Снежная леди - Надежда Соколова

Вот как-то раз поехал он

Охотиться в поля.

Он гнал оленей и косуль,

Охотник молодой,

Пока отменного самца

Не поразил стрелой.

Роберт Бернс. «Король Генри»

Обедала я в своей комнате. Подчиняясь мысленному приказу, в одной из стен кабинета проявилась дверь, ведущая в спальню. Едва войдя туда, я вздохнула: типично женская обитель. Если кабинет с натяжкой, но можно было назвать мужским, то здесь сразу было видно пол обитателя. Розовые салфетки, вязаные и бумажные, различных форм, на многочисленных поверхностях, нежно-голубой плед в кресле-качалке, стоявшей возле тихо потрескивавшего камина, панно на стенах с изображением цветов и диковинных животных, привлекавших взгляд своей необычностью. Зачем, спрашивается, у милого зайчишки вдруг выросли прозрачные стрекозиные крылья, а небольшой «замурчательный», как говорила моя бабушка, котик получил внезапно необычные, изогнутые рожки? Кровать под балдахином и шторы на окнах радовали глаз светло-красными цветами, а письменный стол и стул возле него — зелеными расцветками.

— Дом взбесившейся ведьмы, — вздохнула я и попросила. — Можно всю мебель сделать нейтрального бежевого цвета и убрать салфетки?

Несколько секунд ничего не происходило, затем дом, прислушавшись к просьбе новой хозяйки, выкрасил мебель в удобоваримый цвет. Надоевшие мне еще при жизни на Земле салфетки исчезли, и я вздохнула с облегчением.

Не очень вовремя заурчал живот.

— Можно сюда что-нибудь съедобное принести? — задала я очередной вопрос, все еще с трудом привыкая к магии нового мира.

Принесли. Яичницу из десятка крупных яиц, несколько ломтей ржаного хлеба и крынку молока вместе с граненым стаканом.

Я в очередной раз вздохнула, на этот раз — тяжело: все самое нелюбимое, наверное, магия выбрала. Впрочем, сама же я и виновата: в следующий раз нужно будет уточнять свои желания.

Ела я без аппетита, не столько наслаждаясь едой, сколько снова и снова пытаясь привыкнуть к произошедшему. Там, на Земле у меня не осталось никого из родственников. С детства меня воспитывала бабушка, отказывавшаяся отвечать на расспросы о моих родителях. Когда мне исполнилось двадцать три, она уехала на море, отдохнуть и подлечить нервы, и пропала без вести. От потери любимого человека я не оправилась до сих пор. Друзей-приятелей я не завела, Славка, бывший мой муж, точно тосковать без меня не станет. И все же родной мир был и остался родным миром. Там я знала и законы, и правила. Да что там, я неплохо обжилась в своей небольшой квартирке, оставшейся от бабушки. А тут… Кто знает, что случится в любое мгновение…

— И поговорить не с кем, — насытившись, я откинулась на высокую спинку стула, грустно хмыкнула. — Все смотрят исподлобья, непонятно почему злятся…

— Так прежняя хозяйка всех мужиков по углам зажимала, в кровать тащила, — сообщило вдруг пространство тонким голоском, и я порадовалась, что успела все проглотить, иначе непременно поперхнулась бы. — Вот и от тебя такого поведения ждут.

Я повертела головой в поисках говорившего. Пространство ответило хихиканьем.

 — Не старайся, не увидишь. Я — лейта, дух гостиницы.

— И каждая хозяйка тебя слышала? — уточнила я. Дух — это хорошо. Дух — это не добрые дяденьки в белых халатах, надевающие на тебя смирительную рубашку. Хотя кто мне даст гарантию, что я сейчас не лежу в одной палате с Наполеоном и парочкой инопланетян?

— Только те, в ком есть кровь первой хозяйки, — последовал мало что прояснявший ответ.

— Хорошо, — в данную минуту я готова была допустить что угодно, — предыдущая хозяйка тащила всех мужчин в постель, от меня ждут того же. Сказать можно было? Или решили… — я запнулась, вспомнила оборотня в своем кабинете. — Они решили провести эксперимент, так? Потому Парис и пришел обсуждать важные вопросы? Он использовал феромоны?

— Запах оборотня, — снова хихикнула лейта. — Он притягивает любую «голодную» незамужнюю женщину.

Я нахмурилась: секс последний раз у меня был чуть больше месяца назад, до того, как я узнала, что Славка гуляет налево. Замужней меня назвать было уже нельзя, «голодной», по идее, я тоже могла считаться. И все же к Парису меня не потянуло. Почему? Что-то не так со мной? Или с ним?

— Ты еще своего мужа не забыла, — когда я озвучила вопрос, сообщила лейта, — у тебя над головой серые пятна видны — до сих пор не прошедшие чувства.

— Ты умеешь видеть ауру? — уточнила я.

— Не знаю, что это. Я вижу чувства других людей как разноцветные пятна.

Прекрасно. Отличный домашний шпион. Нужно будет воспользоваться в своих, конечно же, корыстных целях.

А вот насчет крови первой хозяйки я запомнила, но пока решила не спрашивать. Есть дела поважнее, чем немедленная попытка разобраться в своей генеалогии.

Время до открытия гостиницы пролетело незаметно. Я практически не общалась с персоналом, но зато изучила все помещения гостиницы: чердак, три этажа, полуподвал и подвал. В полуподвале находились спортзал и библиотека, в подвале — склад продуктов и прачечная. На чердаке — места для азартных игр. На крытую крышу, с зимним садом, я выходить побоялась. А ну, как обиженные предыдущей хозяйкой работники захотят нынешнюю наверху запереть? Как я тогда назад попаду? Глупо, конечно, было думать о подобном. Но Славка был прав: я если начинала о чем-то переживать, то всегда доходила до абсурда.

А потом настал день открытия гостинцы. И появились первые посетители…

В зеленый шелк обут был Том,

В зеленый бархат был одет.

И про него в краю родном

Никто не знал семь долгих лет.

Роберт Бернс. «В зеленый шелк обут был Том»

Никакого торжества по случаю открытия гостиницы никто не устраивал, даже ленточки не перерезали. Я узнала об этом знаменательном событии ближе к обеду, когда в моем кабинете появился Парис, одетый, как и остальные сотрудники, в серый рабочий костюм — штаны и рубашку.

— Гостья желает пообщаться с начальством, — немного иронично сообщил он. — Ее не устроил отказ передвигать бассейн на третий этаж.

«Русалки — женщины состоятельные, предпочитают глубокие водоемы, которые трудно переправить на третий этаж, и отказываются селиться на первом», — вспомнила я. Что ж, сходим, пообщаемся с недовольной клиенткой.

Уточнив номер комнаты, я, в длинном сером платье, закрытом и строгом, тоже считавшемся формой, отправилась вниз, на первый этаж.

Бассейн, больше напоминавший своими размерами небольшой глубокий водоем, был доверху наполнен голубой, кристально чистой водой. Привалившись к бортику, выложенному ярко-синей мозаикой, лежала стройная симпатичная девушка с каштановыми волосами, пухлыми губами и пятым размером груди, прикрытой лазурным купальником. Я подавила завистливый вздох. Мне с моей «тройкой» до такой красавицы было явно далеко.