Русские секты и их толки - Протоиерей Тимофей Буткевич

Так как перед судом Божественного Откровения учение Данилы Филипповича было только безумным кощунством и не находило для себя оправдания в нем, то Библия скоро была объявлена ненужной для спасения людей. Сам «Саваоф» был налицо и телесно жил среди людей; все нужное для спасения он лично объявлял своим последователям; зачем же держать Библию? Мало того; она оказалась книгою даже очень вредною, так как в ней содержится учение несогласное с новыми откровениями самого «бога саваофа». Вот почему недолго думая Данила Филиппович собрал все книги Св. Писания, бывшие у него и его последователей, и бросил их в Волгу. Вместо них он дал своим «верным детушкам» только 12 следующих заповедей.

Аз Данила – есмь бог, пророками предсказанный; сошел на землю для спасения душ человеческих. Несть другого бога, кроме меня.

Нет другого учения. Не ищите его.

На чем поставлены, на том и стойте (по другому варианту: Оставайтесь, где вы есть).

Храните Божьи заповеди и будете вселенные ловцы.

Хмельного не пейте и плотского греха не творите.

Не женитесь, а кто женат, живи с женою как с сестрою.

Неженимые не женитесь, женимые разженитесь.

Скверных слов и сквернословия не говорите (по другому варианту: Слова «чорт» не произносите и не поминайте его).

На свадьбы и крестины не ходите, на хмельных беседах не бывайте.

Не воруйте. Кто единую копейку украдет, тому копейку положат на том свете на темя, и когда от адского огня она растопится, тогда только тот человек прощение приимет.

Сии заповеди содержите в тайне, ни отцу, ни матери не объявляйте, кнутом будут бить и огнем жечь, – терпите. Кто вытерпит, тот будет верный, получит царство небесное, а на земле духовную радость.

Друг к другу ходите, хлеб-соль водите, любовь творите, заповеди мои храните, бога молите.

Святому Духу верьте.

Эти заповеди во всей точности сохраняются хлыстами и в настоящее время, их знает на память каждый хлыст. Эмбах записал их (в переводе на немецкий язык) в 1888 году со слов какого-то русского крестьянина.

Четыре года спустя после появления на земле «саваофа» в лице крестьянина Данилы Филипповича (то есть в 1649 г.) нашелся и ревностный сотрудник его по распространению нового сектантского лжеучения – крестьянин деревни Максаковой Стародубской волости, Муромской округи, – Иван Тимофеевич Суслов, которого «саваоф» торжественно наименовал своим «сыночком», «сыном возлюбленным», «сыном божиим». По весьма распространенной хлыстовской легенде, Суслов родился сверхъестественным образом от столетней старухи Ирины Несторовны Сусловой.

Приходский священник долго не хотел крестить его, а когда начал крестить, с ним случилось что-то необыкновенное: он потерял сознание и очутился под лавкой на церковной паперти, а ребенка окрестил уже восприемник. Почти одновременно с «сыном божиим» у хлыстов появилась и «богородица», какая-то «красноличная» девица из села Лендука Нижегородской области. «Саваоф», по верованию хлыстов, 1 января 1700 года вознесся с плотию на небо (по другому сказанию, тело его погребено в селе Криушине), а Суслов еще целых шестнадцать лет после него распространял его лжеучение в пределах губерний Владимирской, Костромской и Нижегородской, избрав себе в помощь 12 «апостолов» и не разрывая наружно своей связи с Православной церковью. В это время, по свидетельству св. Димитрия Ростовского («Розыск» XVIII), уважение к нему со стороны хлыстов было настолько велико, что ему в храме были торжественно воздаваемы божеские почести, как «Христу», как это было, например, в селе Работках нижегородской области. Из Нижнего Новгорода Иван Тимофеевич переселился в Москву. Здесь, на 3-й Мещанской улице, он приобрел себе дом, который хлысты наименовали «домом божиим», «новым Иерусалимом», «домом сионским». В нем они собирались для своих «радений». Только в 1658 году правительство обратило внимание на быстрое распространение хлыстовщины в самой Москве. Суслов был арестован и подвергнут допросу. По сказанию хлыстов, Суслова распяли на кремлевской стене, у самых Спасских ворот (в Москве), где он и умер; но на третий день воскрес и явился своим ученикам в подмосковном селе Похре. После этого его вторично арестовали и, содрав с него живого кожу, опять распяли его на том же самом месте, у Спасских ворот. Ночью девушки-хлыстовки, сняв с себя белые рубахи, обвили ими тело его; полотно мгновенно вросло в него и стало его кожей. В память этого хлысты ввели обычай – надевать на себя длинные белые рубахи на своих радениях. Суслов умер и в этот раз, но на третий день воскрес снова. Так по хлыстовской легенде. В действительности же Суслов умер на сотом году своей жизни совершенно естественною смертью в 1716 году и был торжественно погребен православным духовенством при церкви Николы в Грачах, откуда, впрочем, его тело скоро было перенесено в Ивановский монастырь. На его могиле был устроен памятник с надписью, гласившею, что под ним «погребен святой угодник Божий». Могилу Суслова хлысты чтили как великую святыню, к ней стекались поклонники с отдаленнейших мест России, – и это было причиной того, что чрез 23 года после смерти Суслова в 1739 году, по именному повелению императрицы Анны Иоанновны, труп его был вынут из могилы «чрез палачей, вывезен в поле, сожжен и развеен по воздуху».

После смерти Суслова «Христом» объявил себя бывший стрелец Прокопий Лупкин, о котором известно, что он участвовал в Азовском походе, но после Стрелецкого бунта был выслан в Нижегородскую область, где и совращен в хлыстовство. Жена его Акулина Ивановна стала хлыстовскою «богородицею». По примеру своего предшественника Лупкин избрал Москву центром своей сектантской деятельности. Хлыстовство при нем распространялось чрезвычайно быстро не только среди простого народа и купечества, но и среди духовенства: оно проникло даже в московские монастыри – Никитский, Ивановский, Варсонофьевский, Симонов, Высокопетровский, Новодевичий, Чудов, Богословский и др. – и увлекло многих монахов, а еще более – монахинь, из которых Анастасия Карпова, монахиня Ивановского женского монастыря, была признана даже «богородицею», несмотря на то что изобличена была в прижитии «иисусика». Но еще большее обаяние имела старица Вера: московские хлысты, объявив ее своею «богородицею», крестились перед нею, как перед иконой, и с благоговением кланялись ей в ноги. Лупкин, по легендарному сказанию хлыстов, во время одного радения слетевшимися с небесных кругов бесплотными духами – ангелами, архангелами, херувимами, серафимами – и всеми небесными силами был взят и вознесен живым на небо при множестве свидетелей. В действительности же он скоропостижно умер 9 ноября 1732 года во время неистовых кружений на «радении»; 12 ноября он был торжественно погребен, по православному чину, в Ивановском девичьем монастыре рядом с могилою Суслова. Впрочем, семь лет спустя с его трупом было поступлено так же, как и с трупом Суслова.

Несмотря на меры, принятые правительством в борьбе с хлыстовством, последнее распространялось и после смерти Лупкина с удивительною быстротой, так что охватило не только Москву с ее окрестностями, но и все области Русского царства, не исключая и Сибири. Вследствие этого у хлыстов одновременно стало появляться уже множество и «христов», и «богородиц»: каждая хлыстовская община (по хлыстовской терминологии – «корабль»), представляя собою совершенно самостоятельную единицу и находясь под управлением особого лица, именуемого «кормщиком», обязательно имела своего «христа», свою «богородицу» и своих «пророков»; число последних неограниченно. Одновременное существование многих «христов» сектанты объясняли и ныне объясняют тем, что