Все кувырком - Джил Мансел

– Эти двое уже выросли из пеленок, – спокойно сказала Паула. – Джошу девять, а Элле семь. Я видела их пару раз. Они хорошие дети.

– И к тому же днем они будут в школе, – ободряющим голосом заметила Дженни.

Но Максин, почувствовав, что ее уговаривают, уперлась как баран.

– Из меня не получится няня. Ради бога, разве я похожа на Джулию Эндрюс?[1]

Потеряв терпение, Дженни вернулась к работе.

– Ладно, тебе решать. Тебя, наверное, все равно бы не взяли, – сказала она, не сдержавшись. – Большинство людей предпочитают профессиональных нянь, и, думаю, претенденток будет достаточно, когда они узнают, на кого им придется работать.

Карие глаза Максин яростно сверкнули.

– Ну и кто это, интересно, – с вызовом спросила она, приготовившись уничтожить любого, кто осмелился бы отказать ей.

– Гай Кэссиди. – Дженни стряхнула воду с пучка желтых фрезий. – Он переехал в Трезайль примерно год назад. Он…

– Фотограф! – завопила Максин, чуть не свалившись со стула. – Гай Кэссиди! – страстно повторила она. – Тот самый Гай Кэссиди? Дженни, ты меня не разыгрываешь?

Бинго, подумала Дженни, переглянувшись с Паулой и украдкой улыбнувшись.

– Конечно нет, – обиженно сказала она. – С какой стати мне тебя дурачить? И вообще, какое это имеет значение? Ты ненавидишь детей. Ты только что сама это сказала.

– Какое это имеет значение? – повторила Максин, удивленно подняв брови. – Дженни, ты что, сумасшедшая? Это имеет огромное, всемирное значение. Это шикарный мужчина…

– Черт, ну и тяжелая работенка, – пожаловался Гай, комкая очередной листок бумаги и отправляя его в корзину у кровати. Заметив удивленные лица сына и дочери, он добавил: – И между прочим, сейчас еще слишком рано, чтобы заниматься такими вещами. Не понимаю, почему бы вам самим не написать это ваше объявление.

Элла поерзала, толкнув его под локоть.

– Папа, я не знаю грамматики.

– К тому же ты сам ненавидишь такие объявления, – проворчал Джош, растянувшийся в изножье кровати. Пробежав пальцем по колонке «Требуется помощь» в тонком журнальчике, куда они собирались поместить окончательный вариант объявления, он нашел яркий пример и начал громко читать, изображая детский лепет: – «Привет, меня зовут Банти, мне два годика. Мне нузен кто-нибуть, стобы пьигьядывать за мной, пока мамотька и папотька на яботе. Мы зивем в бойсом доме в Сюйее с пьяватейным бассейном. Вы не дойзны куить…»

– Хорошо, хорошо, – сдался Гай. – Ладно, это не лучшая моя идея. Может, написать так: «Двум избалованным негодникам требуется няня с тяжелой рукой, которая будет кормить их холодной кашей и ежедневно бить». Что скажете?

Элла хихикнула.

– Я не люблю холодную кашу.

– Ты должен написать: «Вдова с двумя детьми ищет добрую няню», – немного подумав, предложил Джош.

– Вдовец, – поправил его Гай. – Вдова – это женщина. Мужчин называют вдовцами.

– А я знаю, почему ты мужчина, – сообщила Элла. Джош усмехнулся.

Да, для этого действительно был слишком ранний час. Гай на мгновение закрыл глаза и, собравшись с силами, сказал:

– Ну-ну, продолжай. Почему я мужчина?

– Потому что у тебя нет груди, – важно сообщила его дочь. – И ты не носишь лифчик.

В четыре тридцать в дверь позвонили. Беренис, скоро-выходящая-замуж-и-уезжающая няня, повела Эллу в Сент-Ивз за покупками. Гай в темной комнате проявлял фотографии, когда Джош постучал в дверь и крикнул, что у них гость.

– Она сказала, это важно, – сообщил он Гаю и задумчиво наморщил лоб. – Я не знаю, кто она, но уверен, что где-то уже ее видел.

Максин стояла у окна в гостиной и наслаждалась видом на море и скалы. Когда она обернулась и, протянув руку, пошла навстречу, Гай сразу понял, почему его сыну показалось знакомым ее лицо.

– Мистер Кэссиди? – застенчиво сказала она. – Моя фамилия Воган. Максин Воган. Очень любезно с вашей стороны было согласиться принять меня.

Она у него в доме, думал Гай с изумлением. У него не было особого выбора. Но в то же время он был заинтригован. В свои двадцать пять Максин Воган была очень привлекательной девушкой. Ее длинные светлые волосы были собраны в аккуратный узел на затылке, макияж был почти незаметен. Темно-зеленые пиджак и юбка на пару размеров больше, чем надо, и практичные туфли – все это выглядело очень убедительно, очень правдоподобно. Гай был впечатлен теми усилиями, которые она приложила.

– Рад с вами познакомиться, – спокойно ответил он, пожимая протянутую руку и отметив коротко подстриженные ногти, светлый лак и – ага, вот и первый прокол – часы «Картье». – Чем могу вам помочь, мисс Воган?

Максин сделала глубокий вдох, моля бога, чтобы ее ладонь не оказалась влажной. Она, конечно, знала, что Гай Кэссиди великолепен, но во плоти он оказался еще более неотразимым, чем она могла себе представить. Темно-синие глаза с длинными ресницами, белые зубы, загорелая кожа – само совершенство. Но эффект несколько смягчался благодаря лукавой улыбке и знаменитым взъерошенным черным волосам.

Он излучал сексуальность, даже не желая того, поняла она. Он обладал не поддающейся анализу харизмой. Не говоря уже о теле, за которое можно было умереть.

– Я надеялась, что мы сможем помочь друг другу, – сказала Максин. Потом, почувствовав, что от робости у нее подгибаются колени, добавила: – Вы не будете против, если я присяду?

– Да, пожалуйста, будьте любезны. – Предположив, что она журналистка или модель в поисках контракта, Гай невольно скопировал ее официальный стиль разговора. В любом случае он уделит ей не более десяти минут; он уважал частную инициативу, но ее неожиданный визит был не совсем кстати. Его ждала работа, предстояло сделать несколько телефонных звонков и отвести девятилетнего сына поплавать до ужина.

Он взглянул на часы. Максин, почувствовав его нетерпение, вздохнула еще раз и заговорила:

– Дело в том, мистер Кэссиди, что, насколько я знаю, скоро вам понадобится няня для ваших детей. И я, будучи опытной няней, хотела бы предложить вам свои услуги.

Начало было неплохое, но остальная часть интервью пошла вразрез с планом, заметила она несколькими минутами позже. И она понятия не имела, почему так получилось.

На первый взгляд вопросы, которые задавал Гай, были вполне обычными, и она давала на них соответствующие ответы, но в то же время у нее было ужасное чувство, что он разговаривает с ней не серьезно. Хуже того, он практически в открытую смеялся над ней.

– Сейчас они в Буэнос-Айресе, – храбро продолжала она, пока он изучал блестящие рекомендации, на изготовление которых она потратила целый час. – Иначе я была бы с ними, вне всякого сомнения. Детей я обожала, а Анджело и Мариза относились ко мне скорее как к другу, чем как к прислуге.