Секретные бункеры Кенигсберга - Андрей Пржездомский

За последние дни сентябрьских боев он превратился из жемчужины зеленого ожерелья Ленинграда в зловещие развалины, свидетельствующие о том, что даже в середине XX века варварство и дикость продолжают сопровождать историю человечества. Повсюду виднелись следы отгремевшего боя: сгоревшие грузовики и повозки, искореженные пушки, кучи какого-то тряпья и припорошенные холмики человеческих тел — враги и друзья до подхода похоронных команд лежали рядом. Вдали слышалась канонада недалекого боя, треск пулеметных и автоматных очередей… До Ленинграда было каких-то двадцать три километра.

В Янтарном зале Екатерининского дворца гулял ветер. Окна, до начала боев заложенные мешками с песком, теперь зияли в некоторых местах провалами, через которые проникал тусклый свет. Пол был усеян неизвестно откуда взявшимся мусором и досками. Стены, по сравнению с другими частично сохранившимися во дворце, выглядели здесь очень странно: во всю высоту они были обшиты толстым картоном, обиты какой-то серой тканью. Все три двери Янтарного зала были распахнуты настежь, а одна из створок, покосившись, повисла на нижней петле.

Перед главным входом было заметно какое-то движение — подъезжали и разгружались грузовые автомашины с брезентовым верхом, чуть дальше слышался рев танковых моторов. По всему зданию раздавались гортанные возгласы и крики. Солдаты в серых шинелях заносили ящики, тюки, мешки. Связисты с традиционными эмблемами — молниями на верхней части левого рукава — разматывали катушки кабеля. В одном из крыльев полуразрушенного Екатерининского дворца в городе Пушкине лихорадочно размещался штаб двадцать восьмого армейского танкового корпуса вермахта.

В Янтарный зал вошли два здоровенных солдата с гофрированными флягами на ремнях и ранцами за спиной. В руках у них были карабины «98» с примкнутыми штыками. Было видно, что в полумрак этого помещения их привлекло любопытство и желание чем-нибудь поживиться. В соседних залах их товарищи уже сидели, развалившись, на роскошных диванах и креслах-жардиньерках, покрытых голубой тканью с позолотой — все, что уцелело в помещениях дворца, использовалось для обустройства фронтового быта.

В полумраке зала они не сразу различили громадные листы картона, которыми были обиты стены. Но, осмотревшись, обратили внимание на странную «упаковку», долго не раздумывая, сняли винтовки с плеч и стали расковыривать картон, оживленно переговариваясь друг с другом. Несколько сильных ударов и на пол вдруг неожиданно посыпались блестящие кусочки какого-то камня. Один из солдат наклонился, поднял небольшой осколок и, рассмотрев его, вдруг воскликнул: «Бернштайн!»[11]

Через полчаса оба солдата уходили из зала с карманами, набитыми уникальными сувенирами. Здесь были и тонкие пластинки ярко-желтого янтаря с удивительными вкраплениями, и крупные, размером с виноградину, темно-коричневые куски солнечного камня. А на стенах Янтарного зала остались рваные клочья ткани и свисающие обрывки картона. Кое-где проглядывали мозаичные картины флорентийских художников и зеркальные пилястры[12]. На полу, поблескивая в лучах света, проникающего в щели между мешками, которыми были закрыты оконные проемы, остались россыпью лежать кусочки диковинного камня.

Откуда было знать молодым немецким парням из Баварии или Мекленбурга, победным маршем прошедшим по городам Европы, стоящим у самых стен Ленинграда и ожидающим со дня на день приказа взять этот город, что своими штыками они грубо и бесцеремонно вонзались в живую ткань мировой культуры, грязно, по-варварски попирали выдающееся достижение человеческого гения — уникальное произведение искусства, известное во всем мире как «Янтарная комната» или «Янтарный кабинет».

* * *

Думается, читатель, взявший в руки эту книгу, имеет некоторое представление о Янтарной комнате и ее драматической истории, и у меня нет необходимости подробно рассказывать об этом. Тем более что в последние годы появилось немало книг на данную тему[13]. Но для порядка напомню лишь, что Янтарная комната, или, как она тогда называлась, Янтарный кабинет, была создана данцигскими мастерами в 1701–1709 годах по проекту известного немецкого архитектора Шлютера и подарена прусским королем Фридрихом-Вильгельмом I русскому царю Петру Великому в знак уважения к России и с надеждой на более тесное военное сотрудничество се с Пруссией.

Янтарный кабинет поместили сначала в Летний, а затем в Зимний дворец императорской фамилии в Санкт-Петербурге, и только в 1755 году он был смонтирован в одном из залов Екатерининского дворца в Царском Селе. Вследствие того, что площадь зала значительно превышала размеры кабинета, архитектор Растрелли вынужден был дополнить ее убранство новыми элементами, выполненными безымянными крепостными резчиками и позолотчиками: зеркальными пилястрами, янтарными гирляндами, резными орнаментами.

Двенадцать янтарных панно, разделенных длинными узкими зеркалами в золоченых рамах с капителями[14], украшенными женскими головками, превосходные орнаменты, изящные резные украшения, четыре мозаичные картины флорентийских мастеров с аллегорическим изображением пяти человеческих чувств — это лишь жалкое перечисление того, что представляла собой Янтарная комната. В лучах солнца она сияла чудесным светом, который может дать только янтарь — удивительный минерал, который древние греки называли «электроном», а славяне «латырь-камнем». Янтарная комната, наверное, была самым замечательным и притягивающим внимание «экспонатом» в Пушкинском дворцовом комплексе.

Тысячи людей, от пионеров с красными галстуками до командиров РККА[15], от колхозников до иностранных дипломатов, побывали во дворце-музее и унесли с собой воспоминание о восьмом чуде света…

* * *

Утром 14 октября 1941 года семь солдат из саперного батальона 121-й немецкой пехотной дивизии под командованием уполномоченного по охране культурных ценностей группы армий «Север» ротмистра резерва графа Сольмс-Лаубаха и представителя начальника управления военных музеев капитана Пёнсгена завершили демонтаж Янтарной комнаты, упаковали ее в двадцать семь деревянных ящиков и погрузили на автомашины. Пополудни восемнадцать армейских грузовиков с моторизованным боевым охранением выехали на шоссе и, чадя моторами, двинулись колонной в сторону Пскова.