улыбнулась.

– А теперь спустимся вниз, принимать ванну.

Вскоре Табита уже сидела в ванне, полной благодатной горячей воды, а Верити, закатав рукава, терла ее мочалкой.

– Знаете, мисс, то, что случилось с вашими папочкой и мамочкой, просто ужасно, – проговорила служанка. – Мы тут, как узнали про это, все испереживались, честное слово. Меня здесь тогда еще не было. А остальные помнят, каким хорошим и добрым был ваш папочка, никто про него дурного слова никогда не сказал. А матушка ваша была настоящей красавицей. Говорят, что вы на нее как две капли воды похожи.

Табита подняла на Верити полные грусти глаза.

– Правда? – прошептала девочка.

– Ну, я матушку вашу ни разу не видела, а Латтерсби, наш привратник, говорит, вы вылитая она.

Тут Верити, к своему ужасу, увидела, что по щекам девочки заструились слезы.

– Мисс! Бога ради, мисс! Я не хотела вас расстраивать, бедная малютка! Давайте-ка лучше вытремся и вернемся к вам в комнату. – Завернув девочку в банную простыню, Верити отнесла ее наверх, усадила на постель, надела ей шерстяную ночную рубашку и уложила спать, вручив любимую куклу и подоткнув со всех сторон одеяло.

– Все уладится, мисс, вот увидите. Время лечит, вы снова будете улыбаться.

Сжав руку девочки, служанка задула свечу и на цыпочках направилась к двери. Верити Поттер до слез было жалко сиротку. Ей хотелось посидеть рядом с Табитой, дождаться, когда та заснет, но у нее было много дел, и хозяйке не понравится, если она тут задержится. Девушка вышла из комнаты, прикрыв поплотнее дверь, и заспешила по коридору.

Табита ворочалась в постели и никак не могла уснуть. На нее волной нахлынуло одиночество, и она принялась горько плакать при мысли о том, что обречена теперь жить в этом холодном и враждебном мире, с кузиной и кузеном, которые сразу не понравились, а во взгляде Ричарда она заметила даже ненависть. Свернувшись калачиком, Табита прижала к груди любимую куклу и не заметила, как погрузилась в спасительный сон.

Даже для середины июля солнце было слишком жарким, и окрестности просто купались в пышно разросшейся зелени. На протяжении последних недель на голубом небе не было ни облачка, не пролилось ни капли дождя.

Табита, лежа на животе, водила пальцами по воде журчащего ручья.

– Они нас здесь не найдут? – спросила девочка.

– Если даже найдут, я их сюда не пущу, – ответила подружка. – В моем доме пусть слушаются меня, а играем только мы с тобой.

Люси Риз расположилась рядом на теплых досках крохотной пристани. Один рукав был у нее закатан, и девочка, ухватившись под водой за стебель водяной лилии, пыталась подтянуть цветок поближе к себе. На нем сидела, чуть поводя прозрачными крыльями, большая красивая стрекоза.

– Хорошо бы и завтра не было дождика, – сонно пробормотала Табита. Закрыв глаза, она лежала в приятной полудреме, разморенная жарой. – Надо же, сколько клубники. Миссис Гластонбери собирается делать фруктовый пунш. Знаешь, Люси, так здорово, что этим летом ты никуда не уехала. Без тебя и Доминика здесь умереть можно со скуки.

– Табби, я бы ни за что не приехала, если б не знала, что ты будешь в Роксли, честное слово! – с чувством ответила Люси. – Амелия такая зануда… Ой! Улетела!

– Что? Кто это был? – Табита от неожиданности села и стала вглядываться в воду.

– Стрекоза…

– Люси! Ты только посмотри! – воскликнула Табита. – Это же головастики! Во что бы их нам наловить?

Люси тоже села и принялась стаскивать с ног туфли и чулки.

– Если зайдем на мелководье, голыми руками наловим! Давай, Табби, пошли! – поторопила она подругу.

Однако Табита заколебалась.

– А если кто-то придет? Люси подняла голову.

– Ну и что? – с вызовом ответила Люси, не догадываясь, почему медлит подруга. – Пошли, Табби! Знаешь, как это здорово! А потом пусть нас ругают, мне все равно…

Табита хорошо знала, что скажет тетя Монтекью, если она увидит ее стоящей в воде с голыми ногами и приподнятым подолом. Впрочем, леди сейчас скорее всего пьют чай на террасе, а прохладная вода так и манила к себе.

Со дня приезда Табиты в дом ее тети прошло больше двух лет. Этот дом сразу показался ей враждебным и мрачным, и, к несчастью, она не ошиблась. Тетя Монтекью оказалась сверх меры суровой и строгой. Табита так и не дождалась от нее ни единого ласкового слова. Правда, к собственным детям она относилась по-доброму. Девочке так не хватало материнской ласки. Она старалась не попадаться тете на глаза, и это ей удавалось. Леди Монтекью не горела желанием видеть племянницу, не искала ее. Но если Табита сталкивалась с ней ненароком, прикидывалась покорной и смиренной. Только так можно было избежать наказания.

Впрочем, тетя не была ее главной бедой. Истинным проклятием для девочки стал ее кузен Ричард. Злобный, жестокий, он буквально издевался над Табитой. И спастись от него она могла только в классной комнате. При гувернантке, мисс Пламридж, мучитель ограничивался тычками исподтишка и колкостями. Но после уроков все повторялось сначала.