Интермир. Серебряная греза - Нил Гейман

– Ты что, не узнаешь Промежуток?

– Конечно, узнаю… – начал я, но она меня перебила:

– Тогда вторая часть вопроса неуместна.

– …но это не наш Промежуток, – упрямо договорил я. И тут до меня дошло, что причина неуютного чувства «что-то не так» кроется в девушке. Эта незнакомка вполне могла оказаться агентом магов или бинариев. Но почему-то хотелось ей верить. И это меня пугало не на шутку. Я не мог допустить, чтобы она выведала наш путь на Базу. Вряд ли девушка его знала. Дорога в Интермир требовала особой формулы, известной только Путникам. А девушка явно не Путник. Однако перенеслась в Промежуток…

– Ты прав. – Девушка смотрела задумчиво. – И не прав, но больше прав. Извини, что так вышло. Надо было стряхнуть с хвоста бинариев. – Она снова дернула плечиком и подмигнула. – Но теперь беспокоиться не о чем, все улажено.

Тут нас опять окутало пурпурным светом, и в тот же миг накатило жуткое чувство, что ты вообще непонятно где…

А потом мы оказались дома, на Базе. И все вокруг было знакомо и привычно. Мы вернулись в Интермир.

Вот только…

Девушка переместилась с нами.

Старик, он…

Вот представьте себе, что у вашей школьной директрисы и самого строгого из всех ваших дедушек родился ребенок. Причем его угораздило появиться на свет в самый последний день летних каникул. И как только вы в очередной раз пытаетесь слямзить печенье из банки, этот милый ребеночек тут как тут – и смотрит на вас с укоризной. Представили? Ну так вот Старик – он точно такой же. Он как будто только для того и существует, чтобы напоминать обо всех ваших прошлых и будущих каверзах, неудачах и промахах.

По крайней мере, ощущение именно такое. Особенно когда ты провалил задание.

Как мы. Затаив дыхание, мы стояли в его кабинете, а он по очереди нас оглядывал. Даже новенькая девушка притихла.

– По-моему, нет нужды еще раз говорить, насколько важным было ваше задание и как бездарно вы его профукали.

Старик осуждающе буравил нас бионическим глазом. Никто не знал, из чего он сделан (одни говорили, это изобретение бинариев, другие – мол, обычный протез, оволшебствленный магами), но все сходились на том, что глаз этот видит нас насквозь.

Подобные просвечивания страшно меня нервируют еще и потому, что Старик – самая точная моя копия из всех обитателей Базы (включая Джей/О). Он – это я, но только на десятилетия постаревший, прошедший через войны, перенесший немало личных трагедий и парочку восстановительных операций. Этакая воплощенная совесть, которой все про тебя известно, потому что он – это, в общем-то, ты.

Кроме того, в черепушке его хранится такой объем информации, какой не вместила бы память всей прорвы компьютеров с тысячи планет.

– Я отправил вас на Землю F∆986 с особым заданием, однако и часу не прошло, как вы возвращаетесь с пустыми руками, да еще и с никому не известной гостьей.

Я открыл рот, непонятно зачем. Имени девушки я не знал и представить ее не мог.

К счастью, меня избавили от хлопот.

– Акасия Джонс, – безо всякого стеснения представилась девушка, но, слава богу, не полезла пожимать Старику руку. И тотчас выпалила: – Только не вздумайте!

Она смотрела на меня, поэтому, надеюсь, вопрос мой прозвучал не слишком идиотски:

– Чего не вздумать?

– Называть меня Кейси. – Впрочем, перед Стариком ее бравада слегка угасла. Уж он-то осадит кого угодно, и его сдержанно насмешливый взгляд заставил ее добавить: – Э‑э‑э, сэр. Пожалуйста.

В самой язвительной своей манере (по крайней мере, на мой слух) Старик заверил, что никогда себе этого не позволит, и перестал ее замечать, слушая наш доклад. Он не шевелился и даже почти не дышал, но взгляд его становился все тяжелее.

По окончании нашего рапорта повисло молчание, и нам хватило ума его не нарушить. Хватило почти всем.

– Извините, сэр, но в любом случае все так бы и обернулось.

– Я был бы признателен, юная леди, если бы вы держали рот на замке и укоротили свой нос. – Старик испепелил взглядом нашего «зайца», и девица чуть сникла.

– Я прошу прощения, сэр, но…

Старик не шелохнулся и даже не повысил голос, но создалось полное впечатление, что в его тесном кабинете взорвалась бомба. Краем глаза я видел, как соратники мои пригнулись, пытаясь укрыться от осколков.

– За что вас простить, мисс Акасия только-попробуйте-назвать-меня-Кейси-и-узнаете-почем-фунт-лиха Джонс?

Под взглядом Старика Акасия маленько напряглась и вздохнула. Я думал, сейчас она разразится речью, но девушка молчала. Только разглядывала Старика, явно сдерживаясь.

– Путник, веди отряд в душ и столовую, – через секунду сказал Старик. Казалось, ему все надоело. Он зашуршал бумагами на столе, притворяясь, будто не замечает, как мы помялись и, переглянувшись, двинулись к выходу. Вместе с Акасией.

Далеко она не ушла.

– Вы не член отряда, мисс Джонс. Сядьте.

Я успел заметить удивление и тревогу на лице девушки, когда она шагнула к стулу. Потом Джаи, выходивший последним, закрыл дверь.

– Видали? – прошептал Джей/О, когда мы благополучно выбрались в коридор. – Она перечила. И одолела его.

– Боюсь, такую оценку событий следует признать несколько преувеличенной, – пробормотал Джаи. – Хотя, вне всяких сомнений, факт беспрецедентный.

– И странный, – добавил Йозеф.

– Да, – кивнул Джаи. – Чрезвычайно странный.

Душ и еда после задания – невыразимый кайф. По возвращении из Промежутка чувствуешь себя каким-то чумазым – будто облепленным всем, что видел, слышал, осязал и обонял. Ну, словно в детском саду после урока рисования покатался в мусорном ведре. Кроме того, прыжки по измерениям всегда озадачивают желудок, поэтому в путешествие лучше отправляться натощак. В общем, ничто не сравнится с горячим душем и горячей едой, если вдобавок она приправлена поздравлениями с успешно выполненной работой.

Правда, нынче гарнир этот был не про нас. Однако душ и еда по-прежнему были великолепны, а наш столик привлекал всеобщее внимание, поскольку все уже знали, что мы кого-то с собой привезли.

Кого-то чужого.

Впервые на Базе появилась совершенно новая личность – не рыжая и с именем, не похожим на мое. Но это еще полбеды. Вся моя команда (пропади она пропадом!) величала новенькую моей подружкой, и я стал скандальной знаменитостью.

Нет, дело не в том, что в Промежутке романы запрещены. Их просто не заводят. Спросите, почему?

Потому что это нелепо.

Да, мы все с разных планет, из разных измерений и реальностей. Но мы настолько схожи, что любой роман уподобился бы шашням с кузиной. С кем-то, кого ты знаешь сто лет. С кем вы просто на одно лицо, и потому невозможно притворяться, будто вы не родственники.