Сходняк снежных лавин - Татьяна Луганцева

Самым интересным во всей ситуации было то, что с Карлом Яна не стала жить вместе, поскольку не хотела переезжать в Чехию, а тот не мог жить в России. К тому же она не желала возлагать на себя обязанности жены князя, тем более чешского, поскольку понимала, что не справится (ее нельзя было загнать в человеческие-то рамки, не говоря уж об этикете знати) и испортит ему жизнь.

Ричард тоже очень тяжело переживал развод и несколько лет надеялся на воссоединение. Но Яна не возвращалась к нему. И вот спустя время он наконец-то нашел женщину, которую полюбил. Звали ее Алена, она обладала миловидной внешностью и добрым характером. А самое главное – очень любила Ричарда. Яна вздохнула спокойно, когда бывший муж нашел свое счастье, ведь всегда чувствовала свою вину, что так поступила с Ричардом.

За несколько лет романа с Карлом Штольбергом, в течение которых влюбленные встречались лишь изредка, их пути-дорожки разошлись, а чувства постепенно изжили себя. Не могут люди долго поддерживать огонь в очаге, если и домашнего очага как такового нет, а сами они все время порознь. Однако Карл и Яна сохранили дружеские отношения. Про личную жизнь князя мадам Цветкова ничего не знала, хотя иногда ее сердце и побаливало при воспоминаниях об их страсти и любви. Достаточно долго она существовала без мужчины рядом, в полной гармонии с собой. Искать никого не искала, так как найти кого-то лучше двух последних мужчин, что у нее были, вряд ли удалось бы, а на худшее Яна была не согласна. Своей подруге Асе она так и говорила:

– Знаешь, какой я вижу себя в старости? Этакая миленькая, сухонькая старушонка с костлявыми коленками и вечным брюзжанием, к которой бывшие мужья приводят своих детей, внуков, жен и которая их всех примет и напоит чаем…

Итак, сегодня Яна проснулась и приняла душ, надела тонкое платье из льна, стянула волосы в высокий хвост на затылке и очень ярко накрасилась, что делала фактически всегда. Еще она навесила на себя килограмм украшений.

Яна вышла на кухню и улыбнулась домоправительнице Агриппине Павловне, доставшейся ей в наследство от Ричарда. Вернее, женщина осталась с Яной из-за Вовы, который тоже остался с матерью.

– Доброе утро…

– Доброе… Садись к столу! Яичница, тосты с джемом и сок, – стала метать на стол тарелки Агриппина Павловна. – И, конечно же, твой кофе. А вот плюшечек не будет, тесто что-то не поднялось.

– Хоть один день без плюшек… – потрогала себя за талию Яна. – Да шучу! Просто очень люблю твою выпечку!

– Ее все любят, – усмехнулась домоправительница.

Яна захрустела тостами, задумчиво глядя в окно.

– Чем займешься? – спросила Агриппина Павловна.

– Найду чем, – наслаждаясь вкуснейшим кофе, откликнулась мадам Цветкова.

Сейчас она находилась в заслуженном ежегодном отпуске (последнее время Яна работала по своей специальности – врачом-стоматологом). Ричард с Аленой и Вовой улетели на отдых. Отец каждое лето и зиму куда-нибудь увозил ребенка, и Яна всецело доверяла ему. Однако, когда сын уезжал с отцом, чувствовала, с одной стороны, тревогу и скуку по Вове, а с другой – чувство расслабления и какой-то внутренней свободы, ведь присутствие сына как-то держало ее в определенных рамках. Теперь можно было немного расслабиться, оторваться, и Яна уже подумывала, где бы ей отдохнуть и с кем… Ее подруге Асе дали отпуск совсем в другое время, обломав мечту женщины о совместном времяпрепровождении.

Раздался телефонный звонок, не предвещая ровным счетом ничего. То есть ни хорошего, ни плохого – ничего. Обычный будничный звонок.

– Алло? – бухнула в трубку Яна с набитым ртом. И услышала:

– Привет! Это Алексей Гусев, твой «корешок».

Голос звонившего был каким-то унылым, но сердце Яны тут же радостно забилось.

Дело в том, что с Лешей она дружила со студенческой скамьи. Тот учился сначала вместе с ней на стоматологическом факультете, затем перешел на лечебный, а на четвертом курсе вдруг бросил институт и перешел в другой, решив стать юристом. Много лет спустя случайно встретив бывшего однокашника, Яна узнала, что Алексей с успехом закончил юридический, все-таки вернулся в медицинский вуз, восстановился и закончил его тоже. Вообще-то, парень он был очень странный, несколько не от мира сего. Мало кто его принимал, скорее даже сторонились. А вот общительная и неординарная Яна нашла с ним общий язык, и теперь, живя в Москве, они поддерживали отношения. Правда, когда Гусев звонил, он обычно всегда чем-то озадачивал госпожу Цветкову, ему, как правило, что-то от нее требовалось. Вот и сейчас по интонации его голоса Яна поняла: что-то случилось.

– Да, Леха, рада тебя слышать.

– Приезжай ко мне… – с глубоким придыханием произнес тот.

– Чего так?

– Плохо мне…

– Что стряслось?! Леха, только не отключайся! Говори, где ты?

– Я на работе… ты была у меня…

– Я еду! – крикнула Яна, бросила трубку в сумку и пронеслась по квартире в поисках своих вещей, разбросанных с вечера по спирали.

– Ты куда? – спросила Агриппина Павловна.

– Человеку плохо, попросил о помощи! – был короткий ответ.

Для Яны это был приговор. На помощь человеку она могла сорваться с места и днем, и ночью, и в зной, и в стужу.

Уже через несколько минут мадам Цветкова мчалась на работу к Леше на своем красном «Пежо», слившись с машиной по цвету. То есть платье у нее тоже было красным, помада красной, лак на ногтях красный и туфли на пятнадцатисантиметровых каблуках тоже красными. Только огромных размеров сумка была выполнена из блестящей кожи яркими пятнами под леопарда. Ездила она быстро, уверенно, очень хорошо ориентируясь в Москве.

Яна старалась не думать о том, что ее снова несет в морг. Работал-то Гусев судебным медэкспертом, причем специалистом был высококлассным, зная и медицинскую, и юридическую подоплеку своей профессии. Была у него одна слабость – спиртное. Но ведь эта слабость присуща большей части населения, не так ли? А поскольку работать в данной области за не очень высокую зарплату особо желающих не было, за Леху держались, и очень даже сильно. Вообще-то Яну, как и большинство людей, передергивало при слове «морг». Но ради друга… Ради друга Цветкова вложила бы даже голову в пасть льву, а уж потом бы подумала, что, собственно, сделала.

Примчавшись по адресу, она припарковала машину и рванула к дверям морга. Те оказались плотно закрытыми, а на дверях красовалась табличка «Санитарный день». Яна впервые узнала, что в морге бывают санитарные дни, и ее удивлению не было предела. «А если помрет кто? Повезут в другой морг? – мелькнуло в голове. – Что же делать? Леха звонил отсюда…»

Она еще раз с грубым металлическим стуком подергала дверь.

– Кто? – раздался за дверью настороженный голос.

Яна даже подпрыгнула.

– Дед Пихто! Открывайте! Я к Алексею Гусеву, он звонил мне! Ему плохо!