Подвижные игры для принцесс - Наталья Тимошенко

Однако что-то было не так… Крохотная искра беспокойства, некой неправильности, мельтешила на самом краешке сознания, мешая снова погрузиться в ласковые объятья сна. Так маленькая хлебная крошка в хрустящей, свежезастланной постели, заставляет раздраженно ворочаться с боку на бок.

Несколько минут напряженного прислушивания к своим чувствам и окружению, наконец-то выявили не дававшую покоя странность.

Голос! Женский голос!

Помимо меня, в караване была еще одна женщина — Лоска. Она входила в отряд наемников, нанятых Уриадом для охраны каравана. Рост этой дамы на добрых полторы головы обгонял мой собственный, а уж размахом плеч, она могла посостязаться с самыми крепкими ребятами своего отряда. Но все же наиболее выдающейся частью ее фигуры был, конечно, бюст. Причем «выдающейся» не только в переносном смысле. Он с самого начала путешествия приковывал к себе внимание практически всех особей мужского пола, за исключением наемников: те или уже насмотрелись, или же на собственном опыте изведали, чем подобный интерес может закончиться. Впрочем, некоторые особо рьяные ценители женских прелестей тоже успели это узнать, и теперь щеголяли фингалами разной степени фиолетовости. Изрядных размеров грудь порождала соответствующий голос — грудной, низкий и рокочущий, как весенний гром.

Так вот, доносившийся до меня голосок никоим образом не мог принадлежать Лоске! Он был нежнее, тоньше и тише. Значительно тише, ибо даже шепот нашей наемницы заставлял лошадей нервно дергать ушами и диковато озираться, а уж от ее окрика у бедных животных и вовсе ноги подгибались.

Любопытство, как известно добром не кончается, вот только бороться с ним — это подвиг достойный звания Великого, а уж люди подчинившие его себе и вовсе по моему разумению Святые. Во мне же святости и на мелкую монетку не наскребешь, да и на Великие подвиги как-то не тянет, а посему, перевернувшись на живот и тихонечко подползя к борту повозки, я высунула свой «длинный» нос наружу.

В десятке шагов от моей неугомонной особы, наш уважаемый караванщик с совершенно растерянным видом, пытался отодрать от своей накидки, вцепившиеся в него руки молодой женщины. Открывшейся мне картине, лучше всего подходило название: «Не бросай меня любимый, подумай о наших детях!». Если верить отчаянию, крупными буквами прописанному на заплаканном лице незнакомки, детей от господина Уриада у нее было не меньше дюжины, причем добрая половина из них — грудного возраста.

В конец заинтригованная зрелищем, я сползла с повозки, и, более-менее утвердившись на слегка подрагивающих ногах, устремилась в сторону «сладкой парочки».

— … это все что у меня есть, но поверьте, в Лаандоле, я смогу возместить вам все расходы… В тройном…, даже десятикратном размере.

Голос женщины (хотя нет, скорее девушки) дрожал от слез и отчаяния, становясь все тише и тише.

— Это, конечно, очень щедрое предложение госпожа, только вот, путь мой лежит в Турик, что на западе, а Лаандол, совсем даже в другой стороне. Так что, вы уж не обессудьте.

Судя по неуверенности в голосе, самообладание нашего караванщика было изрядно подмыто потоками женских слез. К тому моменту, как я добралась до места, ему все же удалось отцепил от своей одежды почти все тоненькие пальчики девицы, и сейчас его взгляд осматривал окрестности в поисках путей побега.

При виде меня, Уриад встрепенулся. В глазах вспыхнула искра надежды на скорое спасение.

— Рина, деточка, тебе что-то нужно?

Голос достопочтимого хозяина источал сладость варенья, а сам он, будто любящий и заботливый отец, готов был без промедления ринуться исполнять любой мой каприз.

«Ага, как бы ни так! Пока все не выясню, он у меня отсюда не смоется».

Хотя…, искушение покапризничать тоже было.

— О нет, я просто разминаю ноги. Проходила мимо, смотрю — новое лицо в наших рядах. Дай, думаю, познакомлюсь. Вы же представите нас господин Уриад?

Взгляд караванщика сверкнул на меня обидой, еще разок затравленно обежал вокруг и обреченно угас.

— А-а-а… Э-э-э…

Та-а-ак, похоже, наш гений торговли в кой-то веки не удосужился выяснить имя потенциального клиента… Растерялся? И что же его так из колеи-то выбило? (Никогда не помешает знать, на какую мозоль наступать в случае чего.)

«Что ж, пойдем другим путем!»

Я пристально уставилась на зареванную барышню. Девушка подняла на меня опухшие, но все еще красивые, небесно-голубые глаза. В них, как несколько мгновений назад у Уриада, горел огонек надежды, но такой слабый, что было ясно — до его кончины осталось недолго.

— Ли… Лина… Лина Виран из Тивиросы, королевства Фанаир.

— Рина Дэрион. Деревушка Лайс на восточной границе Гарлиона. А что, если не секрет, вы здесь делаете, Лина? Домой возвращаетесь или путешествуете?

— Домой.

Девушка всхлипнула и смахнула рукой слезу. При этом, она неосторожно выпустила накидку караванщика, чем тот не преминул воспользоваться: отскочил на пару шагов назад и, пробормотав что-то о срочных делах, скрылся.

Вот гадство, этому проныре все же удалось улизнуть! Ну ничего, девица-то никуда не делась. Ею и займемся!

— А не подскажите ли вы мне, госпожа Виран, с каких это пор девушки благородных кровей путешествуют в одиночку?

Бледные щеки девушки приобрели слегка розоватый оттенок, а в глазах промелькнула тень замешательства.

— Б-благородная? Что вы, ори Дэрион, я всего лишь дочь купца, к тому же не самого богатого (Ори — вежливое обращение к незамужней девушке, употребляется при общении в среде представителей благородных семейств Внутренних королевств).

При этих словах, румянца на ее щечках прибавилось еще.

— Ну знаете ли сударыня, своим умом я, конечно, мир не потрясу, но и в полные идиотки меня записывать не стоит! Начать с того, что за кусок материи ушедшей на ваше скромное платье можно было купить пару хороших лошадей. Не чистокровных скакунов, но очень даже неплохих животинок. Это ведь Салоинский шелк, если не ошибаюсь?

Цветовая насыщенность лица моей собеседницы приобретала все более интенсивный оттенок.

«Добивать, так добивать!»

— Далеко не каждый богатый купец балует своих дочерей подобными тканями, те же, что попали в число счастливиц, уж точно не стали бы шить из столь дорого материала унылую одежду путешественницы. Только дочки очень-очень богатых папочек, позволяют себе такие излишества. Но смею вас заверить, их дорожные платья особой скромностью не страдают. И побрякушек они носят не в пример больше.

Я ткнула пальцем в единственный украшающий руку девушки перстенек-печатку.

— Их можно принять за ювелирную лавку на выезде — столько металлолома на себя навешают, что по весу иной рыцарский доспех не в пример легче. Опять же, ваша речь. Простолюдины никогда не обращаются друг к другу ори, ориса или оран — это привилегия знати(Ориса — обращение к знатной замужней даме. Оран — обращение к мужчине из благородного семейства). За подобные выражения, знаете ли, можно пяток плетей получить. Мой вам совет, хотите путешествовать инкогнито — придумайте другую историю и смените гардероб.