Эликсир для вампира - Галина Полынская

Здание станции переливания крови Феликс мог бы найти с закрытыми глазами – так часто приходилось сюда ездить. Всякий раз ему удавалось за вознаграждение договариваться с ночными сторожами, выдавая себя за владельца домашнего зоопарка с редкими видами летучих мышей, которым для полноты рациона необходима человеческая кровь. Содержание настолько редких, контрабандных мышей являлось незаконным, поэтому приходилось вот так, тайно и с черного хода, добывать им пропитание.

На этот раз тоже все прошло без помех. Уже знакомый сторож – вечно разящий перегаром прыщавый парень – вынес четыре стеклянные бутылки консервированной крови.

– Еще могу сегодня вытащить свежезамороженной плазмы и тромбоцитный концентрат, они в пакеты упакованы, – сказал парень, неотрывно глядя, как клиент достает портмоне из внутреннего кармана пиджака.

– Не надо, этого вполне хватит.

Отсчитав купюры, Феликс взял бутылки и вернулся к машине. Паблито так и сидел на переднем сиденье, похоже, он успел придремать.

– Уже управился? – встрепенулся ворон. – Вот и хорошо. Прогуляемся?

– Давай не сегодня. – Положив бутылки в оборудованный под приборной панелью мини-холодильник, Феликс сел за руль. – Прилетай завтра часиков в десять – половине одиннадцатого, пройдемся в сквер.

– Как пожелаешь, – и Паблито нахохлился, собираясь подремать дальше.

– Птица, а не хочешь ли ты вылезти из машины и полететь самостоятельно по своим вороньим делам?

– Чего это? – Паблито приоткрыл один глаз и недоуменно поглядел на Феликса. – Зачем лететь так далеко, когда ты можешь меня подвезти?

– Вконец уже все обнаглели, – вздохнул Феликс, и машина тронулась с места.

Весь день шел дождь и стих только к ночи. Насквозь промокший город успокоился, потеплел и принялся рассматривать свои отражения в лужах. Размяв в пальцах стебель лимонной травы, Феликс вдохнул ее запах, затем тщательно разжевал и выплюнул, заглушая мерзкий привкус выпитой крови. Мужчина в темном костюме неторопливо шел в глубь темной аллеи сквера, следом за ним переваливался с лапы на лапу ворон. Проходя мимо дома Дааны, Феликс невольно замедлил шаг. В кронах деревьев проплыл приглушенный свет окна гостевой комнаты. Паблито, разумеется, заметил эту остановку, хотя она была лишь малым сбоем в ритме шага. Притормозив, ворон поднял голову и покрутил клювом по сторонам.

– А! – догадался он, куда посмотрел Феликс. – Так это здесь живет Даана? Вы почти соседи, да?

– Почти.

Ритм шагов мужчины снова стал размеренно четким.

– Слушай, получается, это и есть то самое… как его? Взаимное притяжение! А потом у людей происходит дружба или любовь, да?

– У людей, наверное, так и происходит, но мы – не люди. Ты почему-то все время об этом забываешь.

– То есть нет у вас никакого притяжения? Вы просто так, случайно селитесь рядом?

– Чего вдруг «селимся»?

– А, так это соседство само собой получилось, да?

Феликс не ответил, лишь ускорил шаг.

– Если вы одинаковые, почему бы вам не держаться вместе? – Растопырив крылья, ворон спешил за ним, не закрывая клюва.

– Мы не одинаковые, – отрезал Феликс. – Мы совершенно разные. И замолчи. Ничего больше не собираюсь обсуждать с паршивыми сплетниками из подворотен. Что крылатые, что усатые – одинаковые болтуны, ничего в вас не задерживается.

– Да я даже не знаком с этой крысой! Клянусь!

– Вне всяких сомнений, да.

Остановившись, мужчина смахнул ладонью дождевые капли со скамейки и сел. Сквозь кроны деревьев, как всегда, блистал и переливался огнями ресторан «Империал». Последождливая летняя ночь, уютная и теплая, как компаньон в бархатном халате, примостилась рядом. Вытянув ноги, Феликс закрыл глаза. Многокилометровый шум окрестных дорог и улиц тугими волнами бил в барабанные перепонки. Еще и суетливое карканье у ног невыносимо громко переругивалось – окрестные вороны слетелись в сквер и затеяли ссору с Паблито. С гневным гомоном собратья наступали на него, в ответ Паблито отбивался:

– Вон пошли! Пошли вон!

– И нам! И нам! Человек нужен нам!

– Мой! Личный! Мой!

– Тоже хотим! Тоже хотим!

– Пошли вон! Пошли вон!..

Феликс топнул ногой по асфальту, стая ворон разлетелась с оскорбленным карканьем, а Паблито приковылял вразвалку и запрыгнул на скамейку. Усевшись рядом, он сердито встряхнулся и проскрипел сварливо:

– Поналетели, дряни!

– Жадный ты. Им тоже хочется общаться, – не открывая глаз, произнес Феликс, – с человеком. Ну или с трупом человека, что вам особенно нравится. Какая она, кстати, мертвечина, на вкус? Правда такая сладкая, как говорят?

– Откуда мне знать? Я хоть и падальщик, но людьми брезгую. Тоже мне, нашел кондора в суете мегаполисных улиц.

– Хорошая строчка, – на белых губах возникла слабая отстраненная улыбка.

– В смысле?

– Ты сейчас так выразился, что из этого могут получиться стихи. Знаешь, что такое стихи?

– Феликс, ну что с тобой происходит? – Птица запрыгнула ему на колени и ткнулась клювом в плечо. – Что?

– Я живу почти пятьсот лет… – вяло произнес Феликс, отмахиваясь от него. – Это тоскливо.

– Ну и что? Я тоже давно живу, но мне не скучно.

– Еще успеешь. Нет, это даже не скука. – Феликс провел пальцами по волосам, будто проверял, достаточно ли гладко они причесаны и тщательно собраны в хвост. – Это обманутые ожидания.

– Не понимаю.

Из дверей «Империала» вывалилась пьяная компания с криками: «Такси! Такси!» Феликс указал на шумных молодых людей и произнес:

– А лет двести тому назад они бы подзывали извозчика. Вот и вся разница. Ничего не меняется.

– Э-э-э… а что ты хотел увидеть? Что-то ожидал от людей? Тебе кто-то пообещал, что они должны меняться? И что тебе за радость от этих перемен?

– Действительно. Никто не обещал. И верно – никакой. – Феликс закрыл глаза, затем медленно приподнял веки, и будто вязкая смоляная чернота пролилась из глазниц. – Что там твои вороны? Так никого и не нашли?

– Сам слышал, как скандалили. На пять городов отсюда – никого похожего на тебя. Отыщи они хоть кого-то, сразу бы растрепали.

Феликс снова закрыл глаза. Хотя смыкание век мало помогало отгородиться от внешнего мира, но это все еще обманывало, почти успокаивало. Паблито походил по скамейке, громко цокая когтями по деревянным доскам, наконец, выбрал место, уселся и притих. Но долго спокойно все равно не просидел:

– Ты неплохо ладишь или хорошо притворяешься, что ладишь с окружающим миром, так что бы тебе не завести подругу или друга? Чтобы вместе гулять, разговаривать… Имею в виду – человека.