Псевдо - Виктор Крейг

– А можно с собой?

– Вообще-то, я тут стояла…

– Лена, я заняла здесь!

– Как закончились? Совсем?

– А что тут у вас самое вкусное?

Небольшая очередь тянется мимо витрины с пирожными, тортиками и булочками, от разнообразия которых у посетителей разбегаются глаза. Исключением, наверное, являются такие завсегдатаи, как я. Невольную улыбку вызывает рыжеволосая девочка лет пяти, прильнувшая к стеклу, что запотевает от каждого ее выдоха. Взглядом голодного хищника ребенок сверлит кусочек «Медовика» на белом блюдце и готов буквально броситься на него…

– Добрый день! Что будете заказывать?

Я вздрагиваю, несмотря на то, что голос приятный и мягкий. Откуда он?

Кто это сказал?

Перед глазами все расплывается, девочка и витрина пропадают.

Еще немного.

Мир становится вновь четким и различимым.

– Вы не определились? – все тот же приветливый и бодрый голос, но с ноткой неуверенности.

Теперь я стою у прилавка, а мне улыбается девушка с пепельными волосами, поблескивающим пирсингом в носу и недоумением в серых глазах.

Опять провал в памяти? Может просто совпадение…

Может.

Тонкие губы, тонкая изящная шея, тонкие запястья.

На бейдже выгравировано золотистыми буквами далеко не современное имя – Зина. Раньше я ее не замечал. Новенькая.

В списке вещей, которые мне не нравятся, перемены входят в первую десятку – восьмое место. Но провалы в памяти я не люблю больше – почетное третье место. Они могут говорить только об одном…

Он вернется.

Вернется.

– С вами все в порядке?

– Да… наверное… Простите, мне черный кофе, – после невнятного бормотания я выдавливаю из себя кислую улыбку.

– Что-нибудь еще? Булочки с корицей только-только испекли!

Предложения от продавцов-консультантов и кассиров – седьмое место.

– Нет, спасибо.

Но это же булочки с корицей…

Я передумываю. Сам.

– Все-таки возьму одну булочку, спасибо, – я стараюсь улыбнуться получше.

– Вам с собой или здесь? – у девушки радостный блеск в глазах. Дополнительная продажа всегда радует новичков, придает уверенности в себе.

– Здесь, – я расплачиваюсь и сажусь за дальний столик так, чтобы полностью видеть помещение.

Иллюзия контроля.

Плетеное кресло еле слышно скрипнуло подо мной, призывая откинуться на спинку, расслабиться и забыть на время обо всем на свете. Так я и делаю, немного отпив из матово-черной чашки. Обжигающий терпкий кофе заставляет поморщиться. То, что нужно.

Тихонько вибрирует телефон в кармане. Замысловатый узор – сообщение от Артема. Не звонок, а значит, ничего срочного. Вспоминаю, что он сегодня на дежурстве и, скорее всего, прислал историю, неуместную к столу, я решаю прочитать ее в более подходящей обстановке.

* * *

Глоток за глотком. Чашка наполовину пустая.

Если что-то опустошать, то оно не может быть наполовину полным. Если что-то наполнять, то оно не может быть наполовину пустым. Все зависит от действия.

Наполнять себя или опустошать? Самосовершенствование или самодеструкция?

Красная таблетка или синяя?

Заверните обе.

* * *

Посетителей заметно прибавляется, и создается та атмосфера, за которой я сюда захожу: не яркое, но и не тусклое освещение, довольные лица, частое жужжание кофемашины и воздух, пропитанный некой беззаботностью, наполненный приятными ароматами горячей выпечки и свежемолотых зерен. Идеальное сочетание, чтобы отправить мысли за пределы досягаемости. Ни до одной не дотянуться. Да, я не в восторге от скопления людей, но это место – исключение. Звуки постепенно смешиваются в единый не напрягающий фон, глаза фокусируются на невидимой точке в пространстве, и, кажется, я даже забываю дышать.

Идеальный коктейль.

– А тебе не кажется странным, что они уже пятое тело забирают?

Голос бесцеремонно врывается в голову. Как всегда.

Рука, которой я тянусь за чашкой, предательски трясется. Пятнадцать дней мысли принадлежали только мне, и вот опять…

– Ты и сам знаешь ответ, – я почти не шевелю губами.

– Надо же было с чего-то начать разговор.

– Не лучший выбор.

– Все-то тебе не так. Опять не выспался? Меньше бы пил всякую дрянь…

Я тру указательными пальцами виски. Возвращение Голоса мало радует. Совсем не радует. Его псевдозабота тем более.

– Не сейчас.

– Как хочешь. На плакаты посмотри, что ли…

Сделав глоток стремительно остывающего кофе, я обвожу взглядом стены, усеянные ретро-плакатами и останавливаюсь на одном из них. Пальцы сами начинают тарабанить по столу. Друг за другом, по очереди.

Изображение стиляги из 60-х, курящего на вытянутом капоте желтого автомобиля, возвращает забытую мысль о «Клауд»: что, если причина смертей – сигареты?

Во всех пяти случаях – рвотная масса нехарактерного болотного цвета. А рядом лежал истлевший окурок сигареты «Клауд».

Один раз – совпадение, два – случайность, а вот пять – закономерность.

Я даже перчатки не успевал надеть на месте обнаружения тела, как появлялись два человека в гражданской одежде, звонили Анатолию Борисовичу – начальнику следственного управления – и он нас отзывал. Говорил, чтобы без разговоров собирались и ехали обратно. Какие разговоры-то с начальником… Выяснилось, что прикатывают эти «гражданские» на белом фургоне без номеров и каких-либо опознавательных знаков вообще.

Их всегда двое.

Выглядит, конечно, подозрительно. Особенно, если учесть, что отзывать работающую группу с места происшествия – означает рисковать своим креслом. Анатолия Борисовича могут и самого заподозрить… Скорее всего, приказ идет откуда-то сверху, но это лишь сгущает тучи.

Возвращаясь к телам… По большей части мне до лампочки кто, зачем и куда их увозит, и без них хватает забот, но… Это вечное «но».

Отравление?

Может, есть связь? Если их кто-то отравляет намеренно, через сигареты, то это уже убийство, и дело приняло бы интересный поворот. Но нет тела – нет дела…

– Ха-ха! Да ладно? Ну и как она? – мужчина за соседним столиком, громко гогочет и прерывает мои размышления.

Излишне упитанный, коротко стриженый, с двумя подбородками, он с любопытством слушает щуплого паренька, что-то робко рассказывающего, и периодически награждает того одобрительным гоготом. Его похожие на жирных личинок-переростков пальцы ухватываются за белую чашку с горячим капучино, которую только что принесла официантка.