Карты судьбы - Наталья Колесова

Опустив на лицо занавесь волос, я шагнула вперед. Окоченевшие босые ноги ощутили внезапное тепло – оно вошло ноющей болью. Подняла глаза. Четыре Черные богини смотрели на меня с четырех углов – огромные, трехметровые, с указывающими на меня пальцами. Четыре взгляда скрестились на моем лице – взгляд смерти, взгляд мести, взгляд жизни, взгляд любви. Плоские, бесстрастные лица, лишь глаза со вставленными в древние времена драгоценными камнями светились живо и ярко. Я обвела их медленным взглядом. Сказала:

– Это я. Я пришла вернуть то, что принадлежит вам по клятве. Возьмите меня и, если можно, не обращайте свой гнев на тех, кто мне близок.

Я подождала. Ответа не было.

– Настали времена, когда люди не могут или не хотят помочь друг другу, и я пришла к вам в страхе и сомнении. Бывали времена страшнее, но нам выпали эти. Будь я прежней Владетельницей Эрнани, я бы лишила себя жизни, но если я принадлежу вам, подскажете ли мне, что делать, куда пойти, о чем думать?

Я смолкла. Тишина плыла над миром – до вершины холма не доносились стоны, плач и проклятья… Что Черным богиням до этого смертного мира?

Опустившись на колени, я без особого удивления обнаружила в четырех чашах бассейна благоуханное масло – кто-то чтил еще древних. Пока есть люди, верующие в них, старые боги живы и могущественны.

Скоро отблески огня заплясали на шероховатых камнях – желтые, красные, белые, зеленые… Лики богинь изменились, они смеялись надо мной, такой жалкой, глупой, беспомощной… Склонив голову, не прося, не жалуясь, я смотрела в темный глаз водоема. Богини слышали. Если будет на то их воля, они ответят.

Зажмурилась и вновь открыла глаза. Что это? По ровной поверхности воды пробежала рябь, но ведь ветер не проникал в святилище… Из блестящих чешуек складывалась картина – мерцающая, неверная, зыбкая… Дорога… блеск мечей… окровавленное лицо мужчины… тающее мерцание ожерелья… оскаленная пасть голубого зверя…

Глаза резало все сильнее, не выдержав, я на мгновение зажмурилась, но и этого было достаточно, чтобы поверхность воды стала темной. В ней отражалось только мое лицо, бледное, как луна за облаками.

– Мои богини! – воскликнула я с мукой. – Вы сказали, но я не смогла услышать…

Глаза четырех богинь были тусклы и равнодушны. Я должна выполнить их волю, а как…

Заплетя длинные косы, я отрезала их и положила на жертвенный очаг – во славу Четырех богинь.

– Благодарение небу! – с насмешкой и досадливым облегчением воскликнула Бейги. – Мы уже думали, что никогда не увидим своей Владетель… что у тебя с волосами?

Я остановилась, глядя на нее. Без сомнения, она была красива, гораздо красивее меня, и со стороны отца было жестоко забывать о ней…

– Идем, – сказала я, – я должна кое-что тебе показать.

Удивленная, а то и встревоженная, Бейги последовала за мной. Я шла, опустив голову, между молча расступавшихся уцелевших – сколько из них боялись, ненавидели меня, призывали на мою голову проклятья?

Я проследовала тайным ходом в подвалы замка. Бейги испуганно вскрикнула, я оглянулась, но это был всего лишь скелет, прикованный к подножию лестницы. Склонив чадящий факел, я с трудом приподняла крышку одного из кованых сундуков: как солнце в ручье, свет пламени заиграл на бесчисленных драгоценных камнях, золоте, серебре…

– Боги мои, что это, Эрнани?

– Твое приданное, Бейги. А вон там стоят мешки с зерном. Вы продержитесь до следующего урожая. А если нет – расстанься с частью этого богатства.

– Что?

Я внимательно смотрела на нее. Озаренное факелом и светом золота лицо сестры сейчас не было красивым: темные жадные провалы глаз, рта; чернота волос сливалась с мглой подземелья. Я заколебалась, смутно понимая, что совершаю ошибку, но все же сказала:

– Было бы лучше, если бы меня не стало, правда? Проклятие бы не преследовало вас, ты бы стала Владетельницей. Красивой, богатой, счастливой… Ты будешь счастлива.

Я отдала факел Бейги и пошла вверх по лестнице.

– Сестра!

Я обернулась, посмотрела на нее пристально:

– Твоя сестра умерла, Бейги.

Она кричала долго – так долго, что крик превратился в сипенье, хрип, но она продолжала кричать, хотя знала, что никто ей не поможет: мужчины заперты или перебиты, а женщины…

А потом случилось это. Хриплый рык и отчаянный вопль слились воедино. Очередной насильник отпустил ее, вскакивая. И был сбит на землю голубой молнией, огромным зверем, вылетевшим из темноты.

Она с трудом приподнялась, опираясь на руки. По улице, освещенной пожарами, метались черные тени – крики, непонятные команды, блеск оружия… А между ними бесновался яростный, искрящийся, волшебный зверь.

Оцепенев, она следила, как враги падают один за другим – с прокушенным горлом, с разорванными животами. Вскоре они остались единственные живые на этой улице убийств: девушка и Голубая пантера. Зверь обернулся, облизывая окровавленную пасть, глаза сверкнули синим огнем.

– Повелительница… – выдохнула девушка, – повелительница ночи… ты пришла.

Пантера повернулась, неспешно и мягко ступая, направилась к ней. Увидев так близко от себя эти светящиеся глаза, белоснежные клыки, девушка вздохнула… повалилась на черный снег.

Голубая пантера постояла над неподвижным телом. Не притронувшись к нему, скользнула от пламени пожара в благодатную ночь…

Дан еще раз напряг мышцы, но тщетно – он был связан слишком крепко. Попасться в ловушку так глупо – ему, горному охотнику!

Враги, не скрывая усмешек, следили за ним.

– Что будем делать?

– Допросим, а потом немного поразвлекаемся…

Дан прекрасно понимал их слова: за десять лет войны можно изучить даже сны врага, не то что его язык. Один из стрейкеров подобрал меч Дана, взвесил его в руке. Приставил клинок к горлу пленного. Тот не спускал с него внимательных серых глаз.

– Ну-ка, горец, пес, идущий по следу, скажи: сколько вас в стае?

Дан усмехнулся и почувствовал, как острие легко прокололо кожу.

– Отвечай, горец! Дан захрипел.

– Легче, легче, – добродушно сказал второй, – а то он не сможет ничего сказать.

Враг неохотно отвел меч, наклонившись, ударил мощной рукоятью. В глазах у Дана потемнело – и он не сразу понял, что происходит. Резкий свист, стрейкер медленно валится на пленника. В узкой щели между шлемом и кольчугой торчит черная стрела.

Ошеломленные враги, хватаясь за оружие, крутятся на месте; придавленный тяжестью убитого, Дан ухитряется лягнуть связанными ногами одного из них; другого, рванувшегося в заросли, настигает вторая стрела. Дан пытается перевернуться на бок и замирает. Нет, это не его Охотники…

Серый человек мягко спрыгнул с дерева, неторопливо пошел по утоптанному снегу, держа под прицелом третьего стрейкера. Дико вскрикнув, тот рванулся со снега – и получил свое.