Потерянная - Лея Стоун

– Из-за наручников. – Я узнала голос Мистера Лабораторный халат.

Я опустилась на корточки, спрятавшись за стальным столом как раз тогда, когда открылась дверь.

Сердце трепыхалось где-то в горле, пока я шарила глазами вокруг в поисках оружия, но затем, к моему удивлению, дверь закрылась и шаги удалились.

Святые перевертыши, чуть не попалась.

Я ощутила солоноватый вкус меди во рту, и я поняла, что у меня идет кровь. Поднимаясь, я поймала на поверхности стола свое отражение и вздрогнула.

Подбитый глаз, кровоточащая губа, отчаявшийся взгляд. Это напомнило мне о ночи, когда на меня напали, и я захотела свалить отсюда поскорее, но я также хотела помочь Сойеру.

Я все еще любила его, несмотря на то, что он выбрал другую вместо меня. Я знала, что дело было в ожерелье.

Протянув трясущиеся руки, я открыла портфель и затаила дыхание.

Он оказался пуст.

Боже мой, нет!

Обшаривая столешницу, я заметила что-то, что показалось мне волосами, помещенными в колбу. Была ли это шерсть Сойера? Аппарат у дальней стены жужжал, и я задумалась, мог ли он быть определителем ДНК или как там его называли. Я смотрела «C.S.I.: Место преступления»[1] недостаточно, чтобы разбираться во всем этом дерьме. Был только один способ удостовериться, что шерсть Сойера никогда не покинет эту комнату.

Потянувшись к одной из горелок Бунзена, я взяла спички, которые лежали перед ней.

Я ощутила, как на меня нахлынуло присутствие Сойера, и его энергия закипела внутри меня.

– Беги, Деми. Их слишком много. Они пытаются помешать мне найти тебя. У меня нет для этого официального разрешения. Ты можешь выбраться?

Черт.

Я не могла ему ответить, не могла получиться еще один удар током.

Я выкрутила газ и зажгла спичку, разжигая пламя горелки, как проделывала десятки раз в школе Дельфи. Установив ее на стол, я развернулась и схватила ближайший ко мне металлический стул. Мне нужно было удостовериться, что я смогу выбраться отсюда прежде, чем взорву это место, уничтожив ДНК Сойера. Подтаскивая стул, я потратила все силы, которые у меня оставались. Окно оказалось одним из тех замечательных окон, которые не открывались, а существовали только чтобы наслаждаться видом. Подняв стул над головой, я с силой швырнула его в стекло, и он врезался в окно, но не проломил его, а застрял.

Не идеально. Совсем не как в кино. Проклятье.

Раздался оглушительный звук, а выход наружу не появился. Вытащив стул, я бросала его снова и снова, обливаясь потом, пока он наконец не разбил стекло и не выпал с другой стороны.

Потянуло морозным осенним воздухом, и я поняла, что настало время убираться отсюда. Схватив две стеклянные бутылки с химикатами, я скрутила с них крышки, даже не взглянув на названия, и взмолилась, чтобы они оказались легковоспламеняющимися, как сам ад. Если ДНК Сойера было где-то в этой комнате, я испепелю здесь все.

Забравшись на подоконник, я обернулась и швырнула бутылки в пламя как раз в тот момент, когда дверь в комнату распахнулась. Оттолкнувшись, я выскочила в окно и тогда здание потряс взрыв.

Меня толкнуло в спину жаркой взрывной волной, но я не волновалась об этом, так как почти достигла земли. Перевернувшись при падении, я упала на правое плечо, вспыхнувшее болью, и услышала треск. Но я знала, что мне нельзя терять ни минуты, и, вскочив на ноги, помчалась к лесу.

Я не оглядывалась, даже не знала, куда бегу, я просто бежала. Мое плечо пульсировало, рука безвольно болталась. Я решила, что у меня вылетел сустав, но рука не была сломана. В голове все еще стучало, а кожа вокруг наручников оказалась стерта в кровь, но я была жива.

– Скажи мне, что ты выбралась! Я вижу дым, Деми. Скажи мне, что ты, нахрен, жива, или я сойду с ума! – ревел Сойер у меня в голове, усиливая мою боль.

– Выбралась, – отправила я ответ, и магия наручников вспыхнула, спровоцировав удар электрического тока. Это оказалось слишком для меня. Мне будто содрали кожу, и я зарыдала. Споткнувшись, упала на колени – я добралась до леса.

– Беги, Деми. Беги, пока не выберешься с их территории. Если возьмешь направление на запад, я смогу тебя перехватить. Если это невозможно, направляйся на восток к троллям. Не иди на юг, или угодишь в Дикие земли и в лапы Итаки.

Я сумела встать, пытаясь определить, где, черт возьми, запад, когда услышала звуки преследования далеко позади.

Я бросилась бежать сквозь чащу. Несмотря на то, что все тело болело и я хотела рухнуть и сдаться. Моя пострадавшая рука болталась, когда я пыталась прижать ее к груди здоровой рукой. Я хотела упасть в объятия Сойера, хотя все еще злилась на него за недоверие ко мне и выбор Мередит, даже если он и был сделан под влиянием заколдованного ожерелья.

Мои ноги тяжело ударялись о сырую землю, пока я перескакивала через упавшие бревна и густые заросли папоротника.

Беги.

Беги.

Моя волчица подбадривала меня. Я бежала наугад до тех пор, пока не перестала слышать шаги позади себя и мои ноги не начали гореть. Я споткнулась, не в состоянии больше удерживать темп. Сколько времени прошло? Час? Казалось, что десять. Грудная клетка вздымалась, легкие горели, на меня навалилась усталость. Замедлив шаг, я ощутила, как на меня накатывает облегчение, когда увидела красные флажки, обозначающие границу. Сразу за ними виднелась небольшая, в полметра высотой, живая изгородь.

Пожалуйста, пусть это будут волки! Пожалуйста, пусть эти земли окажутся волчьими! Из моего горла вырвался всхлип, стоило мне ощутить вкус свободы.

Только не Дикие земли.

Только не тролли.

Пожалуйста, пусть это будут волки.

Я ползла – рыдала и ползла – на одной руке, силы бороться покинули меня.

Метр за метром, я приближалась к границе, пока наконец не переползла через линию, обозначенную красными флагами, перекатилась на спину и подняла глаза к небу, гадая, умру ли я.

Если мне предстояло умереть, это был не самый плохой вариант, чтобы уйти из жизни. Солнце светило, птицы щебетали, а деревья шелестели на ветру.

Боже, пожалуйста, не дай мне умереть.

Однажды я ходила в церковь со своим другом-человеком, и это оказалось неплохим опытом. Все пели, пожимали руки, обнимались… и все были добры ко мне; я не привыкла, чтобы меня так принимали. Я хотела направить эту молитву к Богу, не облачая в слова, но, должно быть, я направила ее Сойеру, – то, что от меня осталось, ударило током от наручников. У меня больше не оставалось слез, чтобы плакать, мое тело сотрясли сухие рыдания, когда я ощутила энергию Сойера.