Найти друг друга - Елена Чалова

Дома за ужином Лана спросила:

– Марк, как ты думаешь, какой костюм мне подошел бы больше всего?

– Евы, – не задумываясь, выпалил тот.

– С ума сошел?

– Ну… некоторым нравится кожа и высокие сапоги… ты будешь очень классно смотреться в кожаном прикиде. – Оживившийся бойфренд заблестел глазами и даже отложил вилку. Лана, подобрав челюсть, покрутила пальцем у виска и указала глазами на Настю, которая с кислой миной ковыряла рис с креветками.

– А я что? – Марк обиженно пожал плечами. – Я ничего. Ты сама начала.

– Она имела в виду бал-маскарад, который у них будет в офисе, – пояснила Настя. – А вот ты про что подумал?

– Я? – Марк захлопал глазами. – Ну… я думал, она про Новый год…

– В апреле? – Настя взглянула на сидящего напротив мужчину и озабоченно покачала головой. – В отпуск пора, – заметила голосом тети Раи. – Заработался.

Решив прекратить недетский разговор, Лана спросила дочь про успехи в школе. Настя как-то сразу заскучала, быстро доела ужин и ретировалась в свою комнату.

Взрослые остались в кухне одни, и Лана принялась рассказывать про бал-маскарад, но Марка понесло: он упорно советовал ей разориться на что-нибудь кожаное, потому что костюм принцессы или Снежной королевы – вещь хорошая, но сезонная. Да и надоедает быстро. А вот кожаный прикид можно использовать многократно, дополняя различными аксессуарами…

Лана хотела рассердиться, но не смогла. Они долго веселились, придумывая ей костюм, Марк даже нарисовал кое-что. Однако на следующий день Лана все же занялась вопросом маскарадной экипировки всерьез, для чего в рабочее время полазила по Интернету. В результате они с Татой нашли агентство, в котором можно было взять напрокат вполне симпатичные и качественно сшитые карнавальные костюмы. Съездили туда после работы, померили, заплатили деньги. Как оказалось, подобные услуги в наше время вполне востребованы, видимо, народ не перестает веселиться. Агентство размещалось в приличном районе. И состояло из склада и пары просторных примерочных комнат, увешанных зеркалами. Посмотрев каталоги, Лана выбрала костюм Красной Шапочки. Ей понравилось платьице с корсажем на шнуровке и весьма недетским вырезом, пышная юбка подчеркнула тонкую талию. На голову консультант Наташа водрузила красный чепчик, а в руки дала премилую корзиночку. Все хором согласились, что ни один Серый Волк не устоит. Лана, вспомнив Марка, заплатила за два дня проката. Один вечер она будет щеголять в костюме на балу, а во второй… можно будет устроить частное шоу для одного знакомого стоматолога…

Тата мучилась с одеждой гораздо дольше. Она перепробовала множество образов: Снегурочку, Русалочку, Микки Мауса. Глюкозу, Верку Сердючку, Кондолиза Райс была отвергнута сразу. В конце концов Наташа, поглядывая на часы – время подходило к девяти, – сказала:

– А давайте вы будете просто знатной дамой. Смотрите, у нас богатейший выбор нарядов восемнадцатого и девятнадцатого веков. Выберите любой, назовитесь… ну, княжной Щербатовой. Или Таракановой.

– Не хочу Таракановой, она плохо кончила, – капризно сказала Тата.

– Тогда Дашковой. Весьма известная женщина.

– Ну, я не знаю… и где эти ваши платья?

Наташа споро притолкала длинную вешалку, на которой разместился тематический гардероб. Роскошные платья заставили бы умереть от зависти любую модницу позапрошлого века. Парик с буклями, мушка на щеке, кружевной веер, платье с кринолином и голыми плечами – Тата осталась довольна.

Апрель – очень загадочный месяц. По крайней мере, в Москве. То есть все знают, что это уже весна, но какой она будет – угадать совершенно невозможно. С мартом все как-то более определенно. Бабушка, кряхтя и неодобрительно поглядывая на кургузенькие внучкины джинсики, повторяла, что пришел марток – надевай двое порток. При этом народная мудрость отнюдь не имела в виду стринги. Есть такой милый и смешной день – Восьмое марта, когда все вокруг тащат цветочки и женщины трогательно улыбаются в букеты. Но особого тепла и всего прочего весеннего как-то никто не ждет. Только самые чувствительные и романтичные натуры – и коты, само собой, – принюхиваются к влажному ветру и утверждают, что небо совершенно другого цвета, не такого, как зимой, и воздух пахнет мокрым деревом, а иной раз даже землей. Снег делается мерзким и грязным, он надоел всем, и дворники, как терминаторы и спасители городов, колют сугробы, раскидывая серо-бурые глыбы, чтобы они скорее таяли и уносили с собой зимнюю тяжесть и холод. И вот приходит долгожданный апрель. А снег метет. Или дождь идет. Иногда они чередуются. Бывает, что кто-то там, наверху, выключает осадки, но забывает включить солнце, и город погружается в сырой тоскливый сумрак, когда ветрено, серо, сопливо. Все ждут тепла, даже лед почти растаял… но и шестнадцатого апреля может начаться снег, завалить улицы и дороги, испортить настроение, заставить шмыгать носом, потому что шубу надевать уже нет сил, дубленка в чистке, а курточка тонкая и ноги, кажется, опять промокли. Часть городского населения пребывает в сезонной спячке, хмуро бурчит по утрам и тащится на работу, как будто на дворе ноябрь и перспектив ровным счетом никаких. Другая же часть развивает бурную деятельность, вдруг осознав, что скоро сессия или отпуск или просто надо срочно худеть, потому что на календаре уже весна, съеденные для борьбы с сезонной депрессией шоколадки прочно обосновались на бедрах, а все говорят, что будет модно мини…

В мае мы все же гарантированно имеем листочки, цветочки, весеннее теплое солнышко, пикники на природе. Но вот апрель! Никогда не знаешь, какого числа увидишь, наконец, на газончике заморенную мать-и-мачеху, а тем более яркий улыбчивый одуванчик. Лана возвращалась с работы, ежилась в тонкой замшевой курточке. Включила печку в машине. Что за погода, а?

Она вдруг вспомнила апрель, когда родилась Настя.

В тот год весна выдалась теплая и удивительно солнечная. Снег растаял как-то очень быстро, или она просто не заметила, потому что все время поднимала лицо к солнышку и прислушивалась к тому, что делается внутри, запретив себе обращать внимание на происходящее вовне. Роддом не оставил у молодой мамы положительных воспоминаний: грязновато, страшно, персонал малокоммуникабелен и почти неуловим, но она, слава богу, родила, девочка получилась здоровенькая, как-то само возникло имя – Анастасия. Лана тогда все стояла у окна в коридоре, глядела на улицу в ожидании Вадима. Она вглядывалась в каждую мужскую фигуру, появляющуюся в поле зрения, и потому точно запомнила, что весна была теплой: мужчины уже ходили в плащах и ветровках, а некоторые подвыпившие отчаянные экземпляры приползали под окошки роддома в рубашках. Вадим под окнами не торчал, но забирать ребенка приехал. Привез цветы и был так хорош собой, что провожать Лану высыпал чуть ли не весь женский персонал роддома… Лана видела, как сестрички и докторши смотрят на ее мужа, как перешептываются, но совершенно не ревновала, не расстраивалась, преисполняясь радужных надежд на будущее. Впрочем, ничего у них не получилось…

Трудовая неделя промчалась совершенно незаметно, не оставив после себя ничего, кроме чувства легкого разочарования и утомления: погода и не думала налаживаться, у Насти в школе случилось родительское собрание, где Лане попеняли, что девочка должна не только рисовать, но и учиться. У тети Раи держалось давление, и Лане приходилось самой готовить… В общем, не успели оглянуться – вот и пятница, объявленная коротким днем, за которым следует грандиозный праздник. Накануне вечером Лана укладывала в чехол маскарадный костюм, который примерила специально для Марка. Марк костюм горячо одобрил, но потом помрачнел и ворчливо спросил: