Время хищников - Джо Горес

Нет. Она прекрасно запомнила выражение лица того парня. Рядом со страхом соседствовало наслаждение. И глубокая удовлетворенность. Та самая удовлетворенность, которую, если верить женским журналам, можно обрести только в сексе.

Паула вытерла посуду, убрала ее, поставила бутылку вина на кофейный столик, рядом с любимым креслом Курта. Затем вышла на крыльцо, почти полностью скрытое густой листвой растущих перед домом дубов, вслушалась в кваканье лягушек, живущих в канаве, разделяющей шоссе и поле для гольфа.

Неожиданно приобрел особую важность ответ на вопрос: действительно ли она использует нападение на Гарольда Рокуэлла для того, чтобы дать выход накопившемуся раздражению? Познай себя, как... кто это сказал? Она улыбнулась. Платон, Сократ, Пифагор, кто-то еще? Ее всегда забавляло, что никто не знал, чьим он или она пользуется советом.

Так каким же должен быть ответ? Еще один роман? Первый случился пять лет тому назад с заезжим английским профессором, в своих ухаживаниях разительно отличавшимся от медведеподобного Курта. Ужин при свечах, цветы, страстные поэмы, с корнем вырванные из классиков. А чем все закончилось? Той же имитацией оргазма, что и с Куртом, ради того чтобы не разочаровывать партнера. Все удовольствие вновь досталось мужчине. Нет, от романа толку не будет.

Сквозь кусты она увидела фары приближающегося автомобиля. Их свет выхватил из темноты девушку в желтом свитере, идущую по обочине от университета. Странно, подумала Паула. Одинокая девушка вечером на пустынной дороге. И девушка вроде бы симпатичная. С длинными светло-каштановыми волосами. Машина проехала, дорога погрузилась в темноту. Позже Паула услышала, как хлопнула алюминиевая дверь телефонной будки напротив их дома. Тут она все поняла. Слишком настойчивый кавалер, пощечина, телефонный звонок родителям. Но свет в будке зажегся лишь на секунду, осветив девушку, затем дверь открылась.

Как в кино, подумала Паула. Фигуры перемещаются, происходит какое-то действо, не имеющее никакого отношения к твоей жизни.

Не находя покоя, Паула несколько минут, разглядывала книжные полки возле камина. Из головы не шла фраза Курта. Да, он, несомненно, прав. В ее стремлении обязательно наказать виновных было что-то нездоровое. В понедельник она просмотрит последнюю порцию фотографий, а потом постарается забыть как обезображенное лицо Гарольда Рокуэлла, так и лицо другого юноши, наслаждающегося насилием. Нападение на Рокуэлла никоим образом с ней не связано.

И ей следует благодарить Курта, а не злиться на него. Он стал старше, его сексуальные запросы уже не столь велики, и, несмотря на мелкие ссоры, они любят друг друга. Что бы там ни писали в журналах, Паула сомневалась, что другие женщины получали больше, выходя замуж. А если ей иногда кажется, что все у нее не так, то причина, скорее всего, в преждевременном приближении климакса. В конце концов, она могла бы оказаться в том же положении, что и Салли Редмонд, — бедная Салли, уверенная, что ее муж допоздна засиживается в химической лаборатории. На самом же деле он нежится в постели какой-нибудь студентки.

Кстати, о Салли. Она говорила, что, возможно, заедет вечерком, поскольку Курта не будет дома. Святой Боже, только не это! Салли она сегодня не выдержит.

Паула вздохнула, смирившись с тем, что весь вечер ей придется мучиться обществом подруги.

Они договорились встретиться в закусочной на Эль-Камино — старой дороге, которая когда-то связывала миссионерские поселения в Калифорнии, а теперь соединяла с десяток городков между Сан-Франциско и Сан-Хосе. В пятницу в закусочной было полно людей, почему Рик и выбрал для встречи это место. Свой огненно-красный «триумф» он припарковал в квартале от закусочной: для вечерней операции они решили воспользоваться «шеви» Толстяка.

Чемп Матер прибыл вторым. Рик наблюдал, как он идет между столиками. Загорелое лицо, напоминающее маску, могучая фигура и темные, глубоко посаженные глаза, в которых затаился страх, — глаза мыши, постоянно чего-то боящейся.

— Привет, Рик, — он скользнул в кабинку. — Я не опоздал?

— Нет, ты вовремя. Как сегодня работалось, Чемп?

К работе Чемп относился серьезно. Он отучился два года в девятом классе, потом два — в десятом, второй из них вместе с Риком, а потом уже мог по возрасту выступать за футбольную команду. Старик Бейли, директор школы, устроил его садовником в поместье Хиллсборо. Жил он в пансионе, расположенном в миле от поместья.

— Сегодня я хорошо поработал, — наконец ответил Чемп. — Я... весна, знаешь ли. Они... Цветы уже распускаются, а деревья надо подкормить... э... а... да, весна — хорошее время, Рик.

Еще в средней школе вокруг Чемпа кружили селекционеры: двести двадцать фунтов мышц производили впечатление. Но потом выяснилось, что ему не хватает ума, чтобы разобраться в схемах защиты профессиональных футбольных команд.

Рик, выглянув в окно, напрягся: «шеви» Толстяка выруливал с Энтрада-уэй.

— Чемп, они приехали. Сматываемся.

Уже стемнело, и Толстяк включил ближний свет. Несмотря на почтенный возраст, «шеви» не мог пожаловаться на здоровье: Толстяк тщательно следил за автомобилем, поддерживая его в отличной форме. Рик и Чемп забрались на заднее сиденье. Хулио сидел рядом с Толстяком.

— Куда теперь? — нервно выкрикнул Толстяк, перекрывая грохот музыки из приемника.

— К университетскому полю для гольфа, Линда Виста-роуд. И выключи это чертово радио. — В голосе Рика чувствовалось напряжение. — Не гони. Пусть окончательно стемнеет.

Хулио Эскобар, повернувшись, посмотрел на Рика. Тремя годами раньше, до того как он вместе с Толстяком и Чемпом прибился к Рику, его вполне устраивала компания ножа с выкидным лезвием. Иногда, как в этот вечер, ему очень хотелось вновь остаться в одиночестве.

— Ты уверен, что профессора дома не будет, Рик?

— Абсолютно уверен. У него семинар с семи до десяти, а потом он будет пить кофе с кем-нибудь из студентов.

— А если кто-то увидит мою машину? — спросил Толстяк.

В свете фар обогнавшего их автомобиля Рик видел обильный пот, выступивший на шее Толстяка.

— Мы припаркуем ее в четверти мили от дома профессора.

Энтрада-уэй упиралась в Линда Виста-роуд, образуя Т-образный перекресток. Толстяк повернул на юг, к университету.

Чемп нахмурил брови:

— А почему мы должны идти в ее дом?

— Чтобы увидеть, узнает ли она нас.

— А если узнает? — вмешался Толстяк.

— Я знаю, что тогда надо делать, — заверил их Рик. Хотя этого-то он и не знал.

Да, он продумал, как они подберутся к дому. Представлял себе, как выяснить, узнает их Паула или нет. Но далее все покрывал густой туман. Если узнает, что тогда? Впрочем, одна идея насчет того, как заставить ее замолчать, у него мелькнула. Аккурат в понедельник, по ходу разговора с Дебби. Но он не очень-то полагался на нее. Все-таки Паула Холстид годилась ему в матери, как бы хорошо она ни выглядела.