Необоснованные притязания - Андреа Лоренс

– Неплохо. – Тори старательно изучала свою чашку, только чтобы случайно не столкнуться взглядом с этими завораживающими зелеными глазами. Хорошо хоть, Вейд заявился сейчас, а не через пару недель. В этом году она уже и так совершила достаточно ошибок, а вот если бы они встретились уже после Нового года… – Свою речь ты подготовил заранее или придумал прямо на ходу?

Вейд резко поставил чашку и посмотрел Тори прямо в глаза:

– Ты так враждебно настроена из-за того, как мы когда-то расстались?

Можно подумать, что ей пришлось уйти из компании из-за какой-то незначительной ерунды.

– А что в этом удивительного? Мало кому нравится, когда его репутацию просто так очерняют.

– Да, но почему-то ты совсем не думала о своей репутации, когда спала с одним из наших поставщиков, ставя под угрозу всю компанию.

– Не спала я ни с какими поставщиками, я тебе уже говорила – я ни в чем не виновата. То, что ты мне не веришь, еще не значит, что я вру.

– Это очень серьезные обвинения, и я не мог поступить иначе.

– Возможно, но и я не собираюсь поступать иначе. Я не продам тебе землю. И это решение не имеет никакого отношения к тому, что я думаю о тебе и твоих действиях.

– Но сейчас дело не во мне, не в тебе, и даже не в твоей раненой гордости. Кен и Молли Иден всю свою жизнь тяжело трудились, чтобы заработать на эту землю. И я собираюсь вернуть им то, что по праву принадлежит только им.

Тори расправила плечи и бросила на Вейда убийственный взгляд:

– Это, конечно, замечательно, но сейчас ты говоришь о моей земле. Два месяца назад мы подписали все нужные бумаги, Идены продали мне этот участок добровольно, а не под дулом пистолета.

– Поверю тебе на слово, – горько усмехнулся Вейд, взглянув на дробовик.

– Еще раз повторяю, Идены добровольно продали свою землю, и я заплатила им полную сумму. Не знаю, Митчелл, действительно ли ты приходишься им сыном или нет, но могу лишь сказать – если это правда, то сын ты паршивый. Идены говорили о сердечном приступе Кена и о том, сколько им пришлось потратить на лечение. А где был все это время ты? На Манхэттене? Делал деньги?

– По-твоему, я этим горжусь? Ошибаешься, но я еще могу все исправить.

Тори поднялась из-за стола:

– Возможно, но, чтобы успокоить собственную совесть, тебе придется придумать что-нибудь другое. Землю я не продам, и это мое последнее слово. А теперь попрошу тебя уйти.

Вейд тоже поднялся и шагнул к ней, снова занимая собой все свободное пространство и едва не упираясь головой в потолок. Черт, оказывается, презирать его издалека намного проще, чем вблизи. Тори уже несколько лет не оставалась с ним наедине, а так близко они оказались вообще впервые, но, похоже, ее тело отлично его помнило. Она чувствовала, как ее позвоночник превращается в какое-то подобие желе, а острый запах одеколона и мужского тела лишают ее силы воли и способности здраво рассуждать. И это ей совершенно не понравилось.

Тори резко отступила. Нельзя поддаваться его сексуальности.

– Я еще вернусь, – пообещал Вейд, подхватил куртку и ушел.

Виктория Салливан всегда казалась Вейду умной и красивой. Но, похоже, вдобавок к этому она еще и самая вздорная и упрямая женщина, какую ему только доводилось встречать.

Выбравшись из трейлера, Вейд немного постоял у квадроцикла, привыкая к морозу, а заодно пытаясь разобраться в той непонятной смеси злости и возбуждения, что сейчас царила в его душе. Немного успокоившись, он накинул куртку, сел за руль и помчался вперед так, что из-под колес во все стороны полетел снег. Настоящее мальчишество, но, похоже, Виктория сумела разбудить в нем все самое худшее.

Нет, определенно таким красивым женщинам нужно законом запретить говорить всякий вздор. Стоило ей только снять куртку и остаться в облегающей кофточке, как Вейд едва не забыл, зачем он, собственно, сюда пришел. Он без спросу пошел за ней в трейлер, но понял это, лишь увидев нацеленный на себя дробовик.

Несмотря на то что Виктория пришла к ним сразу после колледжа, она была одним из их лучших архитекторов. Тогда они с Алексом только основали компанию и тратили на свое детище денег больше, чем получали. Виктория же внесла немалый вклад в их первые крупные и по-настоящему успешные проекты. Вейд уже даже подумывал о том, чтобы пригласить ее на ужин, но тут помощница рассказала, что видела ее в ресторане, где она излишне свободно вела себя с одним из их потенциальных поставщиков. А буквально на следующий же день Виктория весьма громко высказывалась за заключение с ним контракта. После этого Вейд просто не мог ее не уволить, хотя ему было действительно жаль с ней расставаться, причем не только из-за ее округлых форм, безупречной кожи и длинных огненно-рыжих волос.

Вейду тогда очень хотелось поверить в ее невиновность, да и сама мысль о связи Виктории с другим мужчиной была ему невыносима. Но стоило Вейду только представить, чем все это могло закончиться для компании… Спать с потенциальным подрядчиком чуть ли не хуже, чем брать от него взятки.

Вейд не мог этого допустить, так что ему пришлось уволить Викторию.

И теперь он с ней снова встретился.

Окажись на ее месте любая другая женщина, он бы просто пригласил ее на ужин, попросил продать землю, а потом зацеловал бы до потери чувств, чтобы на корню убить любые возражения. Но горячий темперамент Виктории оказался вполне под стать ее огненным волосам.

Вот только она не какая-нибудь другая женщина, а именно Виктория, семь лет копившая в себе злобу, из-за которой она теперь может помешать ему защитить семью. А семья для него важнее всего на свете, так что нужно любой ценой уговорить ее вернуть землю. И постель здесь не поможет, если он только попробует ее приласкать, наверняка нарвется на выстрел.

– Самонадеянный и упрямый, – пробормотал Вейд. Она считает, что хорошо его знает? Тогда почему она забыла добавить, что помимо этого он еще и богатый, могущественный, жестокий и целеустремленный? Эту землю он обязательно получит.

Вейд резко остановился, пропуская старый пикап, украшенный гирляндами и мишурой, в кузове которого человек десять удобно устроились на мешках с сеном и распевали рождественские гимны. Помахав им рукой, Вейд продолжил дорогу домой.

Гимны, Санта-Клаус, сахарное печенье, горячий шоколад… Люди приезжали сюда не просто купить елку, но и провести незабываемые выходные. Весь декабрь здесь царила одна сплошная непрекращающаяся феерия, и этот месяц приносил Иденам солидную часть их годового дохода.

Но в последнее время дела у них складывались не слишком удачно.

И в этом есть и его вина. В юности они с братьями с радостью помогали на ферме, но потом выросли и разъехались, так что родителям пришлось нанимать себе помощников. А если добавить к этому больничные счета и все увеличивающееся с каждым годом производство искусственных елок, то вообще можно удивиться, как Иденам удавалось так долго держаться на плаву.