Наш грешный мир - Ольга Володарская

– А себе блатной словарь? – хмыкнул племяш. – По фене ботать начала?

– Симон, я не шучу.

– Понял, понял… – Парень поднял руки, демонстрируя покорность. – Я буду хорошим мальчиком, обещаю.

– Деньги нужны?

– Ты думаешь, я поэтому к тебе постучал? Из-за денег? Нет, спасибо. На мясо, винишко и билет на электричку у меня бабки найдутся.

Катерина кивнула и хотела закрыть дверь, но Симон придержал створку.

– Я забыл еще кое-что сказать… – Тетка вопросительно на него воззрилась. – Я извиняюсь… – пробормотал Симон.

– Не слышу.

– Кать, хватит, а?

– Повтори предыдущую фразу, пожалуйста.

– Я извиняюсь, – нервно выдохнул Симон.

Он не умел просить прощения. Если кого-то обижал, то, остыв, просто делал вид, что ничего не было – ни оскорблений, ни последующей ругани. И точно так же вел себя, когда задевали его. Катя, если чувствовала свою неправоту, готова была ее признать, а племянник нет.

Вчера они рассорились из-за того, что Симон сунул нос туда, куда не следовало. Он решил дать тетке совет. Как будто его просили. И ладно бы совет дельный, к примеру, как снизить налоги или установить бесплатный антивирус (парень хорошо разбирался в компах: чинил и «чистил» их для Кати), но племянник решил научить ее строить отношения. Они сидели перед телевизором в гостиной, смотрели какой-то фильм о поздней любви, и Симон выдал:

– Не бери пример с героини.

– Почему же?

– Она много лет отвергает того, кто ее любит и, как ей кажется, не подходит ей, ради мифического мужчины-мечты.

– Но все же встречает его.

– Да, но это кино. В фильмах проститутки находят миллионеров, зачуханные домохозяйки обаятельных авантюристов, больные – здоровых, готовых отдать им почку… А в жизни все не так происходит. В реальности героиня прождала бы принца всю жизнь, а когда поняла, что он так и не появится, бросилась бы к этому соседскому пекарю, что таскал ей свежие булки чуть не двадцать лет. Только он к этому моменту, как вчерашняя сдоба, не только остыл, но и зачерствел.

– Разберусь без сопливых, – нахмурилась Катя, прекрасно понимая, что племянник намекает на Борисова.

Тот хоть и ходил в женихах, но не был допущен к телу. Пусть в глазах окружающих Катя и Костя стали парой, но на самом деле по-прежнему оставались друзьями. И Симон, живший с теткой под одной крышей, знал, что между ними нет ничего интимного. Даже поцелуев.

– Кать, не дури. Костя – хороший мужик. Сколько его можно в подвешенном состоянии держать?

– Не лезь в мою жизнь, – процедила Катя и добавила: – Мальчишка!

– Мне двадцать четыре, я взрослый дядя! – засмеялся племянник.

– И ты все еще живешь с теткой, – хотела добавить «из милости», но сдержалась. – Так что… как говорила героиня Муравьевой в известном фильме: «Не учите меня жить, лучше помогите материально!»

– С материальным у тебя и так все в порядке, а вот мыслишь как малолетняя глупышка.

Это было уже слишком! Катя посоветовала племяннику заткнуться и ушла к себе.

…Симон появился в доме после похорон папы. Катина двоюродная сестра приехала скорбеть вместе с сыном. Она была матерью-одиночкой, тянула Симона всю жизнь одна. А тот вырос мальчиком пусть и неплохим, но сложным. Вечно вылетал из школ из-за шалостей, которые расценивались педагогами как хулиганство. И из института поперли. Прикололся над деканом. Отчислили. Хотя подавал такие надежды… Потом была армия и годичное «хождение по мукам», иначе говоря, временным рабочим местам. В их небольшом городе было всего два института: гуманитарный, из которого Симона выперли, и высшее военное училище, куда ему из-за уже сложившейся репутации вход был заказан. А профессию получать надо.

Катя сама не поняла, как дала себя убедить в том, что племянник должен пока пожить у нее. Когда папа умер, она не в себе была. Да и одиночество пугало. А квартира огромная, не жалко, если одну из комнат займет родственник, который, как предполагалось, попробует поступить в какой-нибудь столичный вуз.

Надо сказать, Симон ее не напрягал. Более того, даже помогал чем мог. И денег не просил. Она сама начала ему их давать после одного случая…

Как-то Катя попросила Симона съездить за покупками на рынок. Именно туда, а не в супермаркет. Мясо, рыбу, яйца, зелень, специи она брала только там. У определенных продавцов. Домработнице не доверяла. Та, может, и не обманет, а вот ее запросто. Втюхают что похуже. Но Катя мучилась мигренью, у Лидии был выходной, а холодильник опустел. Пришлось отправлять за продуктами Симона со списком. Он привез все, что требовалось. Разложил. Отдал тетке сдачу. К вечеру головная боль прошла, и Катя решила приготовить кролика. Потушила его в сметане. Поела. И ушла спать. Но так как в мясо положила соли больше, чем нужно, измучилась жаждой. Встала попить. Прошла в кухню, а там сидит Симон и… ест «Доширак». Парень, который мотался на метро и автобусе на рынок, не полез в сковороду, от которой до сих пор шел дивный аромат крольчатины, а запарил себе лапшу – на другую еду у него не было средств.

Катя вспомнила, что племянник никогда не отказывался, если его звали за стол. Но чем он питался в остальное время, она даже не задумывалась. А он, как выяснилось, практически голодал.

Ей стало стыдно. Отец оставил Кате миллионы, и не рублей, а долларов – до сих пор капали отчисления за его изобретения, а она морит голодом ближайшего родственника.

И она начала племянника субсидировать. Много не давала. Никаких тачек, цацек, брендовых шмоток. Зато оплатила курсы английского и немецкого при МИДе, наняла репетиторов по русскому языку, физике, математике. Если «мальчик» не знает, кем хочет стать, надо ему помочь определиться. Симон решил, что будет поступать в МГИМО. Катя не возражала. Она возьмет на себя оплату обучения племянника. Главное, чтобы он снова не начал… «шалить».

* * *

Катерина задержалась. Вышла к жениху минут через пятнадцать. Не потому, что хотела предстать перед ним в самом выигрышном свете. Просто самой себе не нравилась. И волосы не лежали, и стрелки получались кривыми, а на домашнем платье обнаружилось пятно.

Госпожа Бердник не могла себе позволить ходить шишигой даже дома. Александр Глебович очень этого не любил. Если не можешь быть нарядной, то стань хотя бы опрятной, говорил он. Ее, маленькую, не сажали за стол с «козявками», встрёпанными волосами, в запачканной пижамке. Сначала приведи себя в порядок, а уж потом завтракай. Но Катя знала, что отец ждет от нее не только этого. Ему хотелось видеть дочь именно нарядной. Его кумиром среди особ женского пола была Элеонора Новицкая, в девичестве Шаховская. Чистокровная княжна[1]. Она ВСЕГДА оставалась элегантной! Естественно, по его словам, раз уж Катя не удостоилась знакомства с любовью всей папенькиной жизни. Она и узнала-то о ней случайно…