Сон - Кэт Мартин

Ей удавалось немного поспать только на рассвете. Однако когда тьма начинала бледнеть, это было сомнительным утешением. Надо было вставать, принимать душ, одеваться и плестись на работу. В полдень получать из автомата сандвич, поглощать его в библиотечном буфете, а затем дремать на твердом пластиковом диване в женском туалете…

Дженни несколько раз мигнула, привыкая к темноте. Досада грызла ее, окончательно прогоняя сон. Она разочарованно вздохнула, спустила на пол длинные, стройные ноги, встала и пошла к шкафу. Слабо заколыхалась ночная сорочка.

Открыв зеркальную дверь, она вынула теплый шерстяной халат, удивительно шедший к ее волосам, надела его поверх ночной сорочки, сунула ноги в босоножки и медленно спустилась по лестнице.

Она знала, куда идет. Ярко светила луна, и серебристая дорожка на воде безошибочно указывала нужное направление. Дженни на минутку остановилась, вынула из резного бюро за дверью ключи от подъезда, положила их в карман халата и бесшумно выскользнула в темноту.

Снаружи было совсем тихо, если не считать отдаленного рокота волн, жужжания насекомых и негромкого шума мотора низко летящего самолета. Она приучилась находить успокоение в ночных звуках, радоваться им и не бояться их. Как всегда за эти два года, они влекли ее к себе, суля избавление от ночных кошмаров и постоянной бессонницы.

Едва ли было благоразумно одной выходить в такой час на улицу, но снотворное она принимала только в особых случаях, а теперь, когда Билла не стало, вряд ли кто-нибудь согласился бы составить ей компанию. Выходя на тротуар через маленькую кованую калитку, Дженни отвернулась. Она не могла видеть то место, где когда-то в луже крови лежало тело ее мужа.

Вместо этого она посмотрела на плескавшиеся вдали волны, позволяя им отвлечь и успокоить себя, и по пустынной улице пошла в сторону океана. Перейдя на другую сторону, она ступила на тропу, петлявшую среди зарослей травы, и вскоре оказалась на берегу. Дженни оставила босоножки у полосы прибоя и шагнула к воде, наслаждаясь прикосновением холодного белого песка к погружавшимся в него босым ступням.

Дженни бросила взгляд на лунную дорожку, убегавшую к стоявшему у горизонта кораблю, а затем прошлась вдоль кромки воды по вылизанному волнами, крепко слежавшемуся песку. Завороженная шумом прибоя и с детства привыкшая к холодной воде Тихого океана, она не замечала прикосновения к лодыжкам отсыревшего подола ночной рубашки.

Молодая женщина не торопясь дошла до причала на дальнем конце пляжа, где были привязаны рыбачьи лодки. Ночь продолжала оставаться холодной и лунной, но в воздухе повис легкий туман; пахло солью, рыбой и терпким ароматом моря.

Начиная чувствовать озноб и надеясь, что долгая прогулка поможет ей уснуть, Дженни повернулась и направилась к дому. Глаза ее остановились на пятне света от уличного фонаря, который стоял рядом со знакомой тропой. Она сделала два коротких шага и вдруг застыла на месте.

Навстречу ей шли трое мужчин. Как же она не заметила их раньше? Они громко смеялись, пошатываясь и подталкивая друг друга. Дженни заметила, что двое из них были латиноамериканцы, смуглые и черноволосые. На одном была просторная мятая красная спортивная куртка; второй был в черных кожаных штанах. Третий мужчина был светловолос, бородат, в красной полосатой майке и с серьгой в ухе.

У Дженни сердце забилось так же неистово, как при пробуждении от кошмарного сна. После смерти Билла она боялась небольших компаний, которые время от времени приходили сюда, чтобы поплавать на лодке или устроить пикник на берегу. Полиция считала, что причиной гибели ее мужа стала перестрелка между двумя такими группами.

Они назвали это несчастным случаем при стрельбе, приписали смерть шальной пуле, выпущенной кем-то из бандитов, и даже не удосужились поискать убийцу. Это случилось в разгар фиесты, в начале августа, когда город заполняли толпы туристов. Во время праздника в Санта-Барбару всегда наезжало множество сомнительных типов, а в тот год от них просто не было отбоя.

Может, и эти трое из тех, на чьей совести людские жизни, в том числе и убийство Билла?

Обычно по ночам берег был безлюден, но время от времени по нему проходил патрульный полицейский. Дженни, для которой эти прогулки стали необходимы как воздух, твердила себе, что ничем не рискует, но при виде приближавшихся мужчин ее бросило в дрожь. Они покачивались, ругались, отпускали непристойные шуточки, пьяно пялились на женщину, и Дженни внезапно горько пожалела, что не осталась дома.

Она отошла подальше от воды, пытаясь обойти гуляк стороной и от души надеясь, что ее оставят в покое. Однако один из пьяных отделился от остальных и шагнул ей навстречу. Дженни поняла, что он перекрыл тропу; оставалось двигаться к дальнему концу пляжа, к портовым сооружениям и покачивавшимся у причала рыбачьим лодкам — туда, где горели огни и была возможность встретить полицейского. Она повернулась и пошла к причалу, прибавляя шаг.

Мужчина также прибавил шагу; Дженни сделала то же самое, пока в конце концов не пустилась бежать. О Боже, ее сердце билось быстрее, чем ступали ноги, в боку болело, в груди жгло… Она задыхалась, хватая воздух широко открытым ртом. Обернувшись через плечо, Дженни увидела, что мужчина совсем рядом, и сдавленный крик вырвался из ее груди.

Ускользая от пришедшего в неистовство преследователя, она бросилась к воде. Ужас гнал ее, сердце было готово вырваться из груди. Причал был неподалеку, но тут подоспели остальные двое и окружили ее, отрезав единственный путь к бегству. Она отчаянно оглядывалась по сторонам, ища взглядом кого-нибудь, кто мог бы помочь. Волны разбивались о берег с таким шумом, что кричать было бесполезно.

— Помогите! Кто-нибудь, помогите! — Дженни издала крик ужаса и увернулась от одного из них, пытаясь бежать, но в нее вцепился белобрысый и опрокинул на песок.

— Попалась! — прорычал он, наваливаясь на Дженни и осыпая ее грязными ругательствами. Женщина едва не задохнулась под тяжестью его смрадного тела. От белобрысого, как и от его дружков, стоявших рядом, разило дешевым виски.

— Отстань от меня! — Она изо всех сил пыталась сбросить его или ударить коленом в пах, как учили делать женские журналы в случае нападения. Но негодяй был под два метра ростом и весом больше центнера. Дженни же не весила и пятидесяти пяти килограммов, а подол ночной рубашки и халата спутал ноги так крепко, что она с трудом могла двигаться.

— Пусти меня! — Песок набился ей в рот, засыпал глаза. Пус-ти-ме-ня…

— Эй, друг, отвали чуток! Дай глянуть, кого мы поймали. — Смуглый мужчина с немытыми черными волосами и круглыми черными глазами стащил с Дженни своего собутыльника, но схватил ее за запястья, в то время как третий прижимал к земле ее брыкающиеся ноги. Дженни поняла тщетность своих усилий освободиться и сморщилась от боли в левой лодыжке, подвернутой во время падения на твердый песок.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом взмолилась она, презирая себя за страх, но не имея сил справиться с ним, — пожалуйста, отпустите меня…

— Что скажешь, Рамон? Отпустим леди? — ухмыляясь, спросил тот, кто держал ее за руки. Прямые черные волосы сальными прядями свесились ему на лоб.