Моя уникальная попаданка в академию - Наталья Буланова

— Девочка, — охрипшим голосом отозвался Сторм. — Откуда ты такая взялась?

— От мамы с папой.

— И кто у нас родители? — тут же заинтересовался он.

— Врачи.

— Врачеватели? — нахмурился Сторм. — Лекари? Маги жизни?

Ух, как воодушевился-то!

— Маги? Хорош прикалываться! — рассмеялась я. — Обычные педиатр и отоларинголог.

Он еще больше глаза выпучил. Да что я такого-то сказала, чтобы так реагировать?! Странный тип. Очень странный.

Мне хотелось бы с ними познакомиться.

— Чего?! — настал мой черед выпадать в осадок. — Только не говори, что ты из того вымершего вида, который сразу бежит в загс после совращения девственницы!

— Загс?

— Так вот запомни, я — без претензий. Не надо покушаться на мой паспорт и свободу, с родителями там знакомиться или еще чего, — я нервно хихикнула. Кто бы мог подумать, что такие интересные разговоры способны получиться неглиже? — Ну а с телегонией сама разберусь, если она проявится в потомках. Заодно и подтверждение получу, что теория верна! На собственном, так сказать, опыте.

Уточнять, что перспектив дожить до этих самых потомков у меня почти нет, не стала.

— Зачем же сама? — и опять эта кривоватая ухмылка, от которой у меня мурашки по телу! — Лучших генов, чем у меня ты здесь вовек не сыщешь!

Ну, начинается!

— Запоминай, девочка, проникаясь мыслью, как тебе повезло, — он стал загибать пальцы. — Аристократ из древнего богатого драконьего рода, троекратный победитель драконьих игр, ректор магической академии, боевой маг, магистр огненных наук, заслуженный укротитель дикого пламени, мастер по оружию и ядам. Да ты поймала птицу счастья за хвост, оказавшись в моей постели!

— Тебе совсем плохо, да?

— То есть, счастья своего ты не осознала, да? — нахмурился он.

Зато хорошенько осознала другое: я переспала с психопатом!

И почему-то в такой ситуации меня больше всего огорчает, что ничегошеньки не помню! Похоже нас, таких психов, двое.

Каждой твари, как говорится…

— Ты только не волнуйся, — увещевательно тихо начала я. — Современная медицина зашла далеко вперед! Сходишь к психиатру, пропишут тебе таблеточки-счастья, и совсем иначе запоешь.

— Странная дерзкая девчонка, — поджал губы мужчина, не спуская с меня загадочного взгляда. — И откуда только свалилась на мою голову?

Откуда свалилась, там уже точно нет!

Самой бы вспомнить, где меня не стало. А то вдруг кто слезами заливается, переживает…

— Наверняка твои родители очень уважаемые и занятые лекари, — осторожно вновь поднял тему Сторм. — Но разве они не смогут уделить несколько свободных минут для знакомства?

— Зачем тебе это? — грубо спросила я. Все добродушие пропало.

Прицепился ко мне и родителям как репейник!

— Любопытно от кого унаследовала такую оригинальность их дочь.

— Они уже никому ничего уделить не смогут, — буркнула в ответ, отвернувшись. — Погибли год назад.

Столько времени прошло, а злые слезы все равно навернулись! Болит, как и прежде, хочешь притворяйся, хочешь — нет.

— Прими мои соболезнования. Я… — Сторм откашлялся в кулак и скупо похлопал меня по плечу, словно я вдруг превратилась в прокаженную и касание — смерти подобно, — … не хотел напоминать тебе о горе.

Даже такой жалкий жест поддержки вызвал у меня в горле першение, что предвещало новый поток слез. Когда тебя жалеют, не получается успокоиться, наоборот, только больше плачешь.

— Скорейшего им перерождения.

— Автокатастрофа. Банальность, да? — я быстро взяла себя в руки, утерла слезы, но горечь в голосе все равно никуда не делась. — Каждый год в дорожных происшествиях страдают больше ста тысяч людей. И это только в нашей стране! Но знаешь что самое интересное?

Я не любила затрагивать эту тему. Скажу правду, я ее никогда и не затрагивала. А вот с этим невозможным мужчиной почему-то разговорилась.

— Что? — я видела — чисто из вежливости спросил, но все равно продолжила жаловаться — накипело.

— Для меня эта статистика всегда была просто цифрами. Я никогда не думала, что это затронет мою семью

— Так ты сирота? — сделал правильные выводы Сторм.

Явные нотки сочувствия все же проскользнули в его голосе, и это придало мне недостающих сил.

Вероника Маркова не слабачка, чтобы ее жалели! Всякие!

Я резко отодвинулась, обернулась, вздернула подбородок повыше и смело взглянула Сторму в глаза:

— Я просто привыкла полагаться только на себя, — и ведь не соврала! В этом мире нет лучшего и надежного друга для тебя, чем ты сам!

Остальные либо посмеются и позлорадствуют над твоей болью, либо пожалеют. И еще не знаешь, что хуже!

Самое губительное чувство — жалость! Ненавижу его!

— Гордая? — и непонятно чего в этом вопросе было больше: восхищения или предубеждения.

— Какая есть.

— В нашем мире так нельзя, — заявил он, а в глазах заблестела сталь.

Только не говорите, что этот красавчик из тех, кто считает, что идеальная женщина — это босая, простоволосая и вечно беременная особа на кухне?

Я хмыкнула. Свежо предание!

Мне особо и рисковать нечем, так что…

— Кто сказал? — улыбнулась ему. — Я не согласна.

Сторм только покачал головой. Задумчивость лишь придавала ему шарма.

Эх, хорош же! Хорош!

Жаль не про меня.

Больше ничего не сказав, я направилась к двери. Блондин меня не остановил, не окликнул. Даже тогда, когда вышла за порог, утащив его одеяло. Не светить же телесами!

А в коридоре меня ждал совсем другой мир.

Такой же роскошный и сияющий, как и спальня, что осталась за спиной. За одним исключением: теперь я поняла, что переночевала не в квартире или мотеле, даже не в загородном доме, скорее во дворце!

Широкому коридору, в котором я оказалась, не было конца и края. Высокий стрельчатый потолок, обрамленный лепным рельефом, массивные колонны, старинные светильники на стенах, картины в шикарных позолоченных рамах — просто глаза разбегались из-за такого количества красоты на один квадратный метр! В панорамные окна с цветной мозаикой лился яркий солнечный свет.

Я заметила кусочек безоблачного бирюзового неба и два солнца: одно огненное, привычное, а второе — синее.

Постойте… Как два солнца?

У меня даже в груди похолодело. Я поморгала, крепко зажмурилась, потерла глаза кулачками, посмотрела еще раз и. второе светило никуда не исчезло. А над моей головой проплыл металлический поднос, позвякивая посудой. Вслед за ним унеслась ожившая метла!