Корги по имени Генри - Джорджи Кроули

Хоть я и превосходный слушатель и утешитель (не то что Соки, которая исчезает при первом же всхлипе), иногда моим людям нужно общаться и с другими людьми.

Я оказался прав: Сент-Джеймсский парк – великолепное место. Эми спустила меня с поводка, и я бегал, где хотел. Наступать на землю, даже холодную, промерзшую, было куда приятнее, чем на жесткий асфальт, по которому мы пришли сюда, поэтому я наслаждался свободой и просто носился повсюду.

– За пеликанами не гоняться! – крикнула мне Эми, вместе с детьми отправившись следом.

Я обернулся и гавкнул. Что это, вообще, такое – пеликаны? Как я могу обещать не гоняться за ними, если не знаю, кто это? Вдруг они похожи на белок? Гоняться за белками я люблю больше всего. На втором месте, с небольшим отставанием, у меня голуби. Но я сдвину первых двух с пьедестала, если пеликаны окажутся даже лучше…

Люди держались ровных дорожек, а я бегал зигзагами по парку, в основном по травке, не упуская их из виду. Джек бросал мне палки, я приносил их, и нам было очень весело. Мы дошли до озера, и я как раз раздумывал, не слишком ли сейчас холодно, чтобы немножко поплескаться, когда Клэр указала на остров посередине.

– Смотри! Мам! Там пеликаны!

Я вскинул голову, навострил уши и вгляделся вперед. Парк оставался зеленым даже в разгар зимы, и озеро не замерзло, поэтому здесь все еще водились некоторые представители дикой природы. Я уставился туда, куда показывала Клэр – она говорила об огромных смешных птицах, видимо живших в парке.

Громадных, грязновато-белого цвета и с острыми клювами, причем с какими-то мешками под ними.

Стоит отметить, птицы были крупнее меня.

Я отошел на шаг или два от берега. Эти существа выглядели так, словно могли с легкостью целиком проглотить голубя или белку. Я не хотел, чтобы они попробовали свои силы на корги.

– А кому они принадлежат? – спросила Клэр, все еще не сводившая глаз с огромных птиц.

Мне мучительно захотелось погоняться за воробьями и дроздами на заднем дворе нашего дома в Редхилле. Они вот – птицы что надо. Знают свое место в животной иерархии.

– Ну Сент-Джеймсский парк – королевский, – медленно сказала Эми. – Значит, думаю, они принадлежат королеве.

Я не мог отделаться от мысли, что у королевы очень своеобразный вкус.

– Первые пеликаны были подарены королю Карлу Второму в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году русским послом.

Мы с удивлением посмотрели на Джека, а тот продемонстрировал свой телефон.

– Сила интернета. Ладно, пойдемте, а то холодно! Куда сейчас?

– Мы увидели пеликанов – давайте проверим, можно ли одним глазком взглянуть и на их владелицу, – предложила Эми. – Утром я прочитала в газете, что сегодня, уже скоро, она уезжает из дворца. Кто знает – может, нам повезет.

Я сомневался, можно ли назвать везением встречу с хозяйкой жутких птиц, но Клэр запрыгала на месте и захлопала в ладоши, так что, может, это я чего-то не понимал.

Мы направились вдоль озера к концу парка. Эми не надела на меня поводок, и я был ей благодарен. Но все равно не отходил далеко – во всяком случае, до тех пор, пока не убедился, что пеликаны нас больше не видят.

Я бы не расстроился, если бы больше никогда не оказался в этом парке. Мне гораздо больше нравился парк рядом с нашим домом, со всеми знакомыми людьми и собаками, и прелестными пухлыми белочками, за которыми можно гоняться.

В дальнем конце этого парка мы увидели массу народа, столпившуюся у высокой ограды. Морозный воздух звенел от болтовни. Эми быстро повела нас вперед по широкой дороге. Я пытался осмотреться, чтобы понять, где мы, но видел одни только ноги – худые, толстые, в широких черных штанах и ботинках, в джинсах, колготках. Всюду ноги, больше я ничего не видел.

– Ворота открываются! – воскликнула Клэр, и вдруг моя троица помчалась вперед к ограде.

Я не отставал, лавируя меж ног, чтобы не потерять семью.

– За мной, Генри, – сказал Джек, оглянувшись на меня.

Я вдруг понял, что поводок на меня все еще не надели, а Уокеры слишком заняты, продираясь сквозь толпу, чтобы вспомнить об этом сейчас.

Вдруг голоса стали громче. В просвете между ногами я разглядел, как из ворот выехал мотоцикл с мигавшими фарами. Следом длинная черная машина, тоже с горящим светом, – при ее появлении восторженные крики и возгласы просто оглушили меня, толпа словно с катушек съехала – хуже, чем в Ночь фейерверков. Я отпрянул назад – но там оказалось еще больше ног, и звук шел отовсюду, такой громкий, что я не знал, куда деваться.

Вот бы спрятаться дома под подушку, в своей корзине. Вот бы обнять свою игрушку-мышку. Вот бы Джек погладил меня по голове и пообещал, что скоро все стихнет.

Правда, я знал, что не скоро. Лондон шумел весь день – сначала поезд, потом толпа в «Зимней стране чудес», пронзительно кричащие во время кормежки пеликаны. Но в этой гуще народа мне пришлось хуже всего, пришла пора смыться отсюда.

Тихонько скуля, я повернул назад и стал выбираться из толчеи и шума. Можно подождать Уокеров и там – они найдут меня, как только все закончится.

Там было чуть тише, но мне по-прежнему хотелось прикрыть уши лапами и спрятаться. Я пробежал немножко дальше, безопасности ради, и нашел кусты, где мог укрыться. Только я уселся на травку, мимо пролетел большой толстый голубь. Я осторожно пригляделся к нему и, чтобы отвлечься от шума, стал раздумывать, как бы его поймать. Сосредоточился на добыче, и гул толпы стих.

Птица, не подозревая, что на нее идет охота, подлетела ближе. Еще ближе. Пока я почти не…

В идеально выверенный момент я бросился вперед – и голубь в панике вспорхнул в небо. У меня на глазах он перелетел над моим убежищем и приземлился с другой стороны.

Слишком просто.

Кусты были гуще, чем лес ног, но гораздо тише и куда меньше наступали мне на лапы. Я быстро продрался сквозь ветки, остановившись только на секунду, когда вдруг наткнулся на два высоких металлических бруса, преграждавших путь.

Просунул голову между ними, поерзал плечами – те тоже пролезли, а за ними – спина и задние лапы.

Я вылетел с другой стороны как пробка, продравшись сквозь последние ветви и успев увидеть, как голубь взмахивает крыльями и перелетает на лужайку чуть поодаль.

Можно продолжать охоту.

Голуби действительно глупые птицы. Кажется, им никогда не приходит в голову, что, если они улетят достаточно высоко или далеко, я вообще не смогу их поймать. Они просто несколько раз взмахивают крыльями, слегка поднимаются в воздух и приземляются в паре шагов.

Как я и сказал: глупые. Но от этого играть только веселее.

Я помчался за птицей со счастливым лаем. Сюда почти не доносились громкие крики и восторги – кстати, а где я? Похоже на другой парк, вроде того, с пеликанами, где куча деревьев и зелени. Значит, все в порядке. Парки – это всегда хорошее место для собак, и Уокеры точно найдут меня тут, как только закончат то, чем там они заняты у ворот. Вряд ли я мог уйти слишком далеко.