Восстание Девятого - Питтакус Лор

– Будешь? А то я и сам управлюсь.

От одного вида этой субстанции меня чуть не выворачивает.

– Что это?

– Кролик. На углях зажарил.

Я не отвечаю. Опасаюсь, что стошнит, как только открою рот. Вместо этого я на дрожащих ногах возвращаюсь в спальню. На смех, которым меня провожает Девятый, не обращаю внимания. Дверь спальни перекошена – толком не закроешь. Но я втискиваю ее в дверной проем так плотно, как только могу. Ложусь на пол, подложив под голову свитер, и думаю о том, как я оказался здесь. Вот так – без Генри, без Сэма. Сэм мой лучший друг. Не могу поверить, что мы его бросили. Сэм был верным товарищем, несколько месяцев мы путешествовали и сражались бок о бок. Я всегда чувствовал его поддержку. Девятый совсем не такой. Безрассудный высокомерный эгоист. И к тому же хам. Я представляю себе Сэма. Там, в пещере могов, с упертым в плечо автоматом, в окружении десятка могадорских солдат. Я не смог к нему пробиться. Не смог его спасти. Мне надо было сражаться лучше, бежать быстрее. Я должен был бросить Девятого и вернуться за Сэмом. На моем месте он бы так и поступил. Бесконечное чувство вины тяжело наваливается, не дает двигаться и дышать, пока я наконец не засыпаю.

Темно. Я больше не в домике в горах с Девятым. Чувствую себя здоровым, будто и не напоролся на силовое поле. Туман в голове рассеялся, хотя я не знаю, где нахожусь и как сюда попал. Зову на помощь, хотя собственного голоса не слышу, но хотя бы губы двигаются. Я шагаю вперед, выставив перед собой руки. Неожиданно ладони начинают источать Люмен. Поначалу слабый, свет крепнет и превращается в два мощных луча.

– Джон, – кто-то хриплым шепотом зовет меня по имени.

Я взмахиваю руками, пытаясь осмотреться, но свет выхватывает только пустоту. Меня могут увидеть. Направляю ладони вниз, чтобы Люмен помогал различать дорогу, и иду на голос. Хриплый голос снова и снова повторяет мое имя. Кажется, его обладатель юн и напуган. Потом раздается окрик, резкий и громкий – кто-то другой отрывисто отдает короткие команды.

Теперь я узнаю обоих. Это Сэм – мой потерянный друг и Сетракус Ра – мой злейший враг. Значит, я приближаюсь к базе могадорцев. Вижу голубое силовое поле – источник злейшей боли. Почему-то сейчас я знаю, что оно не способно мне навредить, и без колебаний прохожу насквозь. Пока я шагаю, раздается крик Сэма. Нахожу вход в горный лабиринт и иду по тоннелям. Голова разрывается от полного муки вопля. Я вижу следы огня – остались после недавней битвы, когда я метнул шар зеленой лавы в недра горы. Он угодил в баки с топливом, и каменную глыбу затопило море огня. Я иду через огромный главный зал, по его спиральным карнизам, и ступаю на каменный мост. Недавно мы с Сэмом пересекли его под покровом невидимости. Следуя дальше, миную разветвления коридоров – и все это время слышу, как мой друг исходит криком. Я знаю, куда направиться, еще до того, как оказываюсь в нужном месте. Круто уходящий вниз коридор упирается в просторный зал. Вдоль его стены тянется ряд тюремных камер.

Они здесь. Сетракус Ра возвышается посреди зала. Он огромен и выглядит омерзительно. Сэм рядом с ним, внутри небольшой круглой клетки. Пыточной шар, предназначенный специально для него. Его руки вытянуты над головой, а ноги широко разведены в стороны и скованы цепями. Из множества трубок на его кожу капает дымящаяся жидкость. Под клеткой – лужицы запекшейся крови. Я останавливаюсь в десятке футов от них. Сетракус Ра чувствует мое присутствие и оборачивается. На его массивной шее покачиваются три лориенские подвески, снятые с убитых Гвардейцев. Шрам у него на горле пульсирует темной энергией.

– Давно не виделись, – рычит Сетракус.

Я открываю рот, но не могу издать ни звука. Голубые глаза Сэма обращаются ко мне, но я не могу понять, видит ли он меня на самом деле.

Жидкость все прибывает, исходит паром, жжет запястья Сэма, его грудь, колени и ступни. Густая струя разбивается о его щеку и стекает по шее. Это зрелище возвращает мне голос и придает ему силы.

– Отпусти его! – кричу я.

Взгляд Сетракуса Ра становится жестким. Подвески начинают светиться, и моя загорается вслед за ними. Голубой лоралит нагревается, а потом неожиданно вспыхивает пламенем, высвобождая мое Наследие. Я позволяю огню охватить плечи.

– Я позволю ему уйти, – говорит он, – если ты вернешься к горе и сразишься со мной.

Я бросаю взгляд на Сэма: он проиграл битву с болью и потерял сознание.

Сетракус указывает на изможденное тело и обращается ко мне:

– Тебе решать. Если ты не вернешься, я убью его и всех остальных. Если вернешься, сохраню жизнь всем.

Я слышу голос, зовущий меня по имени. Он внушает мне, что пора подниматься. Это Девятый. Я рывком сажусь, тараща глаза. Тело в холодном поту. Уставившись в рваную дыру в стене, я несколько секунд пытаюсь прийти в себя.

– Эй, парень! Вставай! – кричит Девятый за дверью. – У нас куча дел!

Я поднимаюсь на колени, хватаюсь за шею и хлопаю по ней, пока не нашариваю подвеску. Стискиваю ее изо всех сил и пытаюсь уловить отзвуки криков Сэма в моей голове. Дверь спальни распахивается. Девятый стоит на пороге, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

– Нет, правда, приятель. Давай, ноги в руки и пошли. Надо отсюда убираться.

Воздух в Нью-Дели тяжелый и липкий. Мы идем по тротуару. Крейтон держит подмышкой ларец Марины. Машины, бешено сигналя, едва движутся по забитым дорогам. Мы настороже: осматриваемся, выискиваем малейшие признаки слежки. На первом же перекрестке оказываемся в густой пестрой толпе: женщины, несущие на головах высокие корзины, протискиваются мимо нас, мужчины с ведрами воды на коромыслах кричат, чтобы мы убирались с дороги. Нас окружают запахи, звуки, суета захватывает, но мы стараемся не терять бдительности.

На другой стороне улицы оживленный рынок, который, похоже, растянулся на многие мили. Вокруг снуют дети, торгующие разной дребеденью, и мы то и дело отказываемся от вырезанных из дерева безделушек и украшений из слоновой кости. Организованный хаос Нью-Дели ошарашивает, но я рада оказаться в гуще жизни, рада хотя бы на мгновение отвлечься от нашей войны.

– Куда теперь? – спрашивает Марина, стараясь перекричать шум.

Крейтон вглядывается в поток людей, которые переходят дорогу.

– Ну, раз мы теперь далеко от аэропорта и камер, думаю, можно поймать…

Такси резко тормозит прямо перед нами, поднимая клубы пыли, и водитель распахивает пассажирскую дверцу.

– … такси, – заканчивает Крейтон.

– Пожалуйста. Куда вас отвезти? – спрашивает водитель. Он выглядит совсем юным и заметно нервничает, словно это его первый рабочий день.

Марина то ли реагирует на его волнение, то ли отчаянно хочет выбраться из толпы, – она сразу же запрыгивает на заднее сиденье и забивается в самый угол.

Крейтон устраивается на переднем сиденье и диктует водителю адрес. Мы с Эллой садимся сзади, рядом с Мариной.